Всё, что у нас было — это узкий каменный выступ шириной около тридцати сантиметров, явно сделанный человеком. Путь к дворцу, должно быть, создавался годами. Брызги от стремительной реки пропитали мои волосы и лицо, как только я ступила на тропу, но мой плащ был непромокаемым, так что я не была слишком мокрой, за что я была очень благодарна. Я сосредоточилась на своих руках и ногах, копируя движения Тресы. Она ступала осторожно, грациозно и обдуманно, никогда не делая импульсивных движений. Как бы сильно она мне не нравилась, она была хорошим человеком, чтобы стоять передо мной.
Я понятия не имела, как долго мы шли так — гуськом, шаг за шагом. Разговаривать было невозможно из-за безжалостного буйства белой воды, которая текла всего в метре ниже нашего следа, но через некоторое время я оцепенела. Я начала фантазировать о возвращении в Род-Айленд с Малачи, о том, что мы могли бы сделать, если бы у нас был шанс выжить. У нас никогда не было шанса, даже близко, и я хотела иметь будущее. Для нас обоих. Мне хотелось взять его с собой на пляж и поваляться с ним на песке. Я хотела купить ему свежий лимонад и посмотреть на его лицо, когда терпкая сладость коснётся его языка. Я хотела поцеловать его под дождём. Так много нормальных, скучных, идеальных моментов. Только если…
Всё произошло очень быстро. Нога Анны поскользнулась на гладком камне, когда мы достигли поворота туннеля, и она с криком плюхнулась в поток. Через полсекунды её пальцы сомкнулись на зазубренных камнях, и река сделала всё возможное, чтобы утащить её прочь. Мы с Тресой потянулись за ней, но Такеши опередил нас. Крепкими руками, он схватил её. Лицо Анны превратилось в маску страха, рот открылся в беззвучном крике.
— Постарайся найти точку опоры! — крикнул Такеши.
Она покачала головой, но я заметила какое-то движение под водой. Она пыталась. Малачи обнял меня за талию, чтобы я не упала, а я схватила её за рукав и попыталась помочь Такеши вытащить её из потока. Сантиметр за сантиметром мы вытаскивали её из воды, и Такеши улыбнулся, когда она схватила его за тунику на груди.
— С тобой всё в порядке, — громко сказал он.
Её пальцы крепче сжали его рубашку, когда она выбралась на неровную тропу. Но тут её колено соскользнуло, и рука дёрнулась вниз. Такеши рванул вперёд и попытался удержаться, но его ладони скользнули по скользким камням.
А потом он оказался в воде. Мы с Малачи поймали Анну, когда она попыталась нырнуть за ним, а Треса пригнулась и потянулась к рукам Такеши, которыми он цеплялся за мокрый камень. Через мгновение, застывшее во времени, он поднял голову и посмотрел на Анну. Он открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но у реки были другие мысли. Она оторвала его от скалистого берега и заключила в свои белые объятия.
Через несколько секунд он исчез.
ГЛАВА 17
На мгновение я онемела от потрясения, но потом крик Анны вернул меня к действительности. Треса прижимала её к стене утёса, а один из крепких мужчин Кожевника, шедший впереди, кричал Анне, чтобы она успокоилась. Но её лицо было искажено болью и паникой. Рука Малачи была стальной вокруг моего тела, и я знала, что он хотел добраться до неё, но это было невозможно, если мы не хотели рисковать и потерять больше людей в стремительной воде.
Крепкий мускулистый мужчина, стоявший впереди Анны, потянул её, в то время как Треса мудро избавила её от ножей на бёдрах. Вероятно, она спасла ему жизнь, потому что через секунду Анна уже тянулась к ним, отчаянно пытаясь освободиться. Она совершенно сошла с ума, и я не могла её винить. Я поддержала Тресу, когда Анна пнула её в ногу, заставив пошатнуться. Мы все медленно продвигались вперёд, и в течение многих напряжённых минут единственными звуками в моей голове были шум воды и крики Анны.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до некого рода ниши, относительно сухой соляной пещеры, усыпанной кристаллами, отражавшими слабый свет фонаря, когда мы втиснулись в неё и рухнули. Малачи протиснулся мимо меня и обнял рыдающую Анну. Она схватила его за шею, а он прижал её дрожащее тело к своему. Люди Кожевника, как мужчины, так и женщины, выглядели искренне сочувствующими, хотя и озадаченными бурной реакции Анны. Я вспомнила слова Такеши о том, как редко в этом городе встречается любовь. Какой ничтожной тут была жизнь, и как часто случались несчастья и страдания. Но Анна… она потеряла своего Такеши. Снова. Его унесло прочь, пока она беспомощно смотрела на него. И один взгляд на реку сказал мне, что у него не было особых шансов. Я старалась не представлять себе его стройное тело, прижатое к стене купола, в то время как вода текла сквозь него. Тонущего в вечности.
Я вздрогнула и опустилась на пол пещеры. Я хотела утешить Анну, но Малачи справился с этим. Он рукой обхватил её голову и прижал к своей груди. Он искоса взглянул на меня так печально, что у меня на глаза выступили слёзы. Он тоже потерял Такеши. Зная Малачи, он, вероятно, думал, что мог бы что-то сделать.
Через несколько минут Кожевник опустился на колени перед нами. Он подождал, пока Анна возьмёт себя в руки и заметит его, что она сделала на удивление быстро, вытирая слёзы и отпуская Малачи.
— Мы здесь немного отдохнём. Ложитесь и набирайтесь сил, — сказал Кожевник. — Потом мы сделаем рывок и попытаемся добраться до дворца.
Он держал металлический предмет в свете фонаря. Это были простые металлические карманные часы, но без цифр. Там была только одна стрелка, и отмечены только два часа. А там, где должно быть указано двенадцать и шесть, было выведены буквы «Ч» и «О».
Он позволил на мгновение рассмотреть часы. Рука прошла мимо буквы «Ч».
— Это как раз после «Чёрного часа», когда Мазикины наиболее активны. Мы можем отдохнуть здесь.
Он указал на то место, где должна была быть девятка.
— А потом мы постараемся прибыть во дворец до наступления «Огненного часа».
Он указал на букву «О».
Я кивнула, показывая, что поняла, и старалась не скривиться, когда его дыхание попало на меня. С тех пор как я очутилась в городе, я учуяла много отвратительных запахов, но дыхание этого чувака? Самое худшее, что я когда-либо нюхала. Странное сочетание гнили и нечистот, и оно идеально сочеталось с его чёрными зубами. Он повернулся к Анне.
— Сочувствую тебе о Страже, — сказал он и отступил вглубь пещеры, жестом подзывая к себе Тресу.
Я наклонилась к Малачи и посмотрела на Анну.
— Что мы можем сделать?
Она покачала головой. Её пристальный взгляд был тёмным и напряжённым.
— Действуем по плану, — сказала она ровным голосом. — И надеемся на лучшее. Я никогда не сдамся.
«Я никогда не сдамся». Именно это и сказал ей Такеши.
— Поспите немного, вы двое, — продолжила она. — И сделайте друг друга сильнее.
— Анна… — начал Малачи, снова потянувшись к ней.
Она подняла руки, желая оттолкнуть его.
— Нет. Хватит всего этого. Я в порядке.
Малачи отстранился, нахмурившись.
— Ты не одинока в этом.
Она посмотрела на людей Кожевника, некоторые наблюдали за нами с большим интересом.
— Я знаю, — сказала она нам. — Поверьте мне, я знаю. Просто… оставьте меня в покое, ладно?
Малачи поколебался, а потом кивнул.
Я вздохнула.
— Хорошо.
Мне так много хотелось сказать Анне, но в тот момент я была уверена, что каждое слово причинит ей боль.
Когда Анна повернулась к нам спиной, Малачи придвинулся чуть ближе, не желая отпускать её слишком далеко. Затем он притянул меня к себе. Он сбросил свою сумку, а потом мою и поставил рядом со своей.
— Иди сюда, — тихо сказал он. — Ты нужна мне.
Он сел у стены пещеры, вытянув ноги перед собой, и я опустилась ему на колени. Он пальцами зарылся в мои мокрые волосы, и я уткнулась лицом в его покрытое шрамами горло.
— Мне очень жаль, — сказала я.
— Я не хочу говорить об этом, — ответил он напряжённым голосом. — Я просто не могу.
