Он снова огляделся, все больше бледнея, но не от потери крови, хлещущей из рваных ран, а от осознания того, что не видит следов, указывающих на то, куда исчезла Лара.
Вампиры проникли через дом и никак не могли пройти мимо Ларисы. Значит, она должна быть либо мертва, либо (что более вероятно) похищена. Еще оставался маленький шанс на то, что она каким-то чудом сбежала.
Но Вацлав вряд ли упустил бы ее. Валентин устало провел рукой по глазам. Как можно было быть таким беспечным? Ведь знал же, что вампир так просто не успокоится и не отстанет от Ларисы.
Барский усмехнулся, задумчиво глядя в окно на стремительно чернеющее небо. Вспомнилось, что он не видел свою женщину весь день, слишком занятый сначала в лаборатории, затем на полигоне. Даже не поинтересовался, как у нее дела. И вот к чему это привело.
Но Вацлав, он был уверен в этом, не расслабится ни на минуту, зная, что Валентин жаждет получить обратно ту, что принадлежит ему. Уж вампир-то не повторит оплошности своего врага.
— Валентин! — послышался истеричный крик сквозь грохот, доносящийся снизу, и в комнату вбежала встревоженная Ирина.
— Слава богу, ты жив! Надо выбираться отсюда.
— Ира, — он вцепился в куртку склонившейся над ним женщины. — Где она? Скажи, что ты знаешь, где она!
Ирина на секунду замерла, сжав губы, но, поняв, что он не сдвинется с места, если она не ответит, решилась:
— Да, я знаю, где она, — можно было, конечно, соврать, но с Барским это не прокатило бы.
— Но… — проявила она решительность, — расскажу только после того, как мы будем в безопасности. За воротами ждет моя машина. Пошли.
Наконец, сообразив, что рискует не только своей жизнью, Валентин с трудом поднялся с пола. Но, поняв, что не сможет дойти до машины, обратился, ускорив тем самым, хоть и ненамного, процесс регенерации.
В момент, когда шум внизу достиг апогея, молодая красивая женщина и бурый волк уже садились в агрессивного вида джип.
Лариса.
Позднее утро встретило меня неприветливо. Создавалось ощущение, что солнце в эту халупу никогда не заглядывает. Вздохнув, я села на кровать — изо рта выскользнул клубок пара. Я поежилась: холодрыга-то какая! Но, не смотря на впечатление нереальности происходящего, чувствовала я себя нормально.
— Так, — сказала я громко, чтобы создать "эффект присутствия", — голова не кружится, утренняя тошнота на месте — значит, все в порядке. Все, как положено. Вот только пить хочется до жути. И что отсюда следует? А следует то, что пора оценить окружающую обстановку.
Я обула кроссовки и осторожно встала, укутавшись в плед, чтобы сохранить часть сгенерированного телом во время сна тепла.
Первым делом, заглянула в кувшин. Как и следовало ожидать, ничего неожиданного, вроде воды, там не оказалось.
Я подошла к покосившейся двери, подергав которую, убедилась в ее несомненной закрытости. При каждом рывке дверь подавалась, но упиралась во что-то с другой стороны. Я посмотрела в щель и сделала вывод, что это, скорее всего, обычный засов. Еще бы! Откуда в лесном домике взяться замкам? Почему в лесном? Да потому, что за грязными окнами маячил сосновый лес.
Значит, надо действовать по-другому. Я решила провести экспертизу окна. Оказалось, что внутри вставлена вторая рама, удерживаемая от падения ржавыми гвоздями. Я принялась, высунув от усердия кончик языка, отгибать их черенком найденной за печкой ложки.
Гвозди с трудом, но загнулись. Я едва успела подхватить выпавшую раму, которую тяжело опустила на пол, прислонив к стене.
На мое счастье, вторая рама, оказалась не глухой, как это часто бывает в старых деревянных домах, и, опустив щеколду, я распахнула створки и вылезла из окна, прыгнув в снег, покрытый жестким настом.
Плед я оставила в доме, из-за чего сразу же замерзла на пронизывающем ветру. Проваливаясь на каждом шагу, я, как могла, быстро пробиралась к входной двери.
Мне в очередной раз повезло: на ней, действительно, был лишь засов. Открыв дверь, я бросилась закрывать окно и снова укуталась в плед, стуча зубами.
О том, чтобы как следует согреться, не стоило и мечтать: ноги насквозь промокли, да и плед не очень-то грел озябшее тело. Пробормотав: "Как ни крути, все равно мерзнуть", — я опять вышла во двор. Сразу же возникло неконтролируемое желание поддаться жалости к себе несчастной. Дом стоял на поляне среди соснового леса. И если в городе снега уже нигде не было, сюда весна еще не добралась. Лишь кое-где виднелись проталины, да толстая корка наста заявляла о том, что здесь шел дождь.
На снегу не было никаких следов, указывающих на то, что это место пользуется популярностью. Только следы машины Вацлава уходили прочь. Кругом стояла гнетущая тишина. Наверное, это бывший домик какого-нибудь лесника. Но ведь он жил здесь как-то. Да, и Вацлав собирался провести тут со мной некоторое время. Заинтересовавшись увиденной сбоку дома пристройкой, я направилась обследовать ее на предмет дров.
Все-таки ничто не успокаивает так, как огонь — живой, согревающий и душу и тело. Скрестив ноги, я сидела на кровати, попивая дымящийся морс из клюквенного варенья. На столе стояли плошка с квашеной капустой и миска с солеными огурцами. В глову пришла мысль о том, что жизнь хороша…, если не принимать во внимание присутствие целого ряда "но". Дрова весело потрескивали в печи, на которой закипал, помятый в неизвестно каких боях, чайник с талой водой. Ни один изнеженный роскошью вампир не сумел бы так быстро затопить печь, имея в наличии лишь несколько чурок, колун и частично отсыревшие спички, найденные в старой фуфайке, висевшей в затянутом паутиной предбаннике.
Да, оказалось, что в этом забытом Богом месте есть баня. И колодец. Последний, к сожалению, был засыпан всякой гадостью. Короче, там была не вода, а протухшие помои. Так что предпочтение было отдано талой воде.
После того, как разобралась с печкой, я нашла погреб. В нем обнаружилась банка с квашеной капустой и еще две — с солеными огурцами и клюквенным вареньем, оставшиеся из запасов прежнего рачительного хозяина.
А что еще надо беременной женщине, мучающейся токсикозом?
Я прошлепала босиком к столу, схватила огурец и вернулась обратно. Мне повезло, что это добро не испортилось.
Вдруг послышался характерный шум подъезжающего автомобиля. Принесла нелегкая! Я бы вполне продержалась еще пару дней. А то и больше, лишь бы не видеть эту самодовольную рожу.
Не меняя позы, я мысленно погрузилась в свой внутренний мир, пытаясь обнаружить там завалявшийся актерский талант. Увы! Во мне ничего не шевельнулось.
