— Что такое?
— Я в порядке.
— Ты врешь, — прорычал он, тут же разозлившись.
Я отпрянула от него.
— Я хочу выйти из комнаты.
Он сжал рукав моего свитера и подтянул меня к себе.
— Скажи, что такое.
— Я не хочу говорить об этом.
— Я только что говорил с тобой о том, что никому не рассказывал.
— Э-это не значит, что я должна теперь все тебе рассказывать.
Он гневно оскалился. Я попятилась, рукав свитера натянулся между нами. Он притянул меня обратно. Я вырывалась, и звук рвущегося шва потряс меня.
Паника обожгла мои вены.
— Отпусти меня!
Он отпустил мой рукав так внезапно, что я отшатнулась. Его темные глаза пылали, как лед, он вдохнул носом.
— Страх, — рявкнул он. — Снова страх. Почему ты боишься?
Я отпрянула на еще один шаг.
— Я тебя не ранил. Ни разу, — его хвост дернулся, шипы задевали кровать, рвали ткань. — Как мне заставить тебя не бояться меня? Что я делаю не так?
Я вздрогнула, затаив дыхание. Моя спина врезалась в спину.
— Это я боюсь! — раздражение добавило рычание в его слова. — Тебя так легко сломать. Я всегда боюсь, что ты пострадаешь. Я присматриваю за тобой, защищаю тебя, но ты все равно получаешь раны! Я стараюсь, но этого мало! Почему я так боюсь из-за пайилас, которая думает, что я наврежу ей?
Прижавшись спиной к стене, я смотрела на него, не дыша. Эмоции кипели во мне, запутались так, что я не могла их разобрать. Я знала только, что сердце колотилось, голова кружилась, а он говорил, что боялся, что я пострадаю.
Он отошел от меня и повернулся к центру комнаты, скаля зубы.
— Ты не боялась, когда у тебя был инфернус. Я был твоим орудием. Теперь это не так, и я опасен.
Я оттолкнулась от стены.
— Нет! Это не так!
Он прищурился.
— Я боюсь теперь, потому что… потому что… ты такой сильный, и ты можешь придавить меня, а я не смогу отбиться магией, как payashē.
— Я бы тебе не навредил. Почему ты не понимаешь этого?
Я резко вдохнула.
— Когда ты… был с payashē, ты боялся ее?
Он стиснул зубы.
— Да.
— Ты такой для меня, Заилас, — прошептала я. — Я не могу не бояться хоть немного.
— Но те payashē не хотели меня защитить. Им было все равно.
Я застыла. Даже сердце замерло.
— А тебе не все равно… насчет меня?
— Я буду тебя защищать, а не вредить тебе, — он быстро моргал, словно было сложно подобрать нужные слова на чужом языке, который ему пришлось так быстро учить. — Я хочу, чтобы ты всегда была в безопасности.
Прошел миг, всего миг, и его тихое заявление проникло в мои уши. И мое тело стало двигаться.
Я не переживала, не сомневалась, не «думала, думала, думала», как описал это Заилас. Я пересекла расстояние между нами спешными шагами, протягивая руки. Мои ладони нашли его лицо, пальцы зацепились за его шею. Я приподнялась на носочки.
И прижалась ртом к его рту.
Он застыл.
Я опустилась на пятки, выдохнула с шумом, щеки пылали. Но я оставила ладони и взгляд на нем.
— Так один человек говорит другому, что ему не все равно. И что они… хотели бы… насладиться друг другом, — слабо закончила я.
Он смотрел на меня, и мой пульс участился от того, как пристально и почти с вызовом он сосредоточил на мне взгляд. Его ладони легли на мою шею, теплые, большие пальцы оказались у моих щек. Он склонился, его лицо стало ближе. Кончики наших носов соприкоснулись.
Он прижался ртом к моим губам.
Мой желудок вылетел из меня. Заилас выждал миг, проверяя, запаникую ли я, оттолкну ли его. Но я сжала его запястья и привстала на носочки, целуя его сильнее — и он ответил на это.
Его рот плотно прижимался к моему, и я приоткрыла губы. Он поймал зубами мою нижнюю губу — нежно прикусил — а потом подвинул губы на моих.
От проникновения его горячего языка мои колени ослабели. Он целовал. Пробовал. Мое сердце колотилось, раскаленный жар растекался внутри. Я не понимала, что он двигал меня, пока не прижалась к стене. Я охнула, и он отпрянул, и без него мои губы стали сразу холодными.
Я подняла руки и поймала его голову, вернула его губы на свои.
Его дыхание от удивления вылетело из носа, а потом он прижал меня к стене. Его ладони были в моих волосах, удерживали мою голову. Губы и язык, короткие прикосновения его клыков сводили меня с ума.
Когда мы целовались в прошлый раз, он был осторожным, нежным. Познавал новое.
В этот раз он был голодным и настойчивым.
В этот раз его рот двигался поверх моего, брал то, что хотел, и я была готова сдаться его ладоням, его рту и огню, который он разжег во мне. Он прижимал меня к стене, не давая отступить. Рычание загудело в его груди, и я отклонила голову сильнее, он не отпускал мои губы.
— Твою мать!
От возмущенного визга Заилас отпрянул от меня. Его ладони все еще были в моих волосах, он посмотрел на дверь спальни.
Амалия в куртке стояла на пороге, ее лицо было белым. В тишине гремела стиральная машинка — она и скрыла ее возвращение в квартиру от чутких ушей Заиласа.
— Заилас, — Амалия сжимала кулаки, ее руки заметно дрожали. — Прочь от нее.
Он чуть отклонился, его хвост раскачивался.
— Прочь от нее! — закричала она, от страха голос стал выше и тоньше. — Ты не можешь так поступать с ней! Ты поклялся защищать ее! Ты не можешь…
— Амалия… — тихо выдохнула я.
— …так ей вредить! Ты нарушаешь обещание! Ты…
— Амалия! — я почти кричала. — Я поцеловала его!
Она умолкла, ее огромные глаза посмотрели на меня. Я надавила на плечи Заиласа, и он отошел, убрал ладони из моих волос.
— Я поцеловала его, — повторила я, лицо пылало, я подавляла глубокое смущение. — Он ничего плохого не сделал.
Она смотрела на меня, дрожа всем телом. Страх в ее голосе… она была готова защищать меня от Заиласа, зная, что не сможет защититься, если он разозлится?
— Плохого, — повторила она. — Ничего плохого?
Я быстро кивнула.
— Это была я. Я…
— Ты поцеловала его. После нашего разговора. Это было слишком опасно. Это было неправильно.
— Это не…
— Он — демон! — закричала она.
— Он — личность! — возразила я, крича, шагнув вперед, Заилас был за мной. — Личность! С мыслями, эмоциями и разумом.
— Демон с мыслями, эмоциями и разумом!
— Какая разница? — осведомилась я. — Не будь у него хвоста, все было бы в порядке? Если бы у него не было магии, он считался бы человеком? Где для тебя черта?
— Он другого вида.
— В чем? Из-за хвоста и магии?
— Не мели ерунды! Можно начать список с того, как он может становиться сгустком энергии, и еще час перечислять, что делает его сверхъестественным существом из иного измерения!
Я сжала кулаки.
— И что тут такого?
— Ты себя слышишь? Конечно, это важно!
— Почему?
— Разные. Виды, — процедила она. — Что с тобой такое, Робин? Ты думаешь, что с демоном целоваться весело? Хочешь провести эксперимент в спальне?
— Это не эксперимент, — рявкнула я.
— Тогда что? — ее спина напряглась, Амалия яростно смотрела на меня. — Объясни, Робин. Скажи, почему ты сошла с ума, потому что я не понимаю!
Я открыла рот, но не знала, что сказать. Секунды тянулись.
— Ладно, — Амалия поправила сумочку на плече. — Знаешь, что? Ладно. Делай, что хочешь, но я не буду сидеть и смотреть на это.
Она развернулась и пошла прочь.
Я застыла от удивления на миг, а потом поспешила за ней, миновала пакет еды на вынос на кухне. Она прошла в гостиную и схватила свой чемодан — уже собранный, потому что мы решили, что нужно быть готовыми покинуть это место в любой момент.
— Амалия, — резко начала я.
— Забудь, Робин! С меня хватит! — она схватила ткань со стола и сунула ее в открытый чемодан. — Ты чуть не умерла этой ночью. Ксевер через несколько дней откроет портал и, может, заключит контракт с женщиной-демоном. А ты решила, что сейчас самое время повеселиться с Заиласом? Вперед. Он покажет тебе грубые игры.
