руку, и Элис чувствует, как в его ладонь перетекает часть древней магии, пусть ненадолго, они могут творить её вместе, как единое целое. Волшебство начинает заполнять пространство вокруг, воздвигает увиденное, создает, преобразует. Новые запахи растекаются в воздухе, заставляя фантазию додумывать истинные цвета и контуры. Пульсирующий их сердцами мир — дрожащий, но больше не эфемерный — существующий и дышащий сквозь них. Только что Запретный лес отдал им свою частичку — хрупкий кусочек, построенный из фантазий, маленький храм, принадлежащий лишь им.
Открывать глаза не хочется, да и не нужно, Элис видит сквозь ощущения, а легилименция, столь искусно примененная для этого, дополняет все остальное. Это место — особенный подарок. Не её, не его. Созданный вместе. Друг для друга.
— Элис, я…
«Хочу быть с тобой. Всегда».
Не нужны слова, чтобы передать единственное послание. Ему они никогда не были нужны: чувства Оминиса на кончиках пальцев, в его дыхании, вписаны в кожу, трепещут в глубине. Не нужно вставать на колено — серебряные узоры, тянущиеся сквозь них, говорят красноречивей дорогих колец и обещаний.
— Знаю, — сердце Элис гулко стучит, подтверждая ответ, и пока Оминис не решил, что сказанного недостаточно, она разворачивается и мягко прикладывает палец к его губам.
«Я тоже».
Ночь где-то вокруг них, извивается тьмой, прячет в себе чудовищ — они не исчезли, вовсе нет. Но здесь, рядом с Оминисом, в этом месте, окруженном их волшебством и запертым для других древней магией, они могут не думать об этом. В конце концов, когда они вместе, ни одна угроза, ни одно препятствие больше не кажется чем-то непреодолимым.