– Я знаю. – Теа неожиданно рассмеялась. – Борис пришел в такую ярость, что даже плюнул на пол, Когда они принесли назад поднос. Он хотел использовать остатки. А с кем ты разговаривал?
– В основном с Герагином. А Дракон там был?
– Был. – Волк погасил свечу. В камине красными огоньками тлели угли. – А про лорда-дракона на кухне сплетничают?
– Боги, что они могут про него говорить?
– Ну, мне откуда знать? Что он любит, что ненавидит, с кем спит?
– Дракон спит один, – отрезала Теа. Ее уверенность его поразила.
Они так сказали? Теа покачала головой.
– Тогда откуда ты знаешь? Я думал… Азил… Нет. Раньше, наверное. Но Азил от него уехал, и это стоит между ними.
Волк не сомневался в ее правоте. В камине рассыпалось полено, и Шем что-то пробормотал во сне. От него пахло пряностями и мылом.
– Его родители умерли, – задумчиво проговорил Волк. – У него нет любовницы, нет друга, нет родных, кроме брата, который его ненавидит. Боги, как же ему одиноко! – Приятная усталость растеклась по его телу. В комнате было темно, как в пещере. – Моя мудрая жена. – Волк поднял Теа и положил на себя. – Моя мудрая, красивая, чудесная жена. Иди сюда. Как только я жил, пока не встретил тебя?
Она глухо рассмеялась и укусила его за ухо.
– У тебя есть друзья.
Они проснулись под тихое воркование Шема, почувствовав запах свежего хлеба.
Волк сел и, оглядев незнакомую комнату, не сразу понял, где находится. Темные волосы Теа разметались но подушке, словно павлиний хвост. Волк принялся искать сына на огромной кровати и обнаружил совершенно голого Шема в опасной близости от каминной ширмы. Угли остыли, но красные кирпичи еще хранили тепло, и Шем с довольным видом сидел на них и играл с кусочками дерева, как показалось сначала Волку, но, присмотревшись внимательнее, он понял, что это явно не дерево. Глина?
– Что тут у тебя? – спросил он.
Шем ткнул пальцем в маленький бесформенный кусочек.
– Ошадка, – мирно объяснил он. – И женочек.
Разглядев кусочки, Волк признал, что самый большой из трех – он, наконец, сообразил, что это хлебный мякиш – действительно отдаленно напоминает лошадь, самый маленький – кошку, а средний похож на собаку.
– Как ты слез с кровати?
– Шем слез.
– Я знаю, – терпеливо проговорил Волк. – Как ты слез? – Он поднял на руки розового малыша и посадил на середину кровати. – Покажи мне.
Шем захохотал, и Волк подумал, что его карие глаза очень похожи на глаза Теа. Малыш уверенно подполз к краю кровати, выставил перед собой ноги, выгнул спину и соскользнул, подогнув ноги, когда они коснулись пола. Приземлившись на четвереньки, он радостно улыбнулся отцу.
Шем слез вниз.
– Мы произвели на свет акробата, – сообщил Волк жене.
Подойдя к окну, он раздвинул роскошные тяжелые шторы и открыл ставни. Свет и холодный воздух тут же ворвались в комнату, и Теа торопливо схватила одежду. Шем, не обращая на холод никакого внимания, сидел на теплых кирпичах рядом со своими игрушками.
Они поели свежего хлеба и холодной ветчины на кухне, Теа старалась не отпускать от себя ребенка. На кухне сновали повара, а подносы с едой и кастрюли были тяжелыми и горячими. Около кучки объедков стояла черная собака.
– Женочек, – радостно объявил Шем. – Шем хочет вниз.
– Шем останется здесь. – Теа поймала его в тот момент, когда он собрался соскользнуть на пол с ее рук. Ее сын тут же покраснел от возмущения.
– Сейчас начнет шуметь. Идем, мое сокровище, мы уходим, не плачь. Мы поедем домой. Шем поедет домой.
Они вышли во двор. В теплом воздухе чувствовалась сырость, небо затянули серые с белыми пятнами тучи. Когда Волк вскинул на спину мешок и застегнул ремень с мечом, его тронул за локоть светловолосый мальчуган.
– Сэр? Меня прислал Дракон. Он хочет вас видеть.
Волк поцеловал Теа в щеку.
– Я недолго, – пообещал он жене и, повернувшись к пажу, сказал: – Веди.
Они поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору, стены которого были завешены гобеленами, И вышли к другой лестнице, более узкой. На верхней площадке Волк увидел приоткрытую деревянную дверь. В комнате с окнами оказалось очень светло и жарко. Одну из стен украшал гобелен с изображением города с развевающимися над крышами домов флагами и ослепительно голубым небом, в котором парил черный дракон.
Карадур Атани сидел за столом в кресле с высокой спинкой. Вокруг лежало множество бумаг, стоял графин с вином, тарелки с остатками еды.
Волк остановился на пороге.
– Милорд, вы хотели меня видеть.
– Входи. – Карадур показал на стул. – Садись. Устраивайся поудобнее.
– Спасибо, милорд.
Азил Аумсон вышел из угла, в котором стоял, наполнил бокал вином и поставил перед Волком. Лорд-дракон откинулся на спинку своего кресла. Волк чувство-нал, как от него исходят волны жара, которые потоками стекают со стола.
– Как малыш? Прекрасно, милорд.
– Он очень храбрый мальчик. И получил правильное имя. В моем замке с вами хорошо обращались?
– Так, словно мы принцы благородной крови. Карадур кивнул.
– Хорошо, – И уже другим тоном спросил: – Ты знаешь, что мы готовимся к войне. – Волк кивнул. – Тебе известно, кто наш враг?
– До меня доходили слухи, милорд. Разумеется. И что ты знаешь?
Вопрос был прямым, точно удар меча, и Волк ответил:
– Говорят, что вы поссорились со своим братом Тенджиро.
– Да, – сказал Дракон, и по его напряженному липу пробежала тень. – У тебя есть брат?
– Четыре, милорд, – ответил Волк. – И три сестры. И все они меняющие форму?
– Нет, милорд.
– Меняющие форму и те, кто на это не способен, враждуют между собой?
Вопрос был непростым, и Волк честно ответил:
– Не все мы дружим между собой.
– Но вас много, – сказал лорд-дракон. – Если бы армия врага напала на ваш родной дом, вы забыли бы о своих противоречиях и объединились бы в борьбе с ним?
Армия в Найо… На мгновение Волк представил себе низкие строения своего родного дома, охваченные пламенем.
– Думаю, да, милорд.
Лорд-дракон встал и подошел к окну. Взглянув на вздымающийся ввысь силуэт Глаза Дракона, он задумчиво проговорил:
– Сколько времени ты живешь в моих владениях? Три года? Ты, наверное, знаешь, что я ни разу не менял форму.
– Я об этом слышал.
– А тебе говорили, почему?
– Люди разное болтают.
Карадур резко повернулся, и в его глазах вспыхнул огонь.
– Отвечай на вопрос!
У Волка возникло ощущение, будто перед ним оказалась стена огня. Он напрягся, точно натянутая струна, и ответил:
– Говорят о волшебстве и о проклятии.
– Да. – Карадур на мгновение поднес руки к лицу, а когда опустил их, к нему вернулось жесткое, уверенное спокойствие. – Три с половиной года назад тихой сентябрьской ночью, месяц спустя после моего двадцатилетия, я сделал свой талисман. Мне не у кого было спросить совета, потому что мой отец умер, и я действовал интуитивно. Я выплавил его из золота и закалил в огне дракона, а также окропил кровью.
