за обе руки и чутко прислушиваясь к тому, что творится снаружи. Взрывов, к счастью, больше не было. Криков о помощи мы тоже не слышали. В какой-то момент даже мертвяки перестали подавать голос. Так что я прислонилась плечом к молчаливому магу, прикрыла глаза и… кажется, задремала?
Вот только вязкую хмарь, в которую меня затянуло, вряд ли можно было назвать полноценным сном. Я словно в кошмаре очутилась. Одна. Растерянная и ничего не понимающая. Вместо привычной обстановки меня окружала темнота – неприятная, липкая, холодная и вездесущая, словно шарящие по телу чужие пальцы. От неё хотелось поскорее избавиться. Скинуть с себя, как старую шкуру. Смыть.
И мне после недолгих усилий каким-то образом это удалось. Отпихнув от себя эту дрянь, я все-таки вырвалась. Выкарабкалась. Сбежала. А потом ощутила себя парящей в воздухе и с некоторой опаской глянула вниз.
Подо мной лежал город… кажется даже, это был Рино. Только не такой, каким я его помнила, не украшенный разноцветными лентами и не наполненный празднично одетыми людьми, а мрачный, накрытый тяжелыми тучами и практически лишенный отблесков света.
При этом город все ещё жил, дышал. Вот только жизнь эта была совсем не той, что раньше. По улицам медленно брели толпы народа. Стягивались, словно притянутые магнитом, куда-то в центр, к главной площади, ратуше и… немного дальше. Да. Точно. Все они шли к старой каменной башне, к которой их влекло с неумолимой силой.
Там, вокруг жилища старого колдуна, они останавливались и замирали. Будто ждали чего-то. Какого-то сигнала? Приказа? Не знаю, не разобрала. Только смутно ощутила, что там, внизу, есть что-то живое. Что-то скверное. Чуждое этому миру. И это что-то вот-вот готовилось проснуться.
Желая понять, что происходит, я спустилась пониже и сделала вокруг торчащего в небесах каменного шпиля широкий круг. Затем спустилась ещё ниже. И ещё. До тех пор, пока не начала различать окаменевшие лица людей и не поняла, что на всех на них застыло одно и то же отрешенное выражение.
Плотно сомкнутые губы. Мятая одежда. Следы крови на руках, на лице, даже на обуви. Кроваво-красные, абсолютно пустые глаза…
Я отшатнулась, будучи не в силах выносить это жутковатое зрелище. И наверное, именно это меня и спасло, когда из недр старой башни раздался долгий протяжный стон, а следом за этим все пространство вокруг неё залило багровым сиянием. Которое, словно алое море, разлилось по округе и затопило не только безучастно стоящих рядом людей, но и погруженные в темноту дома по самые крыши.
На какой-то миг мои глаза застлала кровавая пелена, в которой мелькнуло и пропало изображение каменного подвала. Там, на полу, в окружении каких-то черно-красных жгутов, лежало несколько иссохших до состояния мумий тел в окружении целой горы костей. Причем костей не только человеческих, а и звериных, и даже птичьих, если, конечно, я правильно успела их рассмотреть. А над ними, медленно извиваясь и содрогаясь, словно в конвульсиях, стремительно формировалось нечто, чему я так и не смогла подобрать верного слова, но от чего меня посетило чувство непередаваемого омерзения.
Бесформенный клубок плоти… лишенное кожи нутро, покоящееся между человеческих останков, словно уродливое дитя, родившееся вопреки воле светлых богинь.
Нутром ощутив, что от этой гадости стоит держаться подальше, я рванулась прочь, успев услышать напоследок, как в подвале что-то зарокотало, а потом гулко стукнуло. И непроизвольно ускорилась, когда стук прозвучал снова, а затем начал размеренно повторяться, словно проснувшееся, только что осознавшее себя гигантское сердце, каждый удар которого отзывался болезненной дрожью во всем теле.
Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук…
Его ритм околдовывал, парализовывал волю, сбивал с мыслей, настойчиво звал и будил непреодолимое желание остановиться и прислушаться. Как только оно проснулось, вся столпившаяся вокруг башни нежить в едином порыве качнулась ему навстречу. И я бы тоже туда пошла… наверное… поддалась бы соблазну и шагнула на зов. И если бы мою левую руку не обожгло острейшей болью, а я не вскочила с пола, ожесточенно потирая внезапно разогревшееся кольцо.
– Ш-ш-ш! Саан, жжется!
– Ниэль, ты чего? – удивленно спросила Ланка, когда я затрясла рукой, зашипела не хуже кошки и чуть ли не запрыгала вокруг них с Ником. А когда кольцо угомонилось, с облегчением выдохнула.
– Ничего. Кошмар приснился.
– Ты точно в порядке? – отчего-то не поверила подруга. Но врать, к счастью, не пришлось, потому что в этот момент под купол вихрем влетел Норр и коротко велел:
– Собирайтесь. Отпущенное мне время подходит к концу, но и нежить отступает по всем фронтам, а значит, вам пора уходить.
* * *
Уйти, к сожалению, быстро не удалось. Когда примчался призрак, нам понадобилось какое-то время, чтобы растормошить ушедшего в себя мага. А когда тот очнулся и под вялые протесты нэла Торо снял щит, пришлось потратить немало усилий, чтобы привести его в порядок.
К несчастью, даже высокий болевой порог не спасал от отката полностью, поэтому Нику пришлось несладко. В прошлый раз, на практике, он не использовал магию так долго, ближе к выходу из подземелья вообще потерял сознание, а там его уже целители подхватили, своевременно сняв все негативные эффекты. А здесь ему пришлось держать ледяной щит весь вечер и большую часть ночи. Целителей рядом не нашлось, моих познаний оказалось недостаточно, чтобы быстро ему помочь. Так что я истратила весь запас обезболивающих зелий, прежде чем он смог разогнуться и самостоятельно встать.
К этому времени снаружи и впрямь рассвело, так что, можно сказать, Норр вовремя нас поднял. И, как он обещал, во всей округе больше не осталось нежити, так что в последний час до рассвета даже в отсутствие щитов на нас никто не напал.
Когда же мы наконец выбрались из насквозь промерзшего дома, то некоторое время просто стояли на пороге, настороженно изучая опустевший двор и виднеющуюся за воротами улицу.
Город был мертв. Ни собственно нежити, ни растерзанных тел, ни разбросанных по земле костей, ни иных признаков, что совсем недавно тут погибло много народу… Только трава во дворе оказалась вытоптана так, словно здесь стадо рогачей [8] побывало. Ещё на воротах не хватало одной створки – кто-то выломал её, не смутившись мощными петлями. Вторая держалась на одном честном слове. На земле лежал брошенный кем-то женский платок. Но в остальном все выглядело более или менее нормальным, если не считать низко повисшие тучи и крохотную лужицу крови на мостовой.
Беспрестанно озираясь и держа оружие наготове, мы спустились с грязного крыльца и осторожно выглянули на улицу.
Никого.
Только разбросанный тут и там мусор, опрокинутая телега в конце улицы, забытая кем-то у забора корзина и разломанная клетка, в которой, похоже, совсем недавно перевозили кур.
С тяжелым сердцем покосившись в сторону распахнутой
