— О, мэтр Бономе, — она протянула руку именитому модельеру, у которого одевалась уже много лет. — Простите, не узнала вас сразу. Очень рада с вами познакомиться лично.
— Я, помнится, очень удивлялся, отправляя свои изделия в Альянс.
— Потому что в Альянс?
— Потому что год за годом одинаковые. Серые и темно-синие костюмы, белые шелковые рубашки… даже вечерние платья.
— А что с ними?
— Они тоже были одинаковые.
Эмбер усмехнулась. Не стоило объяснять, что у нее была примета. Каждый раз, узнавая о том, что предстоит новая схватка с Альвионом, она заказывала костюм у самого, пожалуй, дорогого портного империи. Эдакий подарок себе самой. На удачу. И вечернее платье, когда она выигрывала схватку. Маленькая слабость.
— На этот раз обойдемся без платья, мэтр.
— О, да! Работа — наше все, — проворчала осмелевшая Алекс, которая отчего-то воспринимала цвет материнских костюмов как личного врага.
— Итак, — мэтр подошел к штанге и любовно провел ладонью по нарядам, словно здороваясь с ними. — Вам нужно…
— Все как всегда. Видите ли, я… — Эмбер замялась, а потом с усмешкой продолжила. — Я вылетела без гардероба, а поскольку вынуждена здесь задержаться, то…
— Вам необходима одежда, — кивнул старик.
— Да. И туфли, и все остальное… — ей почему-то не хотелось употреблять слово “белье”.
— Хорошо, — модельер подхватил с вешалки плечики. — Попробуем вот это… и это… кстати, поясните, отчего вы всегда выбираете серый?
— Серый цвет нейтрален, он не раздражает ни клиентов, ни судью, — Эмбер с удивлением посмотрела на мэтра. — А это очень важно.
— На Альвионе адвокаты в суде облачены в мантии.
— Вряд ли я вообще буду представлять чьи-то интересы в суде, — Эмбер чуть улыбнулась, не собираясь давать информацию до того, как ее опубликуют официальные источники. И потом — она еще не подписала договор, и ей не продлили визу.
— Мама, давай купим тебе не только серое. И не костюмы, — Алпекс сложила руки у груди. — Ну пожалуйста!
— Хорошо, давайте я примерю что-нибудь другое… например…
— Платье! — радостно объявил модельер, протягивая ей плечики с бледно-розовым воздушным нечто, напоминающим не то балетную пачку, не то ночную рубашку.
Эмбер посмотрела на него в крайнем недоумении.
— Понимаете, — проговорила она максимально тактично. — Розовый цвет, может быть, и прекрасен. Но пока он отдельно от меня. Очень-очень отдельно. Я не ощущаю себя в нем. И к тому же я редко хожу куда-то вне работы.
— Тут вы снова не правы, — улыбнулся ей мэтр. — Бывает потрясающе красивые оттенки. Даже И потом — деловая одежда не обязательно скучная.
Алекс неистово закивала:
— Вот-вот! Мама, померяй!
Эмбер покачала головой.
— Остановимся на сером.
— Ладно, но позвольте я кое-кого вам сейчас покажу, — протянул ей руку мэтр Бономе.
— Давайте!
Эмбер стало весело. Странное, беззаботное настроение охватило ее. Вот как купит она что-то ярко-оранжевое, даже издали не похожее на деловой костюм. И непременно со стразами, блестящими, чтобы глазу больно было. И перья. Обязательно. Отовсюду. Чтобы качались. И в таком виде усядется в приемную его величества. И пусть все на Альвионе попадают в обморок. А что — стоит лишь дать себя уговорить, так ей тут же организуют подобную прелесть.
— Обратите внимание. Вот идеал. И мне кажется, не только для Альвиона.
И сказано это было не только с гордостью, но и с огромной любовью. Эмбер перевела взгляд на монитор Там по красной дорожке совершенно не торопясь шествовала дама. В сиреневом платье-футляре и лимонном жакете длинной до колен. Ветер пытался сорвать с ее седых кудряшек лимонную шляпку, украшенную фиалками.
— Ее императорское величество, вдовствующая императрица Мария- Тереза. Я имею честь создавать ее наряды.
— Да, я читала об этом.
— Ее величество требует любит яркие цвета и всегда напоминает мне, что ее нельзя одевать во что-то тусклое. Потому что иначе она будет совсем незаметной. А ей нельзя.
— Это ее величеству нельзя. А мне можно. И нужно, — проворчала Эмбер. — Кстати, расскажите, пожалуйста про шляпки.
— О, это в большей степени протокольный аксессуар. По традиции на дневных официальных мероприятиях присутствующие дамы обязательно носят шляпы.
— А еще у нее перчатки, — разглядела глазастая и внимательная — когда ей это было надо — дочь. — А сумка скучная, черная.
— Ею она подает особые знаки своим сопровождающим, — пояснил модельер. — например, ставит на стол, когда хочет дать понять, что разговор окончен.
— А кто еще у вас бывает? — поинтересовалась Алекс.
— Из королевских особ?
— Нет, из звезд: актеры, певцы.
— Их много. Я особенно люблю начало весны — межмировой фестиваль гала-кино. И огромное количество заказов, при этом для каждого надо создать эксклюзивный наряд и повторяться нельзя… Хотите посмотреть церемонию награждения?
Эмбер отрицательно покачала головой. И показав на часы, проговорила:
— Увы, времени не так много. Итак, что вы все-таки найдете для меня?
— Как я уже говорил, немного. Но могу я вас попросить померить не только серые костюмы?
— Хорошо, — сдалась Эмбер под умоляющим взглядом дочери.
Глава 19
Примерка заняла больше времени, чем она предполагала. Мэтр Бономе был неутомим, его сотрудницы все время исчезали в подсобке, вынося оттуда все новые наряды: костюмы нежных оттенков, воздушные платья, грубоватые балахонистые брюки и куртки. Эмбер увлеклась всем этим и опомнилась только когда оказалась на улице, держа в руках пакеты с бережно упакованными покупками, которые у нее сразу же забрал водитель, выскочивший из флаера.
— Мне кажется, серый костюм у меня только один, — рассеяно произнесла госпожа “Нет”, наблюдая за тем, как водитель бережно ставит пакеты в багажный отсек, а потом открывает панель, чтобы впустить пассажиров во флаер.
— Три. Зато два яблочно-зеленых, розовая блузка с бантом на горле и то розовое платье, в котором ты как принцесса, мамочка, — прощебетала девочка, залезая на сидение с ногами.
— Алексия!
— Что?
— Веди себя прилично!
— Не могу, я очень хочу есть, — дочь скорчила жалобную гримасу.
— Ты же пила чай в бутике. С конфетами.
— И что? Я — молодой растущий организм.
Эмбер закатила глаза:
— Ладно, поехали ужинать.
— Пиццу? — дочь с надеждой взглянула на мать, но та помотала головой и с ехидцей заметила:
— Алекс, ты — молодой растущий организм. Значит, питаться надо нормально и полноценно.
— Ой, ма…
Дочь в очередной раз закатила глаза, но это не помогло. Эмбер очень вежливо и вместе с тем твердо попросила водителя отвезти их в приличный ресторан.
- “Лорд Горинг” подойдет? — осведомился тот.
— Только если там хорошая кухня.
— Одна из лучших на Альвионе, мэм.
— Тогда да.
Флаер плавно поднялся и поплыл над черепичными крышами. Эмбер лениво смотрела по сторонам, все еще недоумевая, как люди могут жить в таких низких домиках. Золотые буквы вывески мелькнули перед глазами. “Маргарита”.
— Стойте! — воскликнула Эмбер.
Флаер дернулся и застыл.
— Мэм? — водитель повернулся.
— Мы не могли бы… нам надо еще в один магазин.
Это была еще одна страсть Эмбер помимо часов. Хорошее белье. Очень хорошее. Неприличное, вызывающее. Что по цене, что по пошиву. И пусть костюмы на ней были серого цвета. Но что было под ними…
Это была ее радость. Черная, алая. Радость. Из последнего — цвета космоса. Глубокого черного цвета, с отливом в синеву, с мерцающими крапинками. Из золотого в голубой.
И надо же — именно этот комплект белья она не взяла, уезжая из дома на пару дней за сбежавшей дочерью.
“Ох, и отвяжется же она сейчас!”
С этой мыслью Эмбер зашла в магазин женского белья. И… запнулась на пороге, зацепив взглядом свой собственный портрет. Точнее, распечатку из гала-нета. Она на последнем слушании, против Альвиона. Победном для себя. Произносит последнюю речь, после которой судья вынес решение, обязав империю выплачивать компенсацию “матери, пострадавшей в разлуке с сыном”.
