В результате, избавив от рабства Ангела, Ветрова сама стала пленницей.
Тащились по проселочной, не слишком широкой дороге так, что казалось — пешком будет скорее. Но с обозом все-таки безопаснее. Во главе и в хвосте ехали верховые, как Юля поняла из объяснений Кучерявого — маги-воины. Не слишком могущественные, однако, со зверьем и лихими людьми вполне справятся. Сам он тоже похвастал оружием. Это была трубка с поршнем и обоймой зажигательных зарядов. Каук из вежливости, или искренне — трудно было понять — восхищался. Ветрова встречала описание огнеметов в «Хрониках» и не особенно впечатлилась — ничуть не лучше рогатки.
Двигались на юг. Стемнело резко, словно кто-то могущественный задул небесную лампу. Луна, хоть и вышла, но стыдливо пряталась между сосновых макушек. Обозники то и дело устраивали перекличку, чтобы не потеряться в темноте. Но вот послышался собачий лай. Неподалеку было жилье. Юлька соскочила с телеги и пошла, держась за оглоблю. Требовалось размять затекшие ноги.
Гостиница стояла на краю села. Просторный двор от подступающих деревьев защищала трехметровая ограда, больше похожая на оборонительные укрепления, чем на привычный деревенский или дачный забор.
— Здесь опасно? — словно прочитав Юлькины мысли, спросил Кучерявого Берт.
— Людей не тронут. Конокрады орудуют. Куда нам без лошадок? — ответил тот. — Это вас фитры разбаловали, а нам таких послушных и преданных помощников не видать!
Юля пересекла двор, но не торопилась подниматься по ступеням крыльца. Стояла в сторонке, наблюдая, как распрягают и чистят лошадей, как распределяют ночные дежурства и подначивают друг друга уставшие, но не теряющие присутствия духа мужчины.
Куак отлучился, но скоро прибежал с перепуганным лицом.
— Что случилось? — равнодушно спросила Ветрова.
— Комнаты общие! — выпучив глаза, зашептал Берт. Спать придется на полу, человек по десять!
— Я не хочу спать, — успокоила его Юля, — здесь посижу. Иди, отдыхай.
— Не-е-ет! — замотал головой парень.
Он схватил ее за руку и потащил в гостиницу. Миновали трапезную, где и столы, и стены пропитались запахом жареной рыбы, поднялись по узкой лестнице на второй этаж. Если бы не поддержка парня, Юлька бы точно кубарем скатилась по ступеням, уж очень они были неудобные.
— Куда ты меня тянешь? — спросила на выходе в темный коридор.
— Хозяин сказал, что здесь спальня для двоих. Но ее занял проезжий целитель.
— Не заморачивайся, Борь! — отмахнулась Ветрова. — В общую комнату я, конечно, не могу идти — не лягу же в шляпе спать, но и человека беспокоить не хочется. Реально, посижу где-нибудь в уголке, а завтра в телеге отосплюсь.
Каук оказался настолько же упрямым, насколько толстым. Шагнул к ближайшей двери и постучал. Ответа не последовало, однако парень не сдавался, долбил с диким грохотом и орал:
— Господин, уступите комнату на одну ночь! Плачу тройную цену!
— Убирайся к темным духам! Чтоб тебя покорежило, — услышала Юля знакомый бас.
— Откройте, господин, мой брат болен, — не унимался Берт.
В ответ раздались новые ругательства. Ветрова подошла ближе и оттерла толстяка от двери.
— Дюгор, это Юлла. Надо поговорить.
С минуту было тихо, потом щелкнул замок, заскрипели несмазанные петли. В освещенном магической лампой проеме возникла знакомая фигура.
— Которая из двух? — Цепляясь за косяк, колдун наклонился, вглядываясь в лицо девушки. Та отпрянула и замахала рукой, разгоняя запах перегара. Дюгор вздохнул: — Вижу. Не наша. Заходи.
Юля попросила Берта спуститься вниз. Не реагируя на его взволнованные замечания, зашла вслед за покачивающимся стариком и прикрыла дверь.
Комната была тесной. У стен — две кровати, между ними ширма. В одном углу дверца в смежное помещение, в другом — стол и табурет. На столе бутылка с мутной жидкостью на дне, кружка, ломоть хлеба, луковица. Резкий запах и ряд опустошенных бутылок в углу свидетельствовали о том, что пьянствовал колдун не первый день.
Дюгор опустился на колени перед кроватью и вытянул из-под нее плоский короб. Пока Юлька разбиралась с устройством форточки, колдун порылся в вещах и добыл кисет.
— Сейчас-сейчас. Все будет в порядке.
Вместе со свежим ветерком в комнату влетела надежда. Юлька сияла: Дюгор согласился помочь! Разочарование не заставило себя ждать. Кисет содержал «Протрезвитель». Старик втягивал порошок то одной, то второй ноздрей, оглушительно чихал и повторял каждый раз:
— Порядок… порядок. — Проведя процедуру, он оправился и спросил абсолютно трезвым голосом: — Ужин заказать тебе?
Девушка замотала головой и, пересиливая рыдания, заговорила:
— Как вы можете … спокойно… Не совестно? Лжец! Зачем вы оставили меня здесь? Хоть понимаете, что мои родные теперь…
Она не договорила. Села на табурет и закрыла лицо ладонями, не в силах больше сдерживаться. Плакала она долго. Колдун успел сходить за кувшином.
Вода оказалась необычайно вкусной. Ветрова выпила две кружки, успокоилась, лишь голос немного подрагивал.
— Не пойму, зачем вы так поступили, — говорила она. — Вот и правительница вас турнула. Это ее благодарность? Уж лучше бы все по-честному сделать. Не хочет Юлла возвращаться, отпустите. Куда она там намылилась. Мне домой надо.
Дюгор уселся на кровать и стал вдумчиво массировать колени.
— В обитель Праматери надеется попасть. Справедливо. Она — невинно погубленная.
— За Ясную зарю можно не волноваться. — Юля сцепила руки и хрустнула суставами пальцев. — Со мной как быть?
— Не знаю, девочка. Прости меня. Я не со зла.
— Что значит, не со зла? — взвилась Ветрова. — Давайте противоядие. Срочно!
Полный боли взгляд старика заставил ее замолчать и снова опуститься на табурет.
Экстракт Путаницы, как искренне считал Дюгор, давая Юльке капли, был единственным известным ему способом закрыть душе дорогу в другой мир. То, что она не нашла пути туда, куда стремилась — не его вина. Теперь колдун не представлял, как помочь Призванной.
Куда теперь ехать? Зачем? У кого искать помощи? В столице Темных чащоб теперь нечего делать. Они с Кауком собирались разыскать там колдуна. Вот он тут. К Нимфе Грозовых утесов без фитра не добраться, да и поможет ли она — не известно.
— Вот что, девочка, — старался утешить приунывшую Призванную шаман, — давай вместе вернемся в Росистые луга. Мне двух лошадок обещали завтра пригнать.
— Двух?
— Я хотел попутчика найти, одному все ж несподручно по лесам, вот и заказал две. Жду.
— Не могу. Со мной парень. Берт.
— Зачем он тебе? Пусть с обозом едет.
Юля покачала головой — так не годится.
— Ну, как знаешь, — согласился старик и указал на дверь в углу: — Умойся перед сном, а я в трапезную спущусь.
Девушка сбросила, наконец, надоевший сюртук, повесила на крючок. Шляпу устроила на полке и прошла в умывальню. Там нашлись вполне сносные удобства. Намывшись и почистившись, вернулась в комнату. Дюгора не было. На столе ждала кружка молока. В молоко добавили мед. Юле недолюбливала этот вкус, но выпила, все-таки старик проявил заботу. Заснула, едва приняла горизонтальное положение. Как вернулся сосед, не услышала.
Как и в прежние времена Юльке ничего не снилось. Элеонора поправила бы: не запомнила. Зато выспалась как летом на даче. Не слышала ни говора отъезжающих людей, ни ржания лошадей, ни скрипа колес. Открыв глаза, увидела освещенный утренним солнцем потолок с потемневшей, местами осыпавшейся штукатуркой. Спальню готовили для важных персон, но таковые сюда не заглядывали, вот она и пришла в запустение. Приподнявшись на локте, девушка уткнулась взглядом в ширму, отгородившую ее половину от остальной комнаты. Не помнила, чтобы устанавливала — упала вчера словно сбитая шаром кегля. Тихо. Где, интересно, все?
Возвращая бодрость, покачала пресс — без фанатизма, это тело еще не привыкло к нужным нагрузкам, сползла с кровати, раза три отжалась от пола. Для начала достаточно. Влезла в джеггинсы и ненавистный свитер. Зашнуровала кроссовки. Все. Готова. Заглянуть в укромный уголок и можно в путь. Куда только? Это вопрос. Сдвинула ширму и едва не напоролась на висящего в полуметре над полом шамана.
