Акс зарычал. Потом прокашлялся, обрывая рык.
— Прости.
Она улыбнулась.
— Все нормально. Я польщена. — Услышав это, он скрипнул зубами. — В общем, я нашла предлог и выскользнула из дома, направилась в его пентхаус в центре. Разумеется, он был из Глимеры, друг моего отца.
Но потом она нахмурилась.
— Он удивился, но не отказал мне. Я была очень молода, моя мама не так давно ушла в Забвение после неудачной беременности. В моем доме было столько… горя. Думаю, я просто хотела сбежать от боли. Мы занялись сексом. Я даже не могу назвать это любовью. Для меня это были просто телодвижения, я даже не наслаждалась процессом.
Элиза замолчала, чувствуя на себе его взгляд.
— Закончи историю, — хрипло попросил Акс. — Ведь это не все.
— Нет. — Элиза сделала глубокий вдох. — Знаешь, я всегда отличалась от благородных дам моего круга. Не как моя кузина Эллисон… я не легкомысленная. Просто никогда не любила празднества, танцы и приемы. Однажды вечером отец попросил сопровождать его на танцы, и тот мужчина был там… со своей шеллан. Знаешь, я даже представить не могла, что он женат. Не хватило ума спросить у него. У аристократов небольшой выбор среди мужчин для кормления, и все происходит всегда при свидетелях, о сексе не может быть и речи. Но мне было противно смотреть ей в глаза. И он, очевидно, ничего не сказал ей. Он игнорировал меня весь вечер, и это правильно, но у меня все равно осталось горькое послевкусие. Не потому что я эмоционально привязалась к нему, нет. Потому что я использовала его, и он позволил мне… нам, это мы предали ее. — Элиза медленно выдохнула. — Он погиб во время набегов… вместе с ней. У них не было детей. Но мое сожаление живо и никогда не исчезнет.
— Он был гребаным кобелем.
— Я уверена, что он делал то же самое с другими женщинами, которых кормил. Иначе… зачем пентхаус? Он не жил там и не ночевал с женой в дневные часы. Вся ситуация ужасна… и по этой причине я сосредоточилась на психологии. Я хотела понять, как работают человеческие эмоции, а в этом отношении мы, вампиры, не сильно отличаемся от людей. Например… знаешь, что было самым ужасным с моей стороны?
— Что?
В голове не укладывалось, что она говорила так спокойно, но Акс молча и без осуждения выслушивал ее, а такого в своем мире она еще не встречала.
— Встретив его шеллан, я отчасти испытала облегчение из-за того, что он женат… потому что в таком случае он не станет болтать. Я боялась этого.
— Звучит как чувство самосохранения. И, знаешь… кто бы ни стал твоим супругом, он будет самым удачливым мужчиной на планете.
По неясной причине ее задели его слова… может, потому что Акс прямым текстом сказал, что он ее будущим хеллреном точно не станет. Но ведь это чистой воды сумасшествие.
— На самом деле, я никогда не выйду замуж. — Когда Акс нахмурился, она лишь покачала головой. — Не хочу, чтобы кто-нибудь указывал мне, что я могу делать, а чего не могу. Мне достаточно приказов от отца… в смысле, все в моем доме всегда происходит на его условиях, по его вкусу, исходя из того, что способна потерпеть его жесткая система социальных ожиданий. Весьма ограниченная система. Я хочу жить сама, и я выясню, как этого добиться. Я получу степень и найду свое место в мире… не знаю, где именно, но я найду деньги, чтобы переехать оттуда, и тогда… — Элиза резко рассмеялась. — Да, отец лишит меня наследства, я и мой род будет очернен в глазах Глимеры. Но оно того стоит…
Вау, раньше она даже для себя не составляла четкий план действий, не то, что бы рассказать о нем постороннему.
— Что ж, мечты, мечты… Саморазрушение придает острых ощущений, да?
— Я не думаю, что это саморазрушение. — Акс посмотрел ей в глаза. — Думаю, что это офигенно круто.
— Правда?
— Да. — Он раскрыл ладони, а потом сжал их в кулаки. Последовательно хрустнул костяшками. — Это прозвучит глупо.
Она помедлила.
— Что?
— Ты хочешь жить своей жизнью, несмотря на то, что это будет стоить тебе всего… и поэтому я чувствую, что могу верить тебе. — Он пожал плечами, будто пытался обесценить свои слова. — Верить, когда ты говоришь, что не похожа на богачей, убивших моего отца. Потому что те типы никогда бы не оставили свои богатства… и прежде чем ты скажешь, что я оцениваю всех по одним меркам, может, так и есть, но если ты не способен проявить щедрость к гражданским в вопросе жизни и смерти… сто процентов, ты не сможешь бросить свои меха, бриллианты и огроменный дом на холме, ни за что и никогда.
Элиза печально вздохнула.
— Мне очень жаль из-за того, что случилось с твоим отцом. Ты же знаешь.
Акс резко рассмеялся.
— Знаешь, что самое грустное? Не только то, как они поступили с ним, как он умер.
Она не удивилась, когда он на карачках подполз к огню и подкинул дров.
— Наверное, мне стоит уйти, — пробормотала Элиза, когда он потратил очень много времени на пламя.
— Да. — Акс резко оглянулся через плечо. — Не потому, что я не хочу тебя.
— Хорошо.
Настрой изменился и уже никогда не станет прежним. Но Элиза верила, когда он сказал, что все еще…
— Я могу увидеть тебя завтра ночью? — спросил Акс, не взглянув на нее.
— Да. Где?
— Здесь. — Он поправил горящие поленья, сноп искр посыпался на его обнаженное предплечье, но Акс этого даже не заметил. — У меня долгая тренировка, освобожусь очень поздно, но ты сказала, что завтра не собираешься в библиотеку, да?
— Все верно. Во сколько?
— Я позвоню. В районе четырех? Выкроим немного времени…
— Тогда я приду. Я могу подождать тебя? Если ты доверяешь мне достаточно, чтобы оставить здесь одну…
— Я доверю тебе свою жизнь.
Акс сказал фразу, не думая, и поэтому она ему поверила. И его слова согревали сильнее пламени в очаге.
— Тогда договорились о свидании.
— Вот, что это было? — протянул он. — Так ты это называешь?
Элиза начала одеваться, застопорившись с крючками на бюстгальтере.
— И скажу первым: с нетерпением жду нашей встречи.
Когда она, наконец, натянула все, в чем пришла, Элиза встала с пальто в руках.
— До завтра, Акс. Если будешь вспоминать обо мне, то можешь мне писать. Я не давлю. Просто хотела сказать, потому что уверена, что ты бы не написал, даже если бы сильно захотел.
Он поднялся и потянулся, хрустя суставами… и да, она засмотрелась на мускулы под его облегающей футболкой.
— Я провожу тебя.
Они в молчании вышли из комнаты… но потом он задержал ее, уводя к парадной двери, а не в кухню.
— Ты замерзнешь, — сказала она, когда вышла на улицу, и он шагнул следом.
— Не важно.
И действительно, он стоял на обжигающем холоде, великолепный и несгибаемый.
— Береги себя, — сказала она. — Ну, на тренировках. Должно быть, это очень трудно.
Он издал странный звук, не разжимая губ, который мог означать что угодно, от «Ага» до «Ерунда».
— Ну, тогда… — пробормотала Элиза.
По неясной причине темные окна маленького коттеджа придавали уютному месту холодный и пустой вид.
Она не хотела оставлять его здесь одного.
Но что ей оставалось?
— Что ж, хорошего дня…
Прежде чем она успела сойти с крыльца, Акс схватил ее и притянул к себе. Но не поцеловал. Он просто крепко прижал ее к своей груди. О, и она обняла его в ответ.
У нее возникло впечатление, что он очень давно не обнимал никого. Она также понимала, что он не хотел ее отпускать.
Позднее она поймет, что это объятие было лучше любого обещания крышесносного секса.
А потом она исчезла.
***
После ухода Элизы, Акс очень долго стоял на ступенях перед коттеджем отца. Мозг скакал в черепной коробке, как дикая лошадь, произошедшее между ним и Элизой выходило за рамки его стандартных отношений с женщинами… черт, да с кем угодно… и это встревожило его до глубины души.
Очень давно он не чувствовал связь с другим человеком.
И да, ему не понравилось свое нынешнее состояние… слова Элизы о себе застряли в его мыслях, проигрываясь по кругу, вызывая всевозможные эмоции, без которых он бы прекрасно обошелся. Очень плохо, что единственное, что Акс смог придумать — это ввязаться где-нибудь в драку. Он умел драться. Знал, что делать, куда бить, как уклоняться… черт, он знал все это еще до вступления в учебную программу.
То, что произошло перед камином?
Понятия не имел, что с этим делать. С этим и с последствиями.
Раньше было так просто смотреть на Элизу как на сексуальный объект. Сейчас же она стала личностью в его глазах.
Когда Акс, наконец, вернулся в дом, желудок загрохотал от голода, но, во-первых, есть было нечего, и, во-вторых, он был привычен к пустому брюху. Закрыв дверь, он собирался принять душ, а потом лечь на боковую, но недалеко зашел в своим намерениях. По неясной причине ноги привели его в кухню, к двери в дальнем углу, к скрипучим старым ступеням, ведущим в подвал.
