кажется, она испытывает какие-то чувства к тому мужчине. А через ещё одну неделю мужчина, некий преподаватель математики в универе, некогда игравший на барабанах, предложил ей съехаться. Но на этом я не потеряю Агату. Мы продолжим с ней видеться, выгуливать её пса, выгуливать меня в «Тройку» в компании того самого мужчины. Но, что бывает редко, я не стану третьим лишним, обо мне будут заботиться. Будут всё так же выслушивать мои рассказы, покупать мне что-то новое и представлять меня всем своим младшим братом.
Часть Вторая. Отец – папа
– Почему мы никогда не заезжаем за утренним кофе? – задал вопрос парням я, когда мы ехали утром на пары на машине Булата.
– За утренним кофе? – усмехнулся Булат. – Не знаю, может быть, потому что мы много спим? Такой вариант тебя устроит?
– Хм, – задумался я, – твоя правда, но думаю, было не плохо иногда заезжать куда-нибудь за кофейком и ехать на пары.
– Как белые люди, – усмехнулся Макар, который всё это время листал ленту инстаграма.
– В принципе, – посмотрел на часы Булат, – время нам позволяет, можем сделать крюк через Искру и рвануть в Мак. Сегодня мы выехали пораньше и, если опоздаем, приедем как обычно.
– Было бы не плохо, – воодушевился я, – будет нашей традицией.
– Тогда, девочки, наскребайте в ваших пустых карманах мне на стаканчик большого капучино, – усмехнулся Булат и резко развернулся на повороте.
– Осторожнее! – схватился за ручку на двери Макар и громко засмеялся.
В последнее время, когда приходилось всё чаще и чаще отпускать Агату к своему математику, я вдруг резко стал нуждаться в обществе близких людей. Я предложил Булату и Макару утром подбирать меня по пути на учёбу, чтобы, хоть и недолго, но всё же вместе, ехать на пары в компании близких друзей. Булат не сомневался ни секунды, по жизни он хоть и был тем ещё ловеласом, но для друзей он был человеком широкой души, тем ещё альтруистом. Правда, иногда в нём просыпался тот самый еврей. В такие времена Макар лишь закатывал глаза, а Салават качал головой.
Мы заехали в Мак, взяли по стаканчику капучино и дёрнули на пары, предварительно позвонив Салавату, чтобы предупредить, что опоздаем на пару минут. Обычно Салавата мы забирали уже около универа, так как из нашей крутой компании он жил ближе всех к этой цитадели наук и просвещения.
Утренний кофе подействовал на нас чудесным образом. Напиток из кофемашины разговорил нас, сделал бодрее и веселее. А может быть, дело было и не в напитке, а в смене обычного стандартного утра.
Но как только началась поточная лекция, во время которой я и мои друзья всегда сидели на самых последних рядах, Булат растянулся на сидениях и заснул, а Макар и Салават залипли в телефонах. Я тщетно пытался сопротивляться желанию присоединиться к Булату, пока бесшумно не опустился вниз и не заснул. В то время пока я спал, мне звонила Света. Не дождавшись ответа, она написала мне сообщение с просьбой связаться с ней при первой же возможности.
– Слушаю, Свет, – сказал я, как только услышал голос подруги своего детства в трубке телефона, – что-то случилось?
– Привет, Елизар, да, случилось, – её голос стал тише и мрачнее. – Елизар, возвращайся домой, ты нужен своему отцу. У нашей… «общей семьи» проблемы.
– Ты имеешь в виду стаю? – догадался я о какой «общей семье» она говорит.
– Да, о ней.
– Света, я же тысячу раз говорил тебе, что больше не хочу иметь ничего общего со своим отцом и всем, что с ним связано. Я ушёл из дома, отказался от нашей «общей семьи» и больше не хочу возвращаться к этому вопросу.
– Милый, в этот раз все намного серьёзнее. Ты и со мной не хочешь иметь ничего общего? Ведь я – тоже часть стаи, как бы странно это ни звучало. Мы все связаны одной нитью.
– Света, ты другое. Ты не указала мне дверь и не назвала меня избалованным мальчишкой, когда мне было и без того сложно.
– Я бы не стала тебя тревожить и расстраивать, напоминая об отце, но в этот раз всё действительно серьёзно. Ты должен с ним поговорить. Он ждёт тебя, тоскует. Но ваши вредные и гордые характеры, видимо, заложены в ДНК. Я не давала ему твой новый номер, но если ты не свяжешься с ним сам, то я сделаю это. Я серьёзно тебе говорю, в этот раз твоя помощь ему действительно необходима. У нас у всех проблемы.
– Хорошо, я позвоню ему вечером.
– Не позвонишь, ты говоришь это, чтобы только я от тебя отстала.
– Раскусила.
– Елизар, позвони, прошу тебя. Только он сможет тебе объяснить какие у нас проблемы.
– Ладно-ладно, позвоню. Мне пора, – надавил я, намекая, что этот разговор продолжать не собираюсь.
– Хорошо, вали, люблю тебя.
– И я тебя, – сказал я и сбросил звонок.
Позвонить отцу… я всё-таки надеялся на то, что мне не придётся этого никогда делать. Наивный. Рано или поздно мне всё равно пришлось бы с ним выйти на контакт. Не могу же я убегать от него всю жизнь, строя из себя взрослого и независимого. Хотя за последние годы я действительно стал таковым.
* * *
– Пап, нам нужно поговорить, – подошёл я к отцу одним весенним утром, когда тот снова появился в нашем доме в Красной Звезде, что случалось довольно редко.
Мой отец – высокий брюнет, с седыми висками, с гладко выбритым лицом, отлично сложенный и всем своим видом внушающий авторитет, поднял свои глаза от экрана ноутбука и вопросительно загнул бровь.
Если не обращать внимания на седые виски, моему отцу сложно дать и лет сорок, но я-то знал, что ему уже вот-вот стукнет пятьдесят. Уверен на сто процентов, что всё дело в нашей крови и нашем организме, который отличается от обычных людей. К тому же, кто знает, как он живёт, я-то с ним вижусь от силы в год не более десяти раз.
– Я тут долго думал, взвесил все «за» и «против» и решил отчислиться из универа. Строительный – это не моё – говоря это, меня била дрожь.
Отец ничего не ответил, продолжал внимательно меня слушать. Блин, по его лицу сложно даже предположить, что он думает по этому поводу.
– Я думаю всё-таки податься в музыканты. Честно, я давно мечтаю стать рок-музыкантом. Это мечта всей моей жизни, – закончил я.
– То есть, ты надумал, что обучение в перспективном направлении всё-таки не твоё? Что
