Ани опять отрицательно покачала головой и попыталась ускользнуть, но герцог не дремал и успел перехватить легкую фигурку.
Притиснул к себе, сжал и, как давно мечтал — удерживая одной рукой за шею, властно поцеловал.
Взрыв удовольствия и отрезвляющая боль!
Девица укусила его за губу!
Стефан провёл пальцем — кровь.
— Что ты себе позволяешь? — рассердился он. — Я к тебе по-человечески, а ты так, да?
Он шагнул к горничной, вжал в своё тело, жадно вдыхая аромат её кожи, и прошептал:
— Не противься, я всё равно тебя возьму, потому что ты сводишь меня с ума! Но если ты не будешь сопротивляться, то для тебя всё пройдёт легче. Это же твой первый раз, да?
Девушка задергалась в его руках, пытаясь освободиться, но магистр держал крепко.
Тогда она извернулась и пнула хозяина прямо в фамильное гнездо.
Герцог охнул, на секунду ослабив хватку, и горничная немедленно этим воспользовалась, вывернувшись из объятий и опрометью метнувшись к двери.
Но дверь была заперта, и заперта магией.
Беспомощно подергав за ручку, девушка замерла, потом обернулась к приближающемуся мужчине и вскинула руку.
И так уже взбешенный герцог получил еще один удар по самолюбию, когда невесть откуда взявшаяся тугая воздушная волна сбила его с ног и, протащив по полу, сложила композицию в углу комнаты.
— Ты — одарённая! — рассортировав свои конечности, герцог встал и медленно двинулся к горничной. — Как же ты смогла избежать проверки в Храме? Впрочем, это уже неважно! Сирота, одаренная, воздушница, немая — сплошные достоинства. Как-то научилась пользоваться даром — это недостаток, но после ритуала и брачной ночи он будет уже не актуален. Не красавица на личико, но это мелочь, личико можно и платочком накрыть. Не благородного происхождения, но сила твоего дара этот недостаток с лихвой перекрывает.
«И к граху эту Деневеро, пусть её ищет и забирает себе, кто угодно! Завтра же поеду к дяде, всё расскажу, повинюсь и передам ему все права на беглянку!»
Герцог продолжал надвигаться, а Лина — пятиться, пока не достигла стены.
Стефан навис над ней, уперев руки об стенку по обеим сторонам от плеч девушки.
— А что ты скажешь, если я сам на тебе женюсь?
Горничная икнула, яростно замотала головой и неожиданно села на пол, уткнув лицо в ладони. Сквозь пальцы горохом покатились слёзы.
— Теперь-то, почему — нет? Ты станешь герцогиней! — возмутился герцог. — О таком ты и мечтать не могла! У тебя будет дом, деньги, слуги, драгоценности. Родишь двух сыновей, и я позволю тебе завести любовника. Да, что с тобой не так?
Мужчина нагнулся, поднял девушку за плечи и поставил на ноги. Затем, отвел её руки от лица и провёл пальцем по скуле, шее и зацепился за какой-то невидимый шнурок. Дернул рукой, шнурок не отцепился и не порвался, зато болезненно поморщилась девушка.
Что за грах?
Взявшись обеими руками за шнур, Стеф с силой развёл их, порвав препятствие.
И уставился на обрывок, зажатый в пальцах — на конце шнурка качался амулет.
Приблизив его к лицу, герцог понял — амулет иллюзии. Его горничная скрывалась под иллюзией?
Вскинул голову и наткнулся на розовое ушко.
Змей в штанах опять оживился и потребовал девушку себе.
Медленно и осторожно, магистр повернул голову горничной к себе и шумно втянул воздух: на него смотрела Аэлина Деневеро.
Этого не может быть — Аэлина — его горничная? А где тогда племянница кухарки? Или — сбежавшая невеста маскировалась под настоящую горничную? Она не могла сама всё это проделать, у неё непременно был сообщник. Огасту придётся многое ему объяснить…
И дар — кто научил её им пользоваться — приложило его знатно, до сих пор тело ломит. Неужели, Огаст пошёл на это? Больше-то некому, сам он ещё с ума не сошёл, учить женщину магии, а без чужой помощи она ни за что не разобралась бы.
Девушка дернулась, высвобождаясь, и сделала шаг назад, не отводя сердитого взгляда.
Герцог смотрел в эти глаза и понимал, что основательно попал. Даже сильнее, чем думал до этого момента. Но стало понятно, отчего его так тянуло к горничной — побочный эффект от незавершённого ритуала. Где-то он читал о таком — надо переспать и наваждение снимется. Легко сказать — переспать. Это простолюдинку можно уговорить, посулить подарки, заплатить, в конце концов, а эта теперь смотрит на него, как на чудовище. Добровольно она в постель не ляжет, это яснее ясного, а по принуждению — привязка не снимется и дар ему не достанется. Как же он влип! Надо было не пугать её, а сразу задурить голову любовью, задарить драгоценностями и сладостями, она бы и не рыпнулась. Уже были бы женаты, брак консуммирован, он — с увеличившимся даром и в ожидании наследника.
Его подопечная, по какой-то странной прихоти судьбы, вовсе не покорная и тихая домашняя девочка, безропотно принимающая все, что ей предложит жизнь. Насколько бы всё было проще, окажись она обычной. Но, с другой стороны, от овечки львенок не родится, а ему нужен здоровый сын с большим магическим потенциалом и сильным характером. И он почти решился заменить Деневеро на немую простолюдинку? Нет, это было временное помутнение рассудка, не иначе, он эту девушку ни за что из рук не выпустит. Если он сможет добиться от неё согласия, то получит от нее такого наследника, который заткнет за пояс любого другого мага.
Грах подери, эта пигалица его не боится, смотрит открыто и явно готова на всё, лишь бы не становиться его женой!
Герцог сглотнул и отступил на шаг назад, давая девушке возможность успокоиться и не чувствовать себя в ловушке.
Да, больше всего ему хочется схватить эту строптивицу в охапку, отшлепать до красных пятен на ягодицах, а потом уложить в постель и до утра доказывать, что она принадлежит ему. Но так поступать ни в коем случае нельзя. Придется применить хитрость, временно сдать назад, показать девчонке, что он ей не враг.
— Аэлина, — тихим голосом заговорил магистр, — я не собираюсь ничего делать против твоей воли. Считай, что ты хорошо наказала меня, сбежав из комнаты. Я принял к сведению — насилия и наказания ты не потерпишь. Что ж, значит, будем договариваться иначе.
Девушка стояла, выпрямившись, и смотрела внимательно, чуть настороженно, но без страха.
— Ты знаешь, что мне нужна одарённая жена, которая не должна меня бояться. Нам вместе жить долгую жизнь, рожать и растить детей, поэтому мы должны доверять друг другу.
Лина скептически хмыкнула — ага, верю-верю. Совсем недавно герцог ей прямо говорил совершенно противоположное. Но — посмотрим, что он напредлагает ей сейчас. Правда, времени у неё не то, чтобы много — к утру ей надо вернуться в замок императора.
— Я не буду искать тех, кто помог тебе сбежать из комнаты, кто прятал тебя у меня под носом. Не буду никого наказывать. Будем считать, что мы оба получили урок. И начнем всё сначала, с чистого листа. Я обещаю, что не стану давить, а ты пообещай, что позволишь мне за собой ухаживать. Ты мне очень дорога, девочка.
Лина округлила глаза — ухаживать? Не будет никого наказывать? Он ею дорожит? Нет, это игра слов — она дорого ему обошлась, видимо, речь именно об этом.
— Понимаю, что ты мне не доверяешь, ведь я совершил столько ошибок! Просто, дай мне шанс, ведь, ты ничего не теряешь. Вдруг, я сумею тебя убедить, что не настолько плох?
Герцог говорил мягко, проникновенно, голос убаюкивал, завораживал.
Аэлина тряхнула головой, прогоняя наваждение, и сердито посмотрела на мужчину — вот же, жук навозный! Не мытьём, так катаньем добивается своего.
— Запереть меня в комнате, запретив посещать уборную, было жестоко. Я не уверена, что хочу иметь какие-то дела с мужчиной, способным на такое варварство.
— Я не знал, что там не было уборной, — возразил герцог. — Просто открыл портал в свободное помещение.
— Это и показывает ваше истинное отношение, — ответила Лина. — Если бы вы дорожили мной, то, как минимум, проверили бы, где оставляете.
