Большой палец Зверя скользнул по моим губам.
Склонившись к самому лицу, Фиар хрипло проговорил:
— Ты только начала доверять мне. Я не хочу утратить твоего доверия одним неосторожным жестом или поступком. Я хочу, чтобы ты привыкла ко мне. Чтобы раскрылась и подарила себя добровольно.
И он поцеловал снова.
В этом поцелуе было все: нежность, страсть, желание, скрытое ожидание и… надежда.
Не думая ни о чем, я обмякла в его сильных, надежных руках, и когда поцелуй закончился, пришлось какое-то время приходить в себя, потому что ничего, кроме чувства полета, я не ощущала.
В эту ночь я долго не могла заснуть, трогая свои губы, щеки, прислушиваясь к непонятному томлению в груди и внизу живота. Стоило подумать, что Зверь здесь, за стенкой, что наши спальни разделяет дверь, томление усиливалось… и вместе с тем знать это, думать о его близости было приятно.
Обняв подушку, я зарылась носом в подушку, вдохнула горьковатый и освежающий аромат лаванды и заснула. Крепко. Без сновидений.
Глава 13
Утро было светлым, солнечным, до того чудесным, что внутри что-то тревожно сжалось: в последнее время любое изменение в моей судьбе означало одно — жди беды. Сегодня, стоило проснуться и потянуться в лучах утреннего солнца, как кошка, я подумала, что давно не просыпалась в таком чудесном настроении.
Джейси и Эльза, которые, судя по одинаково хитрющему выражению мордочек, давно караулили под дверью, прислушиваясь к малейшим шорохам, ворвались в опочивальню, когда я кружилась по ней в одной сорочке с лентой для волос в руке.
Тихо напевая под нос, я сделала еще несколько па, изображая, что ничего и никого вокруг не замечаю, прежде чем обернуться к юным волчицам.
Хитрющее выражение лиц сменило радостное. Восторженное, предвкушающее…
Вместе мы перестелили простыни на ложе, накрыли его тонким лавандовым покрывалом и опустили занавески балдахина, чтобы внутрь не налетели насекомые. Девушки унеслись с постельным бельем, а я, по-прежнему напевая, удалилась в омывальную.
Когда спустя полчаса я появилась из гардеробной в новом нарядном платье цвета мяты, с лентой в тон в распущенных волосах, которые собрала с боков и завязала сзади, то замерла с улыбкой на губах прямо на пороге.
Фиар стоял у окна. Улыбался, глядя на меня. Но что-то мне подсказывало, что предшествовало этой улыбке хмурое и даже напряженное выражение.
— Добро утро, Эя, — сказал Зверь.
— Доброе утро, — ответила я и присела в книксене. — Что-то случилось?
— Ты не против? — спросил Зверь и показал взглядом на дверь, соединяющую наши опочивальни.
Я потупилась.
— Ты мой муж, — ответила после небольшой паузы.
А потом, не веря, что это происходит наяву, и вообще поражаясь собственной смелости, приблизилась к Фиару и, привстав на цыпочки, обвила его шею руками.
Когда в голове немного прояснилось после поцелуя, повторила свой вопрос:
— Что случилось, Фиар?
Зверь пришел в себя тут же. Чуть сильнее сжав меня в объятиях, он проговорил:
— Мне нужно покинуть замок.
Я подняла взгляд и попросила:
— Скажи… пожалуйста.
Ответ был кратким.
— Церковники.
Я кивнула. Чего-то такого я и ожидала. Да и наивно было думать, что Андре приходил за мной один. Наверняка он хорошо подготовился. Просто они не смогли подобраться к замку, не пустила магия рода Альбето. Андре же воспользовался тем, что был роду Альбето… не чужим. Был.
— Фиар, пожалуйста, — попросила я снова. — Скажи мне правду.
Зверь кивнул. Посмотрел на меня выжидательно, заправил локон за ухо, провел пальцами по щеке. Он смотрел на меня с сочувствием, словно знал, что то, что скажет, неизменно причинит боль. Но не сказать не мог. Я сама попросила сказать.
— Они похитили троих щенков, — глухим голосом проговорил Зверь. — Детей.
Я ахнула, зажав рот ладонью. Но быстро справилась с собой.
— Поспеши, — серьезно сказала я.
Зверь кивнул.
— Помни, Эя, — сказал он. — Это может быть поводом. Ловушкой. Не для меня, для тебя.
Я сглотнула.
— Возможно, это способ выманить меня из замка, — сказал Зверь. — Чтобы подобраться к тебе.
— Но подойти сюда они не могут, — прошептала я.
— Не все, — напомнил Фиар об Андре.
Видно было, что ему неприятно было делать это, но иначе Зверь поступить не мог. И я его понимала.
— Он не сделает мне ничего дурного, — пробормотала я, но голос дрогнул.
— Помни, Эя, — тихо сказал Зверь. — Когда умирал Анжу, этот подлец бездействовал.
Я кивнула.
— Его не сдержит магия Альбето, но замок охраняет черная стая, — сказал Зверь. — В прошлый раз волки подпустили его к замку…
— Потому что ты должен был знать, — закончила я за него.
Фиар кивнул.
— Я понимаю, — проговорила я.
— Замок хорошо охраняется, Эя, — сказал Фиар. — Но я прошу тебя: не рискуй больше. Не верь никому…
— Когда я попалась аббатам, — тихо сказала я, — тогда Альбина передала письмо от мамы.
Показалось, что я должна рассказать об этом. Давно надо было.
— От мамы? — переспросил Фиар. — Ты уверена?
Я кивнула.
— Это был ее почерк. И я… чувствовала.
Зверь сжал зубы так плотно, что на щеках заходили желваки.
— Не позволяй им поймать тебя на тот же крючок, — наконец сказал он.
— Обещаю.
Зверь помотал головой.
— Ты не понимаешь, Эя, — глухо сказал он. — Аббатам чуждо понятие благородства, чести, достоинства, жалости. Если есть хоть крохотная лазейка в твою душу, они сделают все, чтобы пробраться туда. Это может быть новое письмо, написанное твоей матерью… Может быть письмо с угрозами в ее адрес. Вплоть до локона волос или…
Зверь запнулся, не стал договаривать, но я поняла.
Сглотнув, я закусила губу и кивнула.
— Я смогу справиться с собой.
Фиар посмотрел на меня вопросительно, нахмурившись, и я, тряхнув головой, кивнула снова.
— Я дождусь тебя.
— Помни, здесь ты среди друзей, Эя, — сказал он. — Любой волк черной стаи будет защищать тебя ценой собственной жизни. Не рискуй моей стаей, Лирей. Доверяй им. Не пытайся справиться со всем сама. Если произойдет что-то непредвиденное, сделай все, чтобы дождаться меня. Тяни время.
— Я понимаю, — шепнула я. — Обещаю, что буду осторожной.
— Я верю тебе, Эя, — тихо сказал волк.
— А я тебе.
И я привстала на цыпочки, чувствуя, как широкие ладони Зверя прошлись по спине, прижимая к себе так тесно, что не вдохнуть.
Поцелуй был коротким, и целовал Зверь с неприкрытой страстью, словно хотел сохранить память о нем. Он терзал мои губы, а я таяла в его руках, млела от восторга, парила где-то там… в пронзительной синеве неба.
С неохотой оторвавшись от моих губ, Зверь поцеловал еще в кончик носа, а потом в макушку.
Пообещав напоследок тоже быть осторожным, Фиар покинул опочивальню.
Весть о похищенных детях разнеслась по замку со скоростью молнии.
Завтрак прошел в тягостной атмосфере. Оказалось, что один из похищенных церковниками щенков — сын сестры Барсы. Я хотела освободить кухарку от ее обязанностей, предложила побыть нелегкое время с семьей, но волчица отказалась.
— Астра не одна сейчас, — сказала Барса. — Ее есть кому поддержать. Я не нужна в стае. Лучше буду здесь, чтобы не думать лишний раз…
Голос старой волчицы дрогнул.
— Фиар выследит их и непременно одолеет, — твердо сказала я. — Он вернет детей семьям.
Адела посмотрела на меня с жалостью. Во взгляде волчицы была боль.
— Еще ни один волк не выходил из рук фиолетовых живым, — бесцветным голосом проговорила кухарка. — Кроме альфы.
— И лишь потому, что они не считали его больше волком и думали, что добили, — добавила Адела. — Мы не сомневаемся в том, что альфа выследит их. И убьет.
— Но на то, что дети вернутся домой живыми, нет надежды, — сказала Джейси и заплакала.
У меня самой щипало в глазах, то и дело вставал ком в горле.
