воскрешать своё прошлое. Не хочется видеть каждый день отпечатки тех дней, когда я даже не задумывался о том, что буду сидеть в полном одиночестве на моём крытом балконе и с очередной крепкой сигаретой потягивать виски, вынесенный втихаря с работы.
В последнее время меня часто стала беспокоить бессонница. Бывает, прихожу со смены, буквально валюсь с ног, готовый вот-вот провалиться в царство Морфея, но вдруг что-то отвлекает меня, и сна как не бывало. А потом сидишь себе на балконе, выкуривая сигарету за сигаретой, общаясь с самим собой в голове, или просто с пустой головой вглядываясь в дорогу и считая проехавшие машины. Время от времени я листаю ленту в соцсетях, посмеиваясь над очередным мемом или лайкая фотографии своих друзей, чтобы появилось заветное сердечко, которое так стало важно в современном мире.
Под утро, когда до ежедневного будильника остаётся всего лишь пара часов, я заваливаюсь на свой диван и насильно пытаюсь заставить себя хоть немного поспать, чтобы завтра не заснуть где-нибудь в дороге.
Недолго продлился мой подъём боевого духа. Ненадолго меня хватило. Видимо, со мной всё настолько плохо, что, кроме как депрессией, это иначе никак не назовёшь. Всё кажется каким-то бессмысленным. Всё чаще ловлю себя на мысли, что вся эта жизнь – ни что другое, как бессмысленное существование. Какая-то бесконечная спираль с тёмными и светлыми сторонами. Если задуматься, то всё однообразно и похоже друг на друга, меняется только локация и время, а в остальном всё как одно. Всё бессмысленно. Зачем нам вообще жить? Для чего и для кого? Иногда я слишком много думаю обо всём, что происходит со мной, анализирую своё прошлое, пытаясь найти ответы на всё те же вопросы, от этого голова болит всё больше и больше, а жить временами совсем не хочется.
Луч надежды и света, который озарил мой путь, когда нам с ребятами удалось создать какую-никакую рок-группу погас, снова отбросив меня далеко от того, о чём я мечтал. Наши репетиции стали реже, совместить графики работы всех четверых стало сложнее. Недавно у нас появилась возможность записать парочку наших песен в настоящей профессиональной звукозаписывающей студии, нужно было лишь заплатить относительно небольшую сумму, и у нас могли бы быть собственные демозаписи, но не все поддержали мою идею, кажущуюся мне посланием небес. Ребята посчитали, что не мы должны платить за наши песни, а нам должны платить. Они сошлись на том же ритме, что и раньше – время от времени маячим на каких-нибудь мероприятиях, пока нас не заметит кто-нибудь влиятельный. Мне это, естественно, не понравилось, но я был в меньшинстве. Я считаю это глупой затеей. Сидеть сложа руки, пока удача не упадёт нам на головы, – банально и просто, но если мы сами палец о палец не ударим, что на нас может свалиться? Только если кирпич с крыши дома. Да к тому же с такими разногласиями, которые у нас участились в последнее время, будет сложновато основывать коммерческую рок-группу. Рано или поздно, то что мы не устаканили, даст о себе знать, и краха нам тогда не избежать.
Наверное, как бы сложно ни было это признавать, отец был прав, что моя мечта – это юношеский бред. Мечта маленького, не повзрослевшего мальчишки. Нужно начинать мечтать о чём-то более приземлённом, более сбыточном и реальном. Хотя глупо, наверное, рассчитывать, что такие мечты вообще бывают, это, скорее всего, просто смирение. Смирение, как когда ты приходишь в продуктовый магазин, а вместо того, чтобы купить тот продукт, который ты хотел, ты берёшь его дешёвый аналог, уступающий по всем фронтам. Ты берёшь его, но всё ещё пытаешься найти то, что тебе было нужно, пока не натыкаешься на продавца, который подтверждает твои опасения – того, что ты ищешь, попросту нет. Ты сомневаешься, думаешь, уйти ни с чем намного хуже, ведь это тотальный проигрыш. И вот ты, смирившись, уходишь домой с дешёвым аналогом. Вот так сейчас, видимо, и в моей жизни. Продавец в очередной раз сказал, что нужного мне продукта нет, и что я должен радоваться тому, что есть. Обычно у меня бывает так с сигаретами «Lucky Strike».
Моё лицо, уставшее, с синяками под глазами, освещает луч уличного прожектора. Пробежавшись по всей квартире, он убегает обратно на стройку, оставляя меня в темноте в опустошающем одиночестве. Я достаю из пачки очередную сигарету красного Мальборо и закуриваю, ожидая, когда мои глаза совсем устанут, и я вырублюсь прямо на балконе.
– Волнуешься? – спросила меня Света, когда её машина подъехала к воротам нашего дома в Красной Звезде.
– Немного. Как-то неуютно себя чувствую, да и совесть как будто ни с того ни с сего проснулась. Я не должен был тогда уходить из дома с таким большим скандалом, – сказал я, съёжившись от вида дома, в котором было столько хорошего и плохого в прошлом.
В окнах было пусто, стены будто посерели, а большие панорамные окна были затянуты толстым слоем пыли. Дом как будто умер с моего последнего приезда сюда. Чувство собственной вины в этом увядании, некогда цветущего места, не покидало меня ни на секунду. Неужели я был настолько ценен для этого места? Неужели никто не приезжал сюда, кроме моего отца? Что мои старые друзья делали этим летом? Где они все были? Почему так запустили мой дом? Ну, конечно. С чего им за ним ухаживать, ведь это мой дом. Я бросил его умирать, якобы убегая во взрослую жизнь, навстречу ответственности и свободе.
Входная дверь с громким скрипом отворилась, и на крыльцо вышел мой отец. Вот кого время не тронуло, так этого старого волка. Он был таким же, как тогда, когда я ушёл из дома, обещая больше никогда сюда не возвращаться. Но как я мог такое пообещать? С этим местом связано столько воспоминаний. Пусть не все эти воспоминания греют душу, но всё же это неотъемлемая часть моей жизни.
– Привет, сын, – улыбнулся отец.
– Здравствуй, – только и вырвалось у меня.
Я продолжал рассматривать дом, замечал всё больше новых побегов деревьев, выросших у забора перед лесом. Заметил кучу дров, сложенных под навесом у гаража, рубанок и топор. Отец, видимо, колол дрова. Двери балкона на втором этаже, очевидно, давно не открывались, чему свидетельствовала куча снега перед самым порогом.
– Когда-то я на этом балконе впервые заговорил с Ариной, – сказал я, вспоминая тот день.
– На новом году? – спросила Света, подойдя ближе ко мне.
– Да.
– Кажется, будто это было вчера.
