— Как яд попал в организм, разобрались?
— По-видимому, вместе с едой.
— Поваров допросили?
— Допрашивают.
— Едем.
Я подхватила сумку, даже не разбираясь с её содержимым, и следом за принцем вышла на крыльцо.
Прощание с главой эльмиррской церкви проходило в главном городском храме, помещение которого традиционно делилось на три части: для крестин, для молитв и для панихид. Архиепископ возлежал на мраморном возвышении, по форме напоминающем алтарь, укрытом сверху покрывалом из красного бархата. Почти как живой — но нечто неуловимое всегда отличает тех, чьё тело навсегда покинула душа.
Я не стала задерживаться надолго, почти сразу же отступила, и заметила неподалёку от огромной, почти в два человеческих роста, двери, офицера, явно не праздно смотревшего в мою сторону. Перехватив мой взгляд, он жестом предложил выйти наружу, и я присоединилась к нему в храмовом дворе.
— Здравствуйте, магистр Блэр, — негромко, как и подобает в сложившихся обстоятельствах, приветствовал он. — Меня зовут Роджер Блим.
— Начальник охраны резиденции его святейшества?
Офицер кивнул и дополнил:
— То есть человек, полностью проваливший своё задание.
— Не думаю, что ситуация была в вашей компетенции, — возразила я, но, судя по выражению лица собеседника, его эти слова ничуть не успокоили.
— Архиепископ мёртв, это непреложный факт. И ответ держать мне.
— Зато благодаря вам мы знаем, что это было убийство. Как вы полагаете, преступник мог проникнуть через одно из зеркал?
— Не думаю. Зеркала зачаровывал придворный маг из самых опытных. Он точно знал своё дело.
— А кто именно, помните? — насторожилась я.
Ветер усилился, и я немного изменила положение, чтобы он не дул прямо в лицо.
— Магистр Гилберт.
Я раздосадованно прикусила губу. Это плохо. Потому что не даёт никакой зацепки. Можно было бы предположить, что маг, помогавший с охраной здания, оставил для себя некую лазейку. Дождался подходящего момента, проник в резиденцию и подсыпал яд архиепископу. Но Гилберт этого сделать никак не мог.
— Скажите, — офицер помрачнел, похоже, его посетило неприятное предположение, — смерть мага не может ослабить его колдовство? Или вовсе отменить?
Я покачала головой.
— На этот счёт можете быть спокойны. В зазеркальном подпространстве свои законы, но всё, что касается нашего с вами мира, остаётся неизменным. И если Гилберт, грубо говоря, запер вход, с его кончиной замкине открылись.
Блим с облегчением выдохнул: видимо, известие ещё об одном промахе могло нешуточно его подкосить.
— А все-таки, если не возражаете, давайте пройдём в дом и посмотрим на зеркала, — предложила я. — Хочу лично убедиться, что охрана от проникновения настроена как надо.
— Конечно. Я в вашем распоряжении.
Он шагал впереди, показывая дорогу, хотя в целом я неплохо представляла себе направление.
— Какие ещё вы рассматриваете варианты? — Я решила не терять времени даром и нагнала офицера, чтобы расспросить его по пути. — В резиденции появлялись в последнее время новые слуги?
— Нет, новичков не было.
А старые наверняка давно проверены и службой охраны, и самым надёжным стражем — временем. Впрочем, исключать подкуп нельзя.
— Больные, которые обращались за помощью? — высказала ещё одно предположение я.
— Это, конечно, проблема. — По лицу офицера пробежала тень: посетители архиепископа явно давно уже стали его головной болью. — Там всех как следует не проверишь, и сброд, скажу я вам, бывает разный. Но на кухню им ходу не было. Его святейшество принимал их в храме. А резиденция хоть и рядом, проверка у ворот строгая. Просто так и мышь не проскочит.
— Что-то я не припомню особо строгой проверки.
Мы как раз приближались к напоминающему дворец зданию. Мимо просеменила девушка в переднике, несшая в руках таз с мокрой одеждой.
— Так вы же с кем приходили? — усмехнулся Блим, проявив естественную для его должности осведомлённость. — Конечно, его высочество всегда пропустят, и постараются не мозолить ему глаза своим казённым видом. Так что вы моих ребят наверняка не приметили, но вот они вас — ещё как, можете не сомневаться.
— А слуг так-таки всех помнят? — продолжала допытываться я. — Вон если такая девица с бельём мимо проскочит, виляя бёдрами? Остановят её, или решат, что так и надо?
— Слуг-то помнят. — Мой вопрос заставил офицера помрачнеть, но почему, пока оставалось неясным. — Служба у них такая — всех помнить. А если кого не признают, спросить не постесняются. А только случилось кое-что со слугами, с одним точнее…
Он покосился на меня оценивающе, не иначе прикидывал, достойна ли я доверия. Не думаю, что моя внешность могла склонить чашу весов в ту или иную сторону; вернее всего, решающей стала моя должность и данные королём полномочия.
— Не знаю, — мы проходили мимо двоих споривших о чём-то мужчин, и Блим понизил голос, — может, вся эта история и выеденного яйца не стоит, но мне она не даёт покоя. — Он дождался момента, когда мы отдалились от потенциальных слушателей, и лишь затем продолжил. — В общем, пропал один слуга.
— Мужчина? — уточнила я.
— Мальчишка. Шестнадцать лет исполнилось пареньку. Работал здесь на подхвате, давно уже, года два, наверное. В хозяйские комнаты ему, конечно, хода не было, но вот на кухню забежать мог запросто, дров, например, принести. И повариха наша его любила, так и норовила пирожок какой-нибудь подсунуть.
— То есть подсыпать в блюдо яд для него особенной сложности бы не составило, — заключила я, к явному неудовольствию офицера, хотя он сам только что намекал именно на это. — Свой в доску, на такого и внимания никто не обратит. А что с ним случилось? Вы говорите, пропал. Когда?
— Да то-то и оно, что со вчерашнего вечера, — поморщился Блим. — А соус, в который подмешали отраву, как раз тогда и приготовили. Какой-то он особенный, должен ночь настояться, так мне повариха объясняла, та самая. Сам я в этих делах, сами понимаете, не знаток. А мальчишка как вчера ушёл, так с тех пор и не возвращался.
— А говорил кому-нибудь, куда идёт?
Блим, сжав губы, покачал головой.
— Он в последнее время всем пытался показать, какой он взрослый да самостоятельный. И, дескать, старшие ему не указ. Возраст такой, сами понимаете. Так что ушёл, никому не сказавшись. Здешние и не переполошились, когда ночевать не вернулся: не в первый раз. Может, в пивную заглянул, да там и заснул на скамейке. Случалось с ним такое пару-тройку раз. Относились с пониманием: поиграет в большого дядю — и успокоится. Парень-то хороший. Я и сейчас думаю: кто знает, может, ещё вернётся? Но, с учётом обстоятельств, закрыть глаза на его исчезновение не могу.
— Магического таланта у вашего паренька случайно не было? — полюбопытствовала я.
Подросток с недюжинным даром, которому внезапно ударили в голову гормоны? Решил доказать, что способен сразиться с целым миром? Маловероятно, но не исключено.
— Да какой там магический талант, ума и того особенно не было, — отмахнулся Блим.
Мы уже вошли в здание, но двинулись не в ту сторону, куда в прошлый раз проводили нас с принцем, а в противоположную. После яркого солнечного света казалось, что внутри царит полумрак. Стало ощутимо прохладнее, но не настолько, чтобы я пожалела об оставленном дома плаще.
— Значит, кто-то подкупил, хотя бы в той же пивной. Парень подсыпал яд в соус, испугался и дал дёру, пока его не раскрыли?
— Сам об этом думаю. Но, знаете, как ни глупо такое говорить в нашей профессии, не верю. Мы его несколько лет знаем, с мальчишества. С четырнадцати — каждый день на виду. А у меня глаз намётанный, и не у меня одного. Дурного нутра он не скрыл бы. А так… Слишком борзый — да, не семи пядей во лбу — согласен, но чтобы убийца… — Он раздражённо повёл плечами.
Я задумчиво потёрла подбородок. С одной стороны, «хорошие люди» способны порой на любую гадость. С другой, интуиции профессионала стоило доверять. Что ж, с этим можно было разобраться позднее, когда мальчишка либо вернётся домой, либо, наоборот, так и не пришлёт даже весточки.
