Я заметила, что Дамиен не спешил помочь мастеру. Радуясь, что его Охотники подавят нас, он наблюдал отрешенно и почти изумленно, как Охотница повернула мою руку почти до перелома. Скрипя зубами от боли, я пыталась сопротивляться…
— Ааруш, бамбук, который гнется, сильнее дуба, который сопротивляется, — советовала гуру, поймав меня в петлю из рук. Ее сила снова не вязалась с ее возрастом, и, как бы я ни боролся, я не мог вырваться из ее хватки.
Мое лицо было прижато к земле зала, я жалобно пролепетал:
— Но вы связали меня в узел!
— И? Для чего растяжки и прыжки? — ругала она, давя сильнее. — Стань гибким, как тростник, плавным, как вода, беги как волна…
Слушаясь совета гуру, данного века назад, я вызвала навыки Ааруша и выбралась из хватки, сделала сальто и отпрянула от рук Охотницы. Я ударила по точке марма у основания ее горла. Она охнула, и я ударила ее ногой, отталкивая к толпе пациентов с черными глазами, жаждущих нашей крови.
Я поняла, что лучшим шансом на выживание было убить Танаса и убрать так его хвату на последователях. Я отчаянно искала оброненный скальпель, который явно был где-то там во тьме, оглушенный Танас вдруг съехал с каталки на пол. Все в комнате застыло. Черные глаза лидера Воплощенных были пустыми, не моргали… кровь расцвела на его рубашке… зеленая рукоять нефритового ножа торчала из смертельной раны в груди.
Феникс вяло улыбнулся мне. Его рука была освобождена, лента была разрезна.
— Я убил его? — слабо спросил он.
Я кивнула, онемев от потрясения, что мой Защитник мог держать нож в своем подавленном состоянии.
Дозорные и Охотники застыли, смотрели, как их лидер истекал кровью до смерти на их глазах.
Жизнь Танаса утекала, а я не ощущала раскаяния, радости, было лишь облегчение, что эта злая душа будет изгнана снова из этой жизни. Это было наказание за убийство моих родителей. Он выдохнул в последний раз, я повернулась к Джуд с надеждой. Мы снова одолели Танаса…
Но Джуд не праздновала. Она настороженно озиралась, разглядывала пациентов. Только тогда я заметила, что они не стали собой. Глаза остались черными и бездонными. Дамиен и его Охотники тоже не изменились.
Шагнув вперед, агент Лин вытащила нефритовый нож из груди агента Хейза.
— Смелая попытка, Дженна. Но вы убрали не того мужчину, ведь нужна… женщина.
31
Я окинула агента Лин взглядом, отмечая ее синий костюм, прямые черные волосы и острые челюсть со скулами. Она выглядела как опытный и законопослушный офицер.
— Ты — Танас? — пролепетала я, она опустила нефритовый нож на алтарь.
С тонкой улыбкой агент Лин сняла очки, стало видно два пруда кружащейся тьмы на месте глаз. Я отпрянула в ужасе.
— Ты удивлена, — сказала она, смеясь от моего шока. — В прошлом я предпочитал быть мужчиной из-за преимущества в силе. Но, как доказал бедный агент Хейз, мужчина — очевидная мишень. И, — Танас опустил взгляд, восхищаясь своим спортивным телом, — я не мог и мечтать о более способном теле. Кроме пулевого ранения, чуть не убившего ее, агент Лин в хорошей форме. И, как у агента ФБР, у меня преимущества. У меня есть доступ к разным людям, местам и источникам, каких не было у священника. Похоже, ты и твой Защитник оказали мне услугу, убив меня в первый раз.
— Тогда я окажу тебе еще услугу! — сказала Джуд, схватив оброненный пистолет агента Хейз.
Она не успела нажать на спусковой крючок, Дамиен сжал ее руку, уводя пистолет от мишени. Оглушительный залп раздался в подвале, пуля отлетела от стены. Я пригнулась, куски кирпича летели во все стороны. Джуд попыталась выстрелить во второй раз, но Дамиен с военной точностью обезоружил ее и направил дуло на нее.
— Хорошая попытка, Ежик, — оскалился он. — Забыла, что меня учли боевым искусствам крав мага в прошлой жизни?
Джуд под дулом с неохотой сдалась, и крупный Охотник грубо схватил ее. Она скривилась, когда он сдавил ее руками. Охотница с кастетами схватила меня, чтобы я тоже не пробовала больше неожиданные атаки.
Танас стряхнула с плеча пыль от кирпича.
— Ты загладил вину, Дамиен, — сказала она, холодно улыбаясь ему, это выглядело как угроза, а не благодарность. — Твой голод к Тьме понятен, но не переходи черту. Мне не нужно напоминать тебе о твоем договоре на душу.
— Как я могу забыть? — ответил Дамиен, склонив голову. — Вы — мой повелитель.
Танас прищурилась.
— Я рад, что ты знаешь свое место. Раз агент Хейз уже не с нами, ты можешь занять его место рядом со мной.
Дамиен резко поднял взгляд с улыбкой на губах.
— Это честь. О, Великий, — прошептал он. Убрав пистолет за пояс, он перешагнул труп агента и присоединился к Танасу у алтаря.
— Смерть Хейза печальна, но это мелкая помеха, — продолжил Танас, махнул двум пациентам унести тело. — Мы перекроем его потерю, потушив Свет Дженны. Но сначала закончим то, что ты начал.
Танас подошел к каталке, я отчаянно переглянулась с Джуд. В ее глазах отражалось то же смирение, бремя поражения, но еще и сверкал гнев на меня. Я не винила ее за презрение ко мне из-за провала миссии. Я была виновата. Я привела ее сюда, не послушала Калеба и Гоггинса. Я слишком поздно, конечно, поняла, что они были правы. Я рискнула, чтобы спасти Защитника, но поплатилась за это. Душу Феникса сотрут навеки, но и Джуд, меня и мой Свет уничтожат.
Сморгнув слезы стыда и сожалений, я смотрела на беспомощного Феникса на каталке, проклиная свою самоуверенность. Я не была Защитницей! Я не должна была притворяться ею. Но, несмотря ни на что, я знала, что если бы делала выбор снова, я бы приняла то же решение. Феникс был моим Защитником. Он спасал меня снова и снова. Я должна была спасти его.
Но теперь это было не важно. Танас готовилась завершить ритуал жертвоприношения, и я знала, что мы с Фениксом дошли до конца пути наших душ вместе. Мысль о разлуке навеки наполняла меня страхом, почти таким же ужасом, как перед тем, что лежало впереди для моей души, когда она будет разрушена Тьмой.
Танас склонилась над каталкой, провела ладонью по каштановым волосам Феникса, лаская его, как мать — больного сына.
— Ах, Феникс. Ты думал, что мог уничтожить меня обсидиановым клинком, — сказала она зловеще успокаивающим тоном. — Как ты ошибался!
Она сжала его волосы, отклонила голову Феникса, и его глаза раскрылись от боли. Свободная рука Феникса взлетела к Танас, но Дамиен быстро подвил его.
— Ты мешал мне слишком много жизней, — процедила Танас, уродливо скалясь. — Но уверяю тебя, Феникс, это твоя последняя жизнь.
По ее приказу Воплощенные встали и продолжили тихо скандировать «Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!».
Отпустив голову Феникса, Танас взяла нефритовый нож, еще мокрый от крови агента Хейза, и стала произносить слова ритуала:
— Rura, rkumaa, raar ard ruhrd…
С каждой строкой надежды в моем сердце оставалось все меньше. А потом я вдруг вспомнила про Тарека. В смятении и бое я забыла, что он следил за нами. Он же увидел, что случилось, через камеры, услышал наши крики в наушниках?
— Тарек? — шепнула я. Ответа не было. Только шум. В подвале не было сигнала, как и в коридоре наверху. Но я пыталась связаться, хотя не знала, что один Воин мог сделать против толпы Воплощенных. Даже если Тарек сообщил в Хейвен, поддержка будет часами добираться сюда. Но у него могли быть шансы…
Дверь подвала снова открылась, и я подняла взгляд, надеясь на спасение в последний миг. Танас замолкла посреди заклинания, хмуро посмотрела на прибывших, но ее гнев вскоре рассеялся, Охотник-блондин грубо втолкнул в комнату Тарека.
