– Анук говорит, он был очень сильный. Черная кровь…
– Что означает черная кровь?
– В нашем мире это как белая кость. Особая каста тех, у кого сила в полной мере, а не так, как у большинства, – огрызками. Он был сильный?
– Не знаю, я видела его всего несколько раз.
– Почему?
– Потому что он умер сразу, как только поделился со мной своей… черной кровью. Он был очень старый.
– С ума сойти! – ахнула Марго. – Значит, передал силу на излете жизни и умер. А ты как же?
– И я тоже чуть не умерла. Это долгая история. Он, – Арина кивнула на свой мобильный, – меня вытащил. Думаю, с того света.
– Нет, – Марго покачала головой, – с изнанки этого. Не смерть это была, а… инициация. Что он тебе дал? Тот старик? Должен был что-то дать, особенное, вроде ножа Анук.
Арина молча встала, порылась в ящичке кухонного стола, положила перед Марго веретено.
– Умереть – не встать! – сказала та восхищенно и тут же строго добавила: – Такая вещь и валяется где попало.
– А где ей валяться?
– Она должна быть при тебе. Это же родовая вещь. В ней сила целого рода, твоя сила!
Арина взяла веретено в руки, покрутила. Родовая вещь. Вот только сама она без роду без племени.
– Он тебя выбрал, – сказала Марго. – Значит, увидел что-то особенное. И самое главное, ты выжила, черная кровь тебя не убила.
– Она пыталась. – Арина почесала шрам.
– Но ты справилась.
– Мне помогли. – Перед внутренним взором встали две старушки: баба Глаша и Лидия Николаевна, ее ангелы-хранители в дымном изнаночном мире.
– Правильно. На этом все и держится. Сегодня ты поможешь, завтра помогут тебе. А веретено не бросай, всегда носи с собой. Считай, что это батарейка. Если твои собственные силы подойдут к концу, оно поможет.
Спать Арина пошла с веретеном, сунула под подушку свою родовую батарейку.
– Ты отдыхай, я покараулю, – сказала Марго, устраиваясь на подоконнике. – Разбужу, если что.
Арина уснула, едва только закрыла глаза. Во сне приходил Волков – хмурый, мрачный и, по всему видно, настроенный решительно.
– Не вздумай меня прогонять, – сказал он, осторожно прикасаясь к ее щеке. – Я все равно не уйду.
И она не стала прогонять. Пусть хоть так, хоть во сне…
* * *
Ее разбудил голос Марго:
– Подъем, соня! Утро уже!
Марго все так же сидела на подоконнике, беззаботно болтая в воздухе ногами. Марусина черепушка лежала у нее на коленях.
Арина потерла щеку, после щетины Волкова кожу саднило и покалывало. И не только на щеках. Иногда сны бывают очень реалистичными. Пусть хоть так.
Огонь в камине давно погас, и по босым ногам тянуло холодом и сыростью. Арина подошла к окну. Снаружи клубилась серая туманная мгла, в которой старые вишни едва различались. У двери материализовался Блэк, встряхнулся, словно на его призрачной шерсти были реальные капли воды.
– Ночью он выл, – сказала Марго. – Я не стала выходить, но все время смотрела в окно. Видишь, все обошлось. – Было в ее голосе что-то, заставившее Арину насторожиться.
Блэк никогда не воет без причины…
Арина сунула ноги в туфли, поверх пижамы набросила куртку, достала из-под подушки веретено. Блэк сидел у двери и смотрел очень внимательно.
– Покажешь мне? – спросила она, открывая замок. – Что ты видел?
– Я с тобой! – Марго спрыгнула с подоконника, черепушка покатилась по полу, и она подхватила ее на ходу.
Блэк привел их к старой вишне – самой кряжистой, самой древней во всем саду, – замер в стойке.
– Что? Я ничего не вижу. – Марго вертела по сторонам головой. – А ты?
Она видела!
Покрытая мхом и потеками смолы ветка была изломана на мелкие кусочки. Прошлой ночью кто-то стоял под старой вишней и наблюдал за домом. У него зудели пальцы и зудело в голове. Чтобы хоть как-то унять этот зуд, он крушил то, что подвернулось под руку, – старую ветку.
– Что тут такое? – спросила Марго. – Это зверь какой-то сделал, да?
– Именно. Тот самый, который всех убивает.
Марго испуганно ахнула и, прижав к груди черепушку, сказала чуть виновато:
– К дому он не подходил. Честное слово.
– Я тебе верю. Убийца просто… сидел в засаде.
Предупреждающе зарычал Блэк, и обе они разом обернулись.
По мокрой от дождя дорожке стремительной походкой шла Анук.
– Доброе утро! Смотрю, ты уже на ногах! – Она приветственно взмахнула рукой.
– Как вы меня… – Арина хотела сказать «нашли», но Анук ее опередила:
– По запаху. – Из рукава она достала свой особенный нож и понюхала лезвие. – А что ты делаешь на улице в таком виде?
– Он был здесь прошлой ночью. – Арина указала на изломанную ветку.
Анук молча подняла с земли кусочек, понюхала, покачала головой:
– Ничего особенного не чувствую. Кажется, у него что-то болело.
– Зудело. У него зудело в голове и руках. Он так успокаивался. – Носком туфли Арина поддела обломок ветки. – Ему все время хочется уничтожать, крушить.
– Он не пытался войти в дом?
– Марго говорит, что нет. Она дежурила у окна всю ночь. И Блэк тоже сторожил.
– Тебе говорили, что ты странная? – Анук усмехнулась. – Даже по нашим нестандартным меркам. Мертвый домашний питомец…
– Это его пес. Он мне Блэка оставил.
– Необычный подарок, очень… оригинальный. Ты готова ехать?
– Куда?
– К Ксении. Она незаменима в сборе информации.
– Мне нужно собраться. Вы завтракали?
– Я – да, а ты поешь. Неизвестно, когда в следующий раз получится. – Анук направилась к дому, бросив уже на ходу: – Но вот от кофе я не откажусь.
* * *
Ксения Анатольевна, похоже, единственная из всех, жила не в собственном доме, а в квартире, в старой панельной пятиэтажке, на самом верхнем этаже. Дверь она открыла, стоило им с Анук только ступить на лестничную площадку. Как почувствовала. А может, просто увидела их машину в окно.
– Доброе утро, – сказала она со светской чопорностью и отступила в глубь прихожей, приглашая их войти.
Несмотря на ранний час, одета Ксения Анатольевна была в строгий брючный костюм, даже на ногах ее вместо домашних тапочек красовались туфли. Училка…
– Проходите в гостиную, – велела она и скрылась за дверью кухни, из которой потянуло приторно-сладким травяным духом. – Чай будете? – послышался ее приглушенный голос.
