Милана совершенно искренне, солнечно улыбнулась и указала глазами на девочку:
— Моя дочь Лисианна, значит, в нашем замке будет сразу два Лисенка Морруа. Ты не против?
Она сразу дала понять, что соблюдать дистанцию не намерена. Поэтому я кинула и спросила:
— Милана, ты слишком хорошо говоришь на русском, и имя тоже…
— Да, я русская. Москвичка, — и улыбалась она легко и непринужденно, от души. — Полукровка, как и ты.
— Анфиса, — протянула руку тетушка, держа на локте другой Пьера, заинтересованно изучавшего ее. — Мне тоже приятно познакомиться.
— Девочки, вы не переживайте. Мы, — Милана показала сначала на голубоглазую, — Илана замужем за Рене и родом из США, — затем на латиноамериканку, — Мариза из Бразилии и супруга Жака — все счастливы видеть вас здесь. И надеемся подружиться с вами.
Мы с Аней расслабились. Настолько теплого неформального приема точно не ожидали и были приятно удивлены. Женщины Моруа, с приходом которых обстановка разрядилась, быстро «разобрали» своих мужчин и, держа их под руку, с улыбками смотрели на нас. Ребятня, спущенная на пол, снова умчалась за лестницу.
Милана продолжила представлять на русском:
— Вот этот жуткий, но «симпатишный» тип, — она с любовью посмотрела на самого большого и, несомненно, смертельно опасного вера и нежно назвала: — Тьери Морруа, глава клана и мой обожаемый муж.
Илана, поправив лиф просторного платья, неожиданно пожаловалась на английском:
— Грудь от молока распирает, надо покормить детей, потом спохватилась и добавила со смехом на французском: — Это мой Рене Морруа, любимый и со слабыми нервами, когда дело касается меня.
— Нервы у них у всех не железные, — хихикнула третья, Мариза, прильнула к своему «ночному кошмару» и обняла его так, словно хотела накрепко прилипнуть. — Жак. Мой спаситель, герой и любовь. — Затем посмотрела на Анфису и тихо поблагодарила: — Спасибо за заботу о Пьере.
— Анфису дети обожают, в салоне красоты, который она открыла, мамочки с детьми только к ней просились. Самые шустрые ребятишки сидели смирненько, пока она им красоту наводила, — похвасталась я.
— Я на тебе натренировалась, — смутилась тетушка. — Ты была такой непоседой, что теперь, мне кажется, я с любым ребенком общий язык найду.
Сверху донесся детский плач; Илана, извинившись, сорвалась с места. Рене коротко кивнул и поспешил за ней.
— Их мальчишкам три недели всего, — с улыбкой пояснила нам Милана. — Пойдемте ужинать.
— Отличная идея, — синхронно оценили предложение мгновенно оживившиеся Джинкс, Жакру и Жан, скучавшие, пока наблюдали за нашим знакомством. Последний, правда, ворчливо добавил: — Только посадите меня подальше от Поля, он сейчас бешенством страдает, боюсь заразиться…
Я оглянулась, остальных веров и след простыл. Видимо, не каждый из них допущен в столовую монсеньора. Хотя, причина, по которой они ушли, возможно, кроется в ревности еще не связанного оборотня.
— Не слишком ты боишься, — едко парировал Поль и злобно зарычал: — Чуть шею не свернул, всю дорогу пялился на мою пару. Еще раз увижу, пожалеешь…
— А можно сначала руки помыть, — оборвала его Анфиса, получив мой благодарный взгляд.
— Ой, простите, пожалуйста, нерадивую хозяйку, — смутилась Милана. — Я пока только учусь думать обо всех и вся сразу.
— Этьен, думаю, вам с Анфисой лучше пожить пару дней здесь. Чтобы твоя пара привыкла и освоилась.
Мы с Аней изумленно посмотрели на главу клана Моруа, сильный глубокий бас которого произвел неизгладимое впечатление. Таким только приказы отдавать: казнить или миловать.
Тьери подошел к нам ближе, смерил меня нечитаемым взглядом и неожиданно обратился к кузену:
— Будь предельно осторожен…с ней. Они с Миланой слишком схожи: хрупкие, нежные, слабые… беззащитные.
— Ты увеличил охрану? — уточнил Поль, прижимая меня к себе и жадно вдыхая аромат у макушки.
— Да, но все нюансы необходимо обсудить.
— Потом, — загадочным тоном произнес Поль. — Все потом. В случае чего, я извиняюсь.
Тьери усмехнулся, дружески хлопнув Поля по плечу:
— Ваш багаж доставят к двери, можете идти… мыть руки.
Как-то их разговор двусмысленно звучал, но задуматься Поль мне не дал — взял на руки и быстро поднялся по лестнице.
— Смотри, какие голодные… — насмешливо протянул Джинкс.
— Руки у них испачкались, вот и торопятся мыть… — присоединился к другу Жакру.
— Будешь зубы скалить, скажу Алисе обождать с твоим «счастьем».
Посмотрев через плечо Поля, я отметила, что после ехидного замечания Анфисы растаяли улыбки холостяков Жана и Жакру. Джинкс нервно заглянул за пазуху проверить журнал с рисунком. Этьен подхватил один из чемоданов Ани, взял ее за руку и, пообещав вернуться через десять минут, тоже направился к лестнице. Он не видел, какими недоверчивыми ухмылками их проводили остальные мужчины и женщины.
Поднявшись на второй этаж и пройдя пару коридоров, мы оказались перед целой анфиладой комнат. В конце светлой широкой галереи светилось высокое, от пола до потолка, окно, открывая вид на террасу. Поль негромко, но торжественно, как и полагается, когда показывают свой дом, объявил:
— Это наше крыло, здесь спальни, рабочие кабинеты… детские.
— Поль, я пока не готова… к детской, — испуганно выдохнула я.
— Не волнуйся, детка, — он провел носом по моему виску, продолжая мягко убеждать, — у нашего вида потомство появляется редко, далеко не сразу и с большими перерывами. Никто не знает почему, хотя наш клан ведет исследования в лабораториях. Илана руководит этим проектом. Она известный ученый.
— Я знаю. У Влада с Василикой за сто лет родились близнецы мама и Анфиса. Мое появление они восприняли как невероятную удачу: ребенок, да еще и надежда, что мама успокоится, образумится…
— Образумится?
Я закусила губу, испугавшись своей же откровенности. Вдруг Поль и меня посчитает перекати-полем. Но ответила честно:
— Мама была… ну… не домашней девочкой, любила свободу, риск и… мужчин. Любых.
— Ты похожа на Анфису, — улыбнулся он, и у меня от души отлегло, — очень.
— Да, бабушка часто это повторяет, — кивнула я. — Природа ошиблась, видимо. Я родилась не у той женщины. Анфиса со мной возилась, ночей не спала, пеленки меняла, выхаживала, когда я болела, сказки рассказывала. И главное — любила.
— Любить тебя так легко, — хрипло шепнул Поль мне на ухо, обдав горячим дыханием.
Я замерла, но он больше ничего не сказал, распахнул ближайшую дверь и внес в комнату.
