Предатели! Повсюду одни предатели!
Избить бы ублюдков до кровавых соплей! И себя тоже.
Его косяк. Только его.
Не досмотрел, не предвидел, зациклился на своем расследовании и едва не лишился главного. Единственного, что имело ценность.
Чувствовал ведь, что девчонка Хансенов не его истинная пара. Слишком неестественной была тяга к ней. Как будто на аркане насильно тащили.
Агвид же была его солнцем, его луной, его путеводной звездой, теплая, сладкая, нежная. Он должен был ее защищать! Не защитил. Она пострадала. По его гребаной вине!
Машина затормозила рядом с домой, подняв фонтаны брызг. Дождь превратил подъездную дорогу в бурлящую реку и не думал на этом останавливаться. Входная дверь была открыта, распахнута настежь, и сердце заколотилось от страха.
А вдруг, пока он гнал сюда с другого конца города, успело случиться непоправимое?
— Агвид! Любимая! — влетел Рейг в дом.
Она сидела на полу, хрупкая, сгорбленная фигурка, совсем голая, и тряслась. На руках у нее лежал ребенок и сосал пустую грудь. Рядом валялась изорванная одежда, треснувший телефон, клочки шерсти. В ноздри шибанул запах крови.
Кровь!
На полу, на тряпках, на белой коже.
Он увидел темное пулевое отверстие у Агвид в плече, маленькую круглую рану. Совсем крошечная дырочка, однако как часто она оказывалась смертельной. Но не в этот раз. Хвала богам не в этот раз!
Пуля прошла навылет и не задела артерию — вздох облегчения сорвался с губ Рейга. Он подбежал к своей паре и рухнул перед ней на колени.
— Любимая, как ты?
Заметив, что Агвид дрожит, он стянул с себя пиджак и накинул ей на плечи.
— Не могу подняться, — простонала она. — Слабость и голова кружится.
— Ты обернулась, верно? Кровотечение прекратилось. Это звериная регенерация. Но все равно надо зашить.
Он посмотрел на Молли, держащую во рту сосок матери.
— Дала ей, чтобы успокоилась, — проследила Агвид за его взглядом. — Ничего другого не придумала. А встать не получилось.
— Давай, я помогу тебе. Надо уезжать.
С легкостью атлета он взял на руки их обеих и понес к машине.
— Вещи Молли, — всхлипнула Агвид, когда Рейг устроил своих девочек на заднем диване джипа. — Надо забрать. Хотя бы смесь с бутылочкой. И какую-нибудь одежду для меня.
Вода стекала с ее волос. Пока эти два жалких метра Рейг нес любимую под дождем к авто, она успела промокнуть насквозь. Его самого было хоть выкручивай.
— Сейчас вернусь, — через разинутую пасть двери он кинулся в темное чрево дома. Вернулся спустя пять минут с сумкой и пледом. Сумку бросил в багажник, в плед закутал Агвид с дочерью.
— Ты определился? — раздался сзади глухой голос, когда машина тронулась с места.
Рейг озадаченно посмотрел в зеркало заднего вида, и их с Агвид взгляды встретились. Его любимая была бледна, смотрела напряженно. Внезапно он понял, о чем его спрашивают, и ему стало стыдно.
— Прости меня. Пожалуйста, прости. Я идиот. Я последний мудак. Ничтожество и просто безмозглый…
— Ты спал с сиреневым платьем?
— Что? Нет! Мне только ты нужна.
— Хорошо, — прикрыв глаза, Агвид устало откинулась на спинку дивана и, кажется, задремала.
Рейг направил машину к выезду из города.
* * *
Пока Агвид с ребенком спали в машине, он расплатился за номер в придорожном мотеле, где никому не пришло бы в голову их искать. Стоя у ресепшена и ожидая свой ключ, он смотрел в сети расписание авиарейсов. Завтра ближайшим самолетом он отправит Агвид с малышкой в безопасное место, а сам поднимет старые связи и разберется с отцом. Прежде чем вырваться из этого гадюшника и начать жизнь с чистого листа, надо расставить все точки над нужными буквами. С Агвид они воссоединятся, когда Рейг убедится, что ничто его любимым не угрожает.
Изможденное лицо Агвид в темноте салона светилось бледным диском луны, и сердце снова сдавило от угрызений совести. Свою вину он будет заглаживать всю оставшуюся жизнь. Покончит с делами — и после ни на секунду не выпустит дорогих ему людей из вида.
Со вздохом Рейг плотнее закутал голую Агвид в плед, убедился, что даже во сне она крепко прижимает к себе ребенка, и понес их обеих к длинному одноэтажному зданию, полному дверей.
Под глазами его любимой залегли глубокие тени, нос, подбородок, скулы заострились. Агвид выглядела такой хрупкой и несчастной, что сжималось сердце. Опустив ее на кровать, Рейг вернулся к машине, чтобы забрать из багажника сумку с вещами.
— Нам надо поговорить.
За те несколько минут, что его не было, любимая успела проснуться и теперь сидела на постели, поджав под себя босые ноги. В недрах спортивной сумки Рейг раскопал свитер и джинсы и положил рядом с ней. Агвид начала одеваться.
— Если ты о той женщине на свадьбе, то не о чем говорить. Ей вкололи тот же самый препарат, что и тебе на базе. Вернее, ей вкололи, а тебе нет.
Агвид нахмурилась.
— Подожди, — Рейг остановил ее, когда она попыталась натянуть свитер, — хочу взглянуть на рану.
Отверстие, оставленное пулей, напоминало кратер вулкана, но не кровоточило, и края уже начали затягиваться. Пожалуй, и зашивать не надо. Регенерация у Агвид оказалась еще лучше, чем у него.
— Может, обработать чем-нибудь? — спросила она тихо. — Антисептиком или… Чем обрабатывают огнестрел?
— Ты зверь. Никакие инфекции тебе не страшны. А вот душ принять не помешало бы.
Скрипнул матрас. Рейг исчез в ванной комнате, вернулся с мокрой тряпкой в руке и начал осторожно смывать засохшую кровь с плеча раненой. Тишина, повисшая в спальне, вовсе не казалась уютной, наоборот, изрядно действовала на нервы. В ней отчетливо слышалась недосказанность. Агвид явно хотела что-то спросить. Занимаясь ее рукой, Рейг терпеливо ждал этого вопроса.
— Значит, мы обе не твои истинные?
Дешевый номер мотеля освещала одна-единственная лампа без плафона. В ее грязном, мутном свете лицо Агвид выглядело болезненным, кожа приобрела землистый оттенок.
— Почему обе? Ты — моя истинная.
— Не шути так.
— А я и не шучу. Не знаю, что за препарат тебе ввели в лаборатории, но ты и до него была моей.
Рот Агвид приоткрылся, глаза распахнулись и заблестели, она опустила взгляд и крепко-крепко зажмурилась. По губам скользнула тень улыбки.
— Правда?
— Чистая.
— Ты же не говоришь то, что я хочу услышать?
— Нет.
— И я не сплю?
— Хочешь ущипну тебя.
— И не умерла?
— Боже, нет!
Они снова замолчали. Агвид смотрела на свою ладонь, лежащую на колене, и улыбалась. Рейг слышал, как громко и часто колотится в тишине ее сердце.
Пытаясь избавиться от чувства неловкости, повисшего между ними, он притянул любимую в объятия, прижал спиной к своей груди и удобно устроил подбородок на ее макушке.
— Удивил тебя?
— Спорим, я смогу удивить тебя сильнее, чем ты меня?
— М-м-м?
— Я беременна.
Что-то дрогнуло в груди от этих слов.
Агвид… беременна?
Он станет отцом?
То есть у него будет ребенок? Настоящий? Свой?
— Почему молчишь? Не рад?
— Я…
Ошеломленный, еще не до конца осознавший то, что услышал, Рейг крепко сжал возлюбленную в объятиях, даже чересчур крепко, ибо снизу раздалось болезненное шипение.
— Осторожно, медведь!
— Тигр, — тупо поправил Рейг, и вдруг в эту самую секунду его затопило ослепительным, беспредельным ощущением счастья, как будто прорвало плотину и река вышла из берегов.
У него будет ребенок!
Подождите, получается, Ингрид стреляла в Агвид, когда та уже была беременна? Из-за своей глупости он едва не потерял не только истинную, но и малыша, которого они ждали?
О боже, Рейг просто ненавидел себя за тот побег со свадьбы, за свое дурацкое недельное молчание!
— Я тут подумала, — Агвид завозилась в его руках, — оборот ведь не может навредить ребенку?
— Нет, до определенного месяца.
— То есть я могу сейчас попробовать перевоплотиться?
