прямо, что не так?
– Из земли в рану попали возбудители гангрены.
Грин выругался.
– Во дает, – восхищенно присвистнул Берт. – Мэтр, а можно еще раз, я бы запомнил.
Мэтр выдал «на бис».
– Держите себя в руках, здесь дама, – одернул его Ланс.
Грин фыркнул.
– Можно подумать, та шваль, с которой вы обычно возитесь, ей стихи читает.
Ланс переглянулся с женой. В их кругу подобные выражения в присутствии женщины недопустимы. Даже для надменного мага это перебор, но яды, выделяемые бактерией, влияют на мозг. Старик сейчас просто был не в себе.
– Сейчас я постараюсь уничтожить инфекцию и уменьшить воспаление, – сказал Ланс. – Но потом нужно будет удалить омертвевшие ткани, сопоставить кость. Зашивать рану нельзя, пока мы не удостоверимся, что справились с возбудителем инфекции: без воздуха для гангренозной палочки условия станут идеальными. И только когда я в этом удостоверюсь, наложу швы и запущу регенерацию мягких тканей. Вам все понятно, мэтр Грин?
– Ясно, чего тут неясного, – проворчал маг. За время их короткого разговора казалось, из него ушла изрядная доля жизненных сил. Лицо побелело и заострилось, на лбу появилась испарина. – Ногу хоть не оттяпаете?
– Мы сделаем все, чтобы ее сохранить, – заверил его Ланс, принимаясь за работу. – И я пошлю кого-нибудь в Высокие Соколки за противостолбнячной сывороткой. Надеюсь, у лекаря она есть.
– Час от часу не легче. – Грин снова выругался.
– Столбняк обычно развивается не так быстро, – успокоил его Ланс. – Надеюсь, успеем. В любом случае вы будете под наблюдением, и, даже если сыворотки не найдется, мы сумеем принять меры до того, как станет слишком поздно.
– Все готово, господин Мон, – сказал Берт.
Вдвоем они переложили мага на импровизированные носилки, сделанные из двух жердей, веток и переплетений веревок. Подоспевшие господин Тоби и старый Ник подхватили носилки и понесли пострадавшего в город.
Если бы старый ворчун знал, чего Лансу стоило спасти его ногу! Операция затянулась надолго: гангрена развивается стремительно, а сердце, отравленное токсинами, то и дело сбоило. Я поддерживала его ритм и дыхание магией, а муж осторожно и медленно удалял омертвевшие ткани слой за слоем. Но маг спал под действием зелья и ничего не чувствовал. «Живой, разумный! – мысленно усмехнулась я, глядя на мэтра Грина – его лицо оставалось суровым и строгим даже во сне. – И чрезвычайно зловредный».
Наконец Ланс срастил кость магией.
– Грейс, спасибо, дальше я сам. Осталось только поставить дренаж и наложить повязку. Иди отдохни.
Я действительно устала: как вышла из дома, так и не присела ни на минуту. Покинув операционную, я рухнула на стул и стянула с головы косынку. Ничего, посижу, приду в себя и заварю нам с Лансом крепкого чая.
Дверь, ведущая на лестницу, распахнулась, и влетел Ник. Вот уж кого не ожидала увидеть! Неужели обеспокоен судьбой брюзги Грина? Жители, участвующие в поисках, с облегчением разбрелись по домам, как только мэтр оказался под нашей опекой. Не припомню, чтобы мальчишку и старого мага связывали дружеские отношения, но на всякий случай сказала:
– С ним все будет хорошо. Неделя – и уйдет из больницы на своих двоих.
Ник удивленно заморгал.
– Мэтр Грин, – объяснила я. – Нога на месте.
Ник обескураженно смотрел на меня, а у меня в груди начал расползаться холод. Вовсе не пожилого мага он пришел проведать!
Вскочила – и откуда вдруг силы взялись!
– Глория?
Мальчишка безмолвно закивал и снова вынырнул за дверь. Я поспешила следом, но у самого порога столкнулась с госпожой Нериной. Телохранительница несла на руках бледную Лори. Мою девочку, которая только утром была беззаботна и счастлива. По тому, как малышка смотрела вверх широко распахнутыми глазами, я немедленно поняла, что приступ повторился.
Всего лишь на мгновение меня захлестнула паника: так страшно видеть свою дочь, которая из жизнерадостной и веселой девочки превратилась в подобие застывшей статуэтки. Но я тут же задавила в себе страх: я нужна Лори!
– Где господин Мон? – спросила госпожа Нерина, увидев, как я вздрогнула и закусила губу. – Давайте позовем его.
Она волновалась, что я не справлюсь. Нет уж, справлюсь!
– Господин Мон занят, заканчивает операцию, – сказала я как можно спокойнее. – Пойдемте со мной.
Мы уложили малышку на постель, я поставила ширму, отгородив ее от остальной палаты, и попросила оставить нас наедине. Встала на колени рядом с кроватью и взяла холодные ладошки дочери в свои, вливая по капле магию. Увы, больше ничего сделать нельзя. Только ждать и надеяться, что приступ пройдет сам собой, как в первый раз.
Минуты бежали, а Лори не шевелилась. Почему же так долго? Или это только кажется? Скорей бы Ланс освободился! Мы ничего не сумеем сделать даже вдвоем, но мы сможем поддержать друг друга.
Губы Глории шевельнулись.
– Идет за мной… – прошептала дочь.
– Тварь! – крикнула я, поднимая голову к потолку, будто там, среди трещин на побелке, могла разглядеть отвратительное красноглазое рыло. – Тварь! Оставь ее в покое!
Нервы все-таки не выдержали: я ведь понимала, что это бессмысленно, морос меня не слышит. Он не слышит никого, кроме Глории, а Лори может невольно выдать наше убежище.
– Я не знаю… – проговорила меж тем Глория.
Из уголка глаза выкатилась слезинка и побежала по щеке. У меня сердце перевернулось. Моя девочка!
– Не смей ее трогать! – взывала я.
– Я не знаю! Не знаю! – закричала Лори, выгибаясь дугой. – Не надо, не надо! Мне страшно!
Оцепенение слетело с Глории, она билась и металась на кровати. Я придавила ее своим весом, стараясь удержать голову: малышка могла разбить ее о деревянное изголовье.
За спиной послышался скрежет отодвигаемой ширмы, шаги, и твердая рука легла мне на плечо.
– Грейс, я возьму ее, – сказал Ланс.
Я отодвинулась, и муж подхватил Лори на руки, сжал в крепких объятиях, баюкая. Глория еще какое-то время металась, но потом вдруг обмякла, повисла тряпочкой. Ее глаза закрылись. Неужели все? Опасность миновала, и можно вздохнуть спокойно?
– Я… попью воды, – проскрипела я осипшим голосом.
Кивнула госпоже Нерине, которая с облегчением кивнула в ответ.
– Я посадила Ника в комнате дежурного. Наверное, мальчишке ни к чему видеть…
Она осеклась.
– Да, вы правы. Я скажу ему, что с Лори все будет хорошо.
Как раз и чайник поставлю: горячий чай сейчас никому не помешает.
Ник сгорбившись притулился на стуле, вертел в руках какой-то листок. Услышал шаги и вскинул испуганные глазенки.
– Что-то Лори совсем разболелась!
– Да, малыш, но ей уже лучше.
– Вы же целители! Почему вы ее не вылечите? – обиженно воскликнул он.
Что я могла на это ответить! Присела рядом и
