Из толпы мятежников вышел большой, похожий на пагоду человек и проревел:
–Чушь! Я все еще жив! Разводной мост за воротами уже взорван, даже если туда впустили несколько крыс, что они могут сделать? Императорская армия не может войти, так давайте убьем всех этих крыс!
Барышня Чэнь стряхнула холодный пот с головы, зажала последнюю иглу на своем теле пятью пальцами, подняла руку и схватила длинную деревянную палку, которую держал мужчина средних лет рядом с ней, готовый к бою.
Не успела она сделать и шага, как вихрем налетел отряд кавалерии, предводитель которых закричал:
–С дороги!
Барышня Чэнь едва смогла устоять на ногах.
Главарь мятежников проревел:
–Разрубите их!
Прежде чем он успел что-либо сказать, кавалерия в легкой броне в составе не более восьми или девяти человек, уже стояла перед ней. Барышня Чэнь вскочила, но прежде чем она успела сделать шаг, молодой генерал во главе группы внезапно взмахнул длинным мечом в руке, и раздался сильный взрыв пара. Он не носил броню, и его красивое и немного детское лицо было выставлено на свет.
Его лошадь была настолько легкой, что в считанные секунды он стряхнул с себя собственную кавалерию и смело и бесстрашно ворвался в строй противника и мечом в руке обезглавил троих человек подряд. Пропитанная дымящейся кровью лошадь, шипела. Однако четвертое войско повстанцев было трудно победить. Перед боем они были робкими и бежали в спешке. В мгновение ока Цинци подошел сзади к молодому генералу. Главарь мятежников, видя этот боевой дух, закричал и отрубил голову убегающему солдату, а затем выступил вперед со своим мечом, чтобы встретиться с юношей в небольшой схватке.
Один из мятежников крикнул:
–Стреляйте! Лучники!
Молодой генерал оставался бесстрастным, и в тот момент, когда он услышал приказ другой стороны, он уже сел на лошадь, и без колебаний отпустил поводья. Через дюйм все его тело было испачкано паром от длинного меча. в руке, что почти давало ему ощущение бессмертия. В мгновение ока он, не колеблясь, избежал оружия в руках главаря мятежников, затем сделал решительный шаг и спрыгнул с коня.
Проснувшиеся, как ото сна, мятежники один за другим натянули свои луки и стрелы, намереваясь заблокировать людей, собравшихся здесь вместе с этой легкой кавалерией на этой улице, и отчетливо повысили свой голос.
Главарь мятежников не ожидал такой отчаянной атаки и не успел среагировать, как паровой меч вонзился прямо в его плечо, огромное оружие издало протяжный свист, похожий на вздох в тонких руках молодого человека и рассекло лидера повстанцев с его лошадью, но лошадь все еще стояла!
Лезвие парового меча моментально изогнулся, тяжелая рукоять завизжала, и устойчивый поток пара рассеялся, открыв лицо молодого генерала.
Отныне никто и никогда не скажет, что он не видел кровь.
С убийственным намерением он поднял руку и бросил разрушенный паровой меч в мятежных лучников, связка только что выпущенных железных стрел разлетелась вдребезги в воздухе, в окружении командующего мятежной армией, тело главаря мятежников дважды тряхнуло и упало. Молодой генерал взял новый меч, его телохранитель прошел мимо, и решительно крикнул:
–Главарь мятежников будет наказан, а не сдавшиеся будут убиты.
Прибыла еще одна лянская кавалерия, мятежники в городе остались без лидера и вскоре отступили. Они увидели молодого человека в лохмотьях, взбирающегося на валун, где он только что читал. В его руке была железная стрела, похожая на копье.
–Старейшины, чего же вы ждете, отомстите сейчас же!
Все люди, которые могли держать оружие и бегать, последовали за ним.
(5)
Мятежники были разбиты, а их разрозненные остатки бежали, причем Гу - генерал придворной железной кавалерии, возглавил преследование, оставив небольшой отряд тяжелой брони и кавалерии для поддержания порядка в городе.
Молодая барышня Чэнь действительно знала что-то о медицине и была очень решительна в применении лекарств и искусна в перевязке. Зная, что она не могла садиться на лошадей и убивать людей, она бегала с ними по поручениям и помогала в размещении раненных.
Через пять дней прибыл новый чиновник, бедствие миновало и люди, наконец, успокоились.
Пока господин Яо оставался позади, чтобы помочь, барышня Чэнь взяла свою простую сумку и попрощалась с Ляо Жанем.
Однажды они вдвоем прошли через жизнь и смерть, поэтому разговор стал немного более знаком, и барышня Чэнь постепенно смогла лучше понимать его язык жестов.
Ляо Жань беспокойно жестикулировал: «Я слышал, что повстанцы ушли на юг, но остатки еще не зачищены. Девушка должна избегать их на своём пути.»
Барышня Чэнь слегка улыбнулась:
–Спасибо, маленький мастер, но я все равно должна идти туда, куда мне нужно.
В своем возрасте - она была не слишком молода: не ребенок, но еще не достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, она была в том возрасте, когда ее бы очень любили и баловали дома, и он задавался вопросом, откуда она взялась и как ее семья могла решиться выбросить такую девочку в мир.
–Мой отец сказал, что к концу жизни моего поколения моя семья будет в моих руках, – когда она была подростком, она не была такой неулыбчивой, как когда выросла, и когда она встречала ребенка одного возраста, она не могла не похвастаться немного. Мой отец также говорил:
–Ничего не бойся, чем опаснее дорога, тем больше ты сможешь найти свой "путь".
Ляо Жань не мог не сомневаться и сделал неловкий жест: «Куда направляется девушка?».
–Если в мире будет мир, я хотела бы ловить рыбу, рубить дрова, возделывать землю и учиться, а также странствовать по цзянху, – с наивностью маленькой девочки и полупониманием, барышня Чэнь решительно сказала ему:
–Если век процветания приблизится к падению в бездну, мы умрем за него. Этот путь называется "Линьюань" - хорошо, я ухожу!
Ляо Жань в оцепенении наблюдал за ее удаляющейся спиной, как вдруг кто-то окликнул его:
–Маленький мастер! Кто-то ищет тебя!
Когда он повернулся, его глаза расширились.
Пришедший человек был настолько загружен путешествиями, и явно был в пути без остановок, что выглядел почти как дикарь. Когда Ляо Чи увидел его издалека, на его лице, которое не улыбалось уже много лет, появилось выражение "облегчения", но лишь на мгновение, прежде чем он вернулся к безразличию и протянул руку, чтобы поманить его к себе.
Как маленький зверек, нашедший дом, Ляо Жань мгновенно отбросил монашеский вид, который он напускал на себя несколько дней, и прыгнул перед старшим братом, дергая его за рукав с глупой улыбкой и жестом спрашивая: «Что ты здесь делаешь?».
Ляо Чи посмотрел на грязное лицо младшего брата и беспомощно покачал головой.
Тогда Ляо Жань понял, что старший брат пришел не один, за ним следовали несколько мужчин, все высокие и крупные, с клинками и в "лёгкой броне", с оружием на плечах, неизвестно из какого батальона были посланы солдаты.
Ляо Чи нахмурился:
–Мне не следовало слушать мастера и отпускать тебя одного в столь юном возрасте.
Ляо Жань на мгновение заколебался, с опаской изучая выражение лица Ляо Чи, и просто поднял руку.
–Нельзя, – не глядя на его жест, Ляо Чи прервал его и сказал:
–Я хочу уйти на несколько лет.
Ляо Жань не осмелился ничего сказать, молча следуя за ним. Сдерживаясь некоторое время, он не мог удержаться, чтобы не потянуть брата и не жестикулировать: «Сколько лет это займет? Разве ты не хочешь выйти и посмотреть, что происходит в столице?»
Ляо Чи равнодушно ответил:
–Не на что смотреть, я все видел.
Когда Ляо Жань услышал эти бесчувственные слова, он сердито зажестикулировал: «Мир так велик, в нем так много печалей и радостей, в нем так много разных существ, и у каждого человека свои любовь и ненависть, а ты никогда не выходил из храма, так как же ты можешь сказать, что видел все это?»
Ляо Чи поднял руку и дважды похлопал его по голове, но ничего не сказал.
