— Почему неправильно?
— Почему торопишься?
Я смущенно почесала собственный нос и шепотом призналась, потому что а почему бы и нет?
— У меня есть список, — и под вопросительным взглядом, набрав в грудь побольше воздуха, продолжила: — Список обязательных к немедленному исполнению дел. Просто я всю жизнь жила под очень строгим контролем, то нельзя, и это нельзя, и так нельзя… и это очень утомительно так жить. И теперь, когда у меня получилось вырваться, я хочу успеть попробовать все, что мне хочется, пока… пока меня не найдут и не вернут.
Во взгляде дракона прорезалось острое сочувствие. Не-не-не! Мне не надо, чтобы он меня жалел!
Поэтому я поспешила улыбнуться, и это вышло даже не натянуто, потому что мне сейчас было действительно хорошо. И действительно верилось, что я все успею, что хочу.
— Между прочим, эльф был в списке!
— Во-первых, — от возни я начала слегка сползать, и Алвис уверенным жестом вернул меня на место, — никто тебя из Академии не заберет, пока не доучишься или сама не захочешь. Во-вторых, эксперименты в купальнях тоже были в списке?
— Нет, это оказался побочный эффект…
— Поцелуй? — догадался Алвис, и я покивала. — И секс?
Тут я все же немного смутилась, что он обо мне подумает? Мне же не только это интересно!
— Там еще кладбище есть! Ночью! И походить босиком по мокрой траве…
— А еще?
Нет, про “влюбиться” я ему не признаюсь, даже не просите! И про сокровищницу! Поэтому пришлось вздохнуть и с сожалением заключить:
— Пока все… но я его дорабатываю!
Теперь сочувствие в драконьем взгляде относилось, кажется, не к моему бедственному положению забитой девочки, а к отсутствию размаха.
— У тебя там точно пункта “завтрак в постель” в списке нет? — вкрадчиво уточнил он.
— Нет… — растерянно отозвалась я.
— Ты что! Срочно вноси!
— Зачем?..
— Чтобы остаться у меня до утра и поставить галочку!
Алвис покровительственно потрепал меня по кудряшкам, я обиделась, что он придумывает за меня мои пункты (да еще и так отвратительно хорошо!) и, сделав грозное лицо, укусила его за шею.
Дракон в ответ ущипнул меня за попу. Я тонко взвизгнула, он рассмеялся, я ткнула его локтем…
По результатам завязавшейся возни мне пришлось признать окончательное и разгромное поражение, потому что когда Алвис вместо того, что продолжать щипки и щекотку, принялся меня целовать во все неосторожно подставляемые места, тело быстренько признало капитуляцию и отдалось противнику.
— А плавать умеешь?.. — жаркий шепот, переходящий в поцелуи, будоражил все нервные окончания.
— Умею…
— А нырять?
— Не-ет…
— А голышом?
— О-о-о…
В какой-то момент, у меня появилось подозрение, что составление списка увлекло дракона едва ли не больше, чем меня саму. Да и фантазия у него, признаться, в силу опыта была богаче!
Пришлось оставаться.
До утра.
Ради списка, конечно же!
ГЛАВА 11
Я стояла перед дверью ректорского кабинета и размышляла.
Предмет для размышлений был крайне философский и мало имеющий отношение к тому, зачем я пришла.
Вот почему, скажите на милость, плюсы принадлежности к древнему роду вроде бессчетных знаний, опыта предков, положения, влияния мне не достались, а минусы вроде повышенной ответственности, родовых обязательств и кодекса — очень даже?
Признаться, после предыдущей ночи и сегодняшнего утра мне меньше всего хотелось быть злобной кляузницей.
В теле — приятная слабость и сытость, на душе — порхающие бабочки, мир казался ярким и крайне привлекательным, и меньше всего хотелось выныривать из этого ощущения в реальность, в которой существуют темные охотницы на дракона.
И она.
Ответственность.
Если уж озвучила угрозу — будь добра ее исполнить, а то грош цена будет твоему слову. А твое слово — это не только слово отдельно взятой девицы (уже не девицы!) Милдрит…
Даже если кроме самой меня, об этом никто и не знает.
И, подбадривая себя тем, что склоки между родами не так уж и редко решаются не прямым кровопролитием, а привлечением третьей, уважаемых для обоих, стороны, я все-таки постучала в эту самую дверь.
— Доброе утро, Милдрит, чем я могу вам помочь?
Интересно, как скоро с доброго утра, ректор Эйнар перейдет на “Опять вы?”.
— Здравствуйте, ректор Эйнар. Я пришла подать жалобу.
Жалобу я кое-как накарябала на первом попавшемся приличном листке, откровенно поленившись искать положенный для таких целей свиток.
Зря поленилась — свиток было бы очень удобно торжественно подавать. Листок же пришлось просто протягивать.
Ректор прочитал. Поднял взгляд на меня.
Я чуть пожала плечами:
— Вариант свести счеты с адепткой Тенебрис своими силами я, всесторонне рассмотрев, отклонила: мы в слишком разных весовых категориях. Тем более, мне вряд ли удалось бы избежать помощи друзей, а рисковать моими друзьями ради брачных амбиций совершенно посторонней мне темной я считаю неуместным. Поэтому я предпочла перенести решение ситуации в правовое поле и обратиться к вам, как к арбитру. В конце концов, мы обе пришли под вашу руку, и тем признали за вами такое право.
Свет, какой умной я иногда могу притвориться! Вот зря, зря матушка считала, что я недостаточно прилежна на уроках!
Я-то иногда огого!
— Хм. Исчерпывающе, — прокомментировал ректор. — В таком случае, для беспристрастного арбитража, следует пригласить и вторую сторону конфликта.
Я почтительно склонила голову, признавая его правоту, а ректор вызвал секретаря, и попросил его:
— Будьте любезны, мастер Грасс, пригласите ко мне адептку Тенебрис, первый виток.
-
Она вошла в ректорский кабинет, увидела меня, скромно стоящую в ожидании, и, кажется, удивилась.
Неужели рассчитывала, что я буду молчать?
Но, тем не менее, быстро взяла себя в руки и почтительно поприветствовала ректора, как и положено благовоспитанной девице.
— Я обязан предупредить вас, — спокойно начал ректор, — что дальнейший разговор будет вестись мною с использованием ментального дара с целью установления истины. Адептка Тенебрис, на вас поступила жалоба. Присутствующая здесь Милдрит Релей утверждает, что вы напали на нее на балу, использовав против нее неизвестное ей темное заклятие, и угрожали ее жизни.
Я благодарна была ректору за то, то он не стал озвучивать унизительные подробности нашей стычки.
— Это неправда, — уверенно и твердо ответила Киара.
И меня удивило не то, что ей хватило наглости солгать менталисту, а то, что сказано это было совершенно искренне. Мы ведь стояли совсем рядом, и мне не пришлось стараться, чтобы ощутить ее эмоции.
Ректор устало помассировал переносицу двумя пальцами:
— Адептка Тенебрис, я прекрасно понимаю, что вас с самого детства учили правильно разговаривать с менталистами. Но и я, поверьте, довольно долго учусь пользоваться собственным даром. Поэтому будьте добры отвечать по всей форме.
Ресницы темной дрогнули, она едва заметно сглотнула, но больше ничем не выдала своих эмоций, в остальном оставшись олицетворением спокойствия.
— Я не угрожала жизни адептки Релей, — упрямо повторила она.
— И не нападала на нее на балу с использованием темного заклинания, — мягко “подсказал” ректор Эйнар.
— Это не было нападением, — очень спокойно отозвалась темная, и я представляла, чего ей стоило это спокойствие! — Это было шуткой. Признаю, не слишком удачной. Я готова принести извинения адептке Релей. Но ее жизни ничего не угрожало. И я ей не угрожала!
Ну, нет уж, дорогая, я не дам тебе свести всё к банальному “я пошутила — а она испугалась”!
Поэтому, когда ректор повернулся ко мне с вопросительным “Адептка Релей?”, сердце у меня колотилось и ладони вспотели, но голос, спасибо изнурительным тренировкам по самоконтролю, звучал твердо:
— Да, слова “я тебя убью” адептка Тенебрис не произносила. Но вся ситуация однозначно трактовалась мной как угроза жизни. Мне сложно представить иную цель, с которой человека подвешивают за ноги на высоте четвертого этажа.
