«Радуйся, — раздается шепот в голове. — Ты обрела свободу».
Эти слова потонули в неожиданно прозвучавшем крике. В моем крике. Спину обжег холодный металл, все тело парализовало от внезапной боли. Я больше не чувствовала их. Слышала их шелест, видела длинные перья, закружившиеся в воздухе, но не ощущала магической нити, связывающей нас. Огромная часть сил покинула меня, утекла так быстро, как вода сквозь пальцы. Густые капли крови — вначале темно-зеленой, а после ярко-бордовой — пропитав легкое сиреневое платьице, стекали по каменному возвышению.
Я не знаю, сколько времени прошло после ритуала, но так и не смогла провалиться в спасительный бессознательный омут. Здание внезапно задрожало, с высокого свода посыпались мелкие камни. Сквозь оглушительную боль, корчась на кровавом алтаре, я слышала взрывы, раздающиеся за пределами этого храма, и истошные крики демонов. В нос ударил запах гари. Перед глазами замельтешили белые фигуры с темными крыльями, но вскоре они исчезли. Убежали, оставив меня одну.
Сползя с алтаря на колени, я попыталась встать, но дрожащие ноги подвели меня, и я шмякнулась в лужу крови. По телу разлилась жуткая слабость. У меня не было той опоры, что была со мной с рождения, не было прежнего величия. Лишь тупая боль, точно копье, пронзившая сердце, и пустота в груди.
Из последних сил я все же поднялась на ноги и поплелась вдоль коридоров, пытаясь не обращать внимания на страшное дрожание стен и оглушительные взрывы. Когда я оказалась снаружи, меня встретили удушающий дым и огонь, жадно пожирающий все на своем пути. Великое дерево умирало.
Люди вторглись в Мортемтер, убивали демонов. Вокруг царила дикая суматоха, разрушающая мое детское восприятие. Что-то наивное, хрупкое и нежное надломилось внутри, грудь обожгло огнем. Я хотела позвать родителей, но вместо слов из горла вырвался тяжелый хрип. Взор притупился, и слабость, наконец, одолела меня. Еще один шаг оказался последним — свалившись с ног, я провалилась во тьму.
Яркая вспышка света осветила все вокруг, ослепив Кая на короткое мгновение. Он не мог сдвинуться с места, как бы ни силился. Внутри вдруг все дрогнуло, сердце забилось сильно и тревожно. По телу разлилась энергия, переплетаясь с мощной энергией Мортемтера. Кай сделал глубокий вдох, но знал, что он принадлежал не ему. Это был первый вдох ожившего дерева.
Осознание этого поразило демона, словно удар молнии. Дыхание давалось с трудом. Тело обжигала возродившаяся магия, Каю было радостно и одновременно больно. Разрушительная энергия с молниеносной скоростью впиталась в стены, пол и высокий свод; она бежала меж камней и по стеблям, как кровь по венам, обжигая и истощая неготовое к такому удару тело.
Взор прояснился, и он увидел Ливию. Она неподвижно стояла у алтаря, глядя куда-то вперед, — не живая, но и не мертвая. Рядом с ней — Лориэн, Нелли и Румико. Приглядевшись, Кай заметил, что их глаза черны как ночь, вены на руках вздулись и отдавали легким свечением — но отчего-то у каждого был свой цвет. Линия на лбу Лори засветилась ярче обычного; огненно-оранжевые нити расползлись по его темному лицу паутиной. Личико маленькой Нелли заблестело, как озеро на солнце, с пальчиков стекала вода. Капли глухо падали на сияющие зеленью ушки зверька, и тот легонько встряхивал головой.
Наконец Ливия обернулась, ловя взгляд Кая, и он рвано выдохнул. Понимание того, что ярко-пурпурные глаза, воззрившиеся на него, больше не принадлежат охотнице, пришло внезапно. Губы Ливии растянулись в кривоватой улыбке, излучающей удовольствие. Она никогда так не улыбалась — Кай знал наверняка.
Не спеша, с кошачьей грацией девушка направилась к мужчине, а он, испытывая дикое желание отшатнуться, не сводил с нее глаз, отмечая разительную разницу между ней и Ливией. Самодовольство на скуластом лице выдавало чужое присутствие.
Когда она остановилась напротив Кая, он стиснул кулаки, сдерживая бушующую в сердце ярость, и выдохнул злобно:
— Хала.
— Здравствуй, Кай.
Голос ее совершенно не отличался от голоса охотницы, и, услышав его, мужчина вздрогнул, на миг утратив капельки уверенности. Перед ним стояла она — его Ливия, такая же красивая с очаровывающими аметистовыми глазами, но в то же время он понимал, что ее больше нет. Ее разумом завладела тьма.
— А я ошибалась на твой счет… — медленно, смакуя каждый слог, протянула Хала и облизнула сухие губы. — Ты в отличие от своих друзей борешься до последнего. — Она окинула быстрым взглядом неподвижно стоящих у алтаря духов. — Они сдались сразу, даже не сопротивляясь.
— Что ты сделала? — спросил Кай, хотя уже догадывался о том, каков будет ответ.
Девушка безразлично пожала плечами.
— Исполнила пророчество. Как и остальные элементали стихий. Как и Ливия. И… как и ты.
Уголки ее губ дрогнули, но Хала сдержала улыбку и вздернула подбородок, осматривая напряженное лицо Кая.
— Как глупо бороться с судьбой, злыми силами и несправедливостью. Согласен со мной, король? — особо выделив последнее слово, отрывисто бросила богиня и, легонько коснувшись пальцами широкого плеча демона, встала за его спиной. Любовно огладила натянутые, как струны, крылья и, приподнявшись на носочках, шепнула в самое ухо: — Твоя любимая подарила мне дыхание, сердце и тело. Подарила мне жизнь. Думаю, настала и твоя очередь, Кай.
— Зачем тебе это нужно? — вырвался вопрос, и демон вздрогнул, плотно сжимая зубы, когда ногти девушки впились в его крыло. Несмотря на неожиданную боль, он добавил: — Я считал… все демоны считали, что Хала — это богиня равновесия. Что ты олицетворяешь меру и справедливость. Так почему же ты стремишься нарушить это равновесие?
Хала вновь встала напротив него, взглянула с глуповатой улыбкой на лице и бросила насмешливо:
— Оно уже давно нарушено. Разве ты не видишь, к чему привело безрассудство демонов? К чему привело их желание быть с теми, кого желает сердце? Это так… наивно.
— Но именно из-за твоих попыток жить вечно мы теряем шанс обрести баланс. Бессмертия не существует. Ты воюешь против самой жизни.
Приблизившись к демону вплотную, Хала коснулась его подбородка и усмехнулась:
— И я побеждаю.
— Нельзя победить то, что незримо, — процедил мужчина и мотнул головой, вырываясь из хватки богини.
Он увидел, как в ее глазах вспыхнул огонь, увидел безумство, исказившее ее лицо, но не прекращал сопротивляться тьме. Она обжигала его одним взглядом, ломала его волю одним касанием. Кай чувствовал, как все внутренности сковывает боль.
— Ты так тверд в своих убеждениях. — Хала отступила от него на шаг и скривилась, будто надкусила кислое яблоко. — Что ж… Пора разрушить их, — улыбнулась она, проведя пальцем по скуле. — Думаешь, всю жизнь Ливии сопутствовала удача? Она давно погибла бы, если бы не я. Вспомни вашу сделку, Кай. Что ты пожелал? Чтобы она пошла с тобой, верно? А она пошла? — Глаза богини хитро сузились, когда она заметила, как дрогнули мышцы мужского лица. — Сделка на крови была не выполнена. Ты знал, что она умрет. Но она выжила. Выжила только благодаря мне. Думаю, ты должен благодарить меня, а не осуждать…
Кай вдруг осклабился, обнажив клыки, а после, подавшись вперед, прошипел сквозь зубы:
— Возвращайся во тьму, Хала. Ты недостойна возрождения.
Улыбка спала с лица богини. Тонкие черты исказились злобой, и Кай почувствовал мерзкий холодок, пробежавшийся по спине. Было невыносимо смотреть на нее, а видеть совершенно другую женщину — темную, озлобленную на весь мир.
— Скоро они будут здесь, — сказала Хала пугающе спокойным голосом. — Готовь мою армию, король. Сегодня решится судьба двух издавна воюющих народов.
Ее слова вонзились ножом в грудь, сдавили петлей горло, и последнее, что осознанно увидел Кай, — красные, точно кровь, глаза любимой.
Река блестела, серебрясь и сверкая в лучах весеннего солнца. Небольшие серебристые гребни, откликаясь на теплый ветер, ходили по воде. Взгляд Далии ненадолго задержался на мелких утках с короткой шеей и узкими заостренными крыльями. Желтоватые спинки были такими яркими, что птиц с легкостью можно было бы разглядеть стоя на противоположном берегу, там, где возвышались величественные горы, верхушки которых скрывали кустистые, налитые солнечным светом облака.
