— М-м-м, староверы, значит. И ты его любишь?
— У нас все взаимно, — сказала и нахмурилась. — И вообще, что за допрос вы мне устроили? Моя очередь! За что вас сюда приковали?
— Нос сломал насильнику, только доказать не смог. Девушка, которую он собирался попортить, пока мы дрались, сбежала со всем его товаром. Влезла на телегу, дернула поводья и была такова… — пожал он плечами, словно совершенно не расстраивался из-за своего положения.
Я почувствовала, как магия во мне проснулась, лениво потянулась и расправила свои крылья.
Интересненько…
«Великая магия, помоги мне понять: виновен этот мужчина или нет», — мысленно обратилась я к своей силе .
Сперва она собиралась снова уснуть, а потом шарахнула так, что мне пришлось придержаться за столб, к которому был прикован осужденный, чтобы не плюхнуться на попу. Голова закружилась, и я поплыла от новых, совершенно безумных ощущений…
Глава 25
Редьярд
Я слушал рассказ о том, какой негодяй стоит у столба, и не верил ни единому слову. При этом краем глаза поглядывал на Алину.
Она о чем-то поговорила с прикованным мужчиной и поплыла, едва не упав. Неужели сбылись матушкины молитвы и моя жена в положении? Нервно сглотнул и смахнул холодный пот со лба. Растолкал народ и пробился к ней.
— Что случилось? — спросил, приобняв жену за плечи.
— Он не виновен! — воскликнула она, покачала головой и закрыла лицо руками.
— Что-о-о?! Вина этого ворюги доказана! — вспылил градоправитель и от негодования покраснел, как помидор.
— Нет! Все ложь… — Аля сорвалась на крик и разрыдалась.
— Алина, успокойся, пожалуйста! — прижал ее к груди и погладил по волосам. — Я тебе верю, но боюсь, что этого недостаточно. Объясни толком, с чего такие выводы?
— Он. Не. Ви-но-вен! — произнесла она каждое слово по отдельности и даже по слогам.
— Вздор! Все было перепроверено мною лично и несколько раз! — продолжал возмущаться градоправитель.
Алина вдруг резко подняла голову, и ее глаза засветились голубым, она выскользнула из моих объятий и начала наступать на мужчину:
— Значит, так, козлина, слушай сюда: этот человек ни в чем не виноват. После того как ты, сволочь такая, был застукан, насильничая его сестру, долго искал повод, чтобы избавиться от неугодного горожанина? — Она вцепилась в ворот его жакета и сжала кулаки так, что побелели костяшки. — Это ты должен здесь стоять. Взять его! — приказала, став совершенно непохожей на себя. Добрая и улыбчивая Аля куда-то исчезла. Сейчас передо мной словно была чужая, совершенно холодная королева, способная не только решать проблемы, но и отдавать указы о казнях.
Естественно, никто не послушал ее приказа.
Градоправитель грязно выругался в адрес Алины, а я отцепил от него жену и врезал с кулака под глаз.
— Взять! — рыкнул, частично трансформируя голосовые связки.
Реакция не заставила себя ждать и секунды, градоправитель даже не успел приземлиться на свой упитанный зад после моего удара, как его подхватили под белы рученьки и повели к столбу.
— Он… Он такой… Урод! — всхлипывая и срываясь на крик, начала рассказывать Алина. — И взятки брал, и осуждал невиновных, и над людьми издевался… Девушек насиловал, слуг избивал… Произвол творил!
— Откуда ты это все знаешь? — спросил, прижимая ее к себе.
— Видела. И чувствовала всю боль и злобу тех, кому навредил этот… — Она выругалась на чем свет стоит. Я чувствовал, как ее трясет. Эмпатия — большой дар, но очень уж сильный и опасный. Пропустить через себя чувства и эмоции другого человека… Даже представить страшно, что она испытала за такое короткое время. Бедная моя, маленькая…
Не успел я подумать обо всем этом, как тень пронеслась над нами, и Яратана кувырком приземлилась на площади.
— Ярд, Алина! — выкрикнула она, пробиваясь сквозь толпу. С какой скоростью летела моя сестра, что так запыхалась?
— Яра, что случилось? — спросил, как только она подошла ближе.
— У нас ничего. С вами все хорошо? Мама сказала, что Алине стало плохо и она больше не видит свою невестку.
Аля отстранилась и вздохнула. Глаза все еще светились, и я точно знал, что сейчас она не контролирует силу. Ей нужно успокоиться и как можно скорее.
Я уже видел такое однажды. Когда отец умирал. Магия тогда точно так же клокотала и в нем. Она же и выжгла его дотла...
Синие вихри с каждым ударом сердца набирали все больше оборотов. Магия напитала воздух, и он зазвенел.
Я подошел к Алине и хотел осторожно ударить ее по затылку, чтобы она отключилась и сила бы ушла, оставшись без контроля. Но моя жена отшатнулась, выставила вперед руку, обвитую магическими вихрями и тихо сказала:
— Не смей.
Я замер, словно парализованный и даже сказать ничего не мог.
Вокруг началась суета. Некоторые люди стали хвататься за головы, они сознавались в содеянных преступлениях, а те, кто был «чист», тут же связывали их и сводили в центр.
Еще немного, и Алинино сердце не выдержит. Я чувствовал это, ощущал так ясно, что сам готов был умереть вместо нее...
Хотелось кричать. Оказалось, что лежать с отказавшей спиной — не самое большое испытание и зло. Гораздо хуже понимать, что сейчас плохо не тебе, а той, что стала смыслом всей жизни. За себя не страшно, а вот за нее...
Освобожденный из колодок мужчина подошел к ней со спины и сделал то, что собирался я. Осторожно ударил ребром ладони по затылку и подхватил прежде, чем Алина упала.
Магия зазвенела еще сильнее и вернулась в землю. Я наконец-то сумел пошевелиться и ринулся к ней.
Алина была бледной как мел, непослушные пряди выбились из косы и растрепались, глаза закрыты, дыхания почти нет.
Я подхватил ее на руки и понес сквозь толпу, отойти, чтобы никого не раздавить, и лететь так быстро, как никогда прежде! Надо вернуться домой, срочно. Быть может, мама сможет хоть чем-то помочь...
Алина
Я очнулась в нашей с Редьярдом комнате. Пока была без сознания, мне постоянно снились те люди, боль которых почувствовала из-за магии. Нужно найти всех, кто еще жив, и помочь им хоть чем-нибудь. Надо наконец-то навести порядки на вверенных нам… Редьярду территориях, чтобы не было таких градоправителей, королей, солдат… Чтобы везде были закон и порядок, только вот как это сделать?
Открыла глаза и тут же зажмурилась. В окно заглядывало яркое утреннее солнце. Такое бывает только в самые морозные зимы, когда лежит снег и лучи отражаются от него, ослепляя и добавляя яркости.
Уселась и, медленно открыв глаза, осмотрелась. В кресле, рядом с моей постелью, дремала Малия. На коленях у нее лежали спицы с почти довязанным свитером.
Интересно, сколько я пробыла в отключке?
— Малия… — позвала и не узнала собственный голос. Он был настолько охрипшим, как будто бы я очень долго кричала. Прочистила горло и не стала звать ее еще раз.
Встала, пошатываясь, дошла до душа и кое-как умылась. Голова была как чумная, и обязательно нужно было хоть как-то прийти в себя, прежде чем отправиться на поиски мужа.
Ледяная вода хоть немного вернула ясность мыслей. В памяти начали всплывать обрывки событий. Таньяра, склонившаяся надо мной, Редьярд, держащий меня за руку, Форель, бормочущий что-то неразборчивое, рыдающая Яра, Малия, пытающаяся лечить меня при помощи своей магии…
Правда, в зеркало я зря посмотрела. Как говорится, в гроб краше кладут. Огромные мешки под нереально голубыми глазами, бледная, как привидение, волосы растрепаны… Ой-ой!
Прочесать гнездо на голове я так и не смогла. Даже магию просила помочь, но она не отозвалась. Вздохнула, выудила бритву Редьки из шкафчика и отрезала косу, оставив короткое, неровное каре. Прочесала остатки волос и залезла в душ.
Ужас. Что от меня осталось? Кожа да кости.
Горячая вода постепенно снимала физическую усталость. А вот обрывки фраз, крутящиеся в голове просто сводили с ума.
