Он мог провисеть над бездной еще очень долго, не теряя силы, но обстоятельства в виде издающих мерзкий вой чужаков, вознамерившихся попасть в их мир и, заодно, добраться до них, заставляли действовать. К тому же, Теоне была необходима помощь. Неизвестно, насколько сильно на нее повлияло разделение с Демиургом. Рейвен не допускал мысли, что фактически, его жена может быть мертва. Кто угодно в этом мире, только не она. С замершим сердцем он ждал хотя бы единственный осознанный взгляд, говорящий о том, что он узнан, а она жива. Он не помнил точно, когда именно девушка стала ему настолько дорога. Но этого уже не изменить. Да и не хотел он отказываться от чувств, которые делали его сильнее, жестче и безжалостнее. Такова его природа. Но сможет ли она принять его, таким, какой он есть?
Очередная атака представителя другого мира, который решил использовать не щупальца, а клыки. Рейвен извлек клинок, полоснул по подкрадывавшейся темноте и в узком тоннеле раздался визг. Если переходы продержатся слишком долго, вряд ли получится сохранить их мир. Уже не будет кого спасать.
* * *
Альбер без особых внутренних терзаний перерезал горло последней жертве. По крайней мере, последней из тех, кто осмелился на них напасть. Отбросил кинжал, обвел тяжелым взглядом почти опустевший зал. Те из людей, кто был еще жив, не считая личной гвардии, жались по углам, боясь привлечь к себе взор убийцы. С этого дня здесь надолго запомнят герцога и вряд ли когда-то будут рады его видеть.
— Получилось! — спустя долгие мгновения молчания с трудом произнес Аранда, утирая со лба пот, имеющий почему-то красный цвет. Он выглядел посеревшим и обессилевшим. — Этот мир меня услышал, он откликается и… взывает. Границы истончились, Демиург слишком слаб, чтобы сражаться с чужаком и контролировать пространство. Его сородичи пытаются перейти к нам. Это не то, чего хотела тварь. Она берегла этот мир для себя. Сейчас же, если они набросятся на нас все вместе, нам не выстоять.
— У тебя достаточно силы? — вкрадчиво поинтересовался герцог, снова бросив взгляд на жавшихся в углу солдат. Они были в ужасе, но почему-то не спешили покидать опасный зал, в котором проводили запрещенный ритуал. Возможно, причиной этого стали доносившиеся за стенами замка звуки. Чудовищные хрипы, визги и крики. Хмурое небо почернело, сквозь разбитые окна молнии выхватывали из темноты тех, кто успел прорваться первыми. Мелких, быстрых и смертоносных.
Рейвен едва успел среагировать, когда сухая, осыпающаяся под его весом почва, задрожала, а после, стены тоннеля, в котором они зависли, начали медленно соединяться. Сверху на головы обрушился поток из смеси воды и большого количества обломков горных пород, глины и мелких камней, снизу, из темноты раздавались сипение и хрипы. Не дожидаясь пока их раздавит или съедят, мужчина, закинув жену на плечо, начал подниматься верх, каждую секунду рискуя быть снесенным со стены, получить роковой удар в голову или оказаться в лапах одной из тварей. Он понимал — стоит какой-нибудь твари попытаться их схватить, вполне возможно, что у него не будет сил и времени удержаться.
Когда над головой появилось хмурое небо, он торопливо вцепился в щедро политую дождем почву и рывком выдернул себя из ставшей слишком узкой расщелины. Несколько мгновений, шумно и хрипло дыша, он с усталым равнодушием прислушивался к отчаянным хрипам, исходящим из проема, но вот прямо на его глазах края расщелины, бывшей еще недавно болезненной раной на теле планеты, соединились. Одновременно с этим дыры между мирами начали закрываться, отсекая от дома остатки чужаков, которых с победным рычанием добивали хранители планеты.
Рейвен откинулся на спину, не обращая внимания на гряз и лужи образовавшиеся от продолжительного ливня, и с жадностью слизывал с пересохших губ влагу, чувствуя, как холодные капли дарят его избитому и израненному телу жизнь. Его взгляд был устремлен в посеревшее небо, где спустя многие столетия воцарялись его истинные хозяева — ящеры.
Значит, у Альбера получилось?
Осторожно, чтобы не навредить, он приобнял бесчувственное тело Теоны, чтобы согреть его и укрыть от дождя.
— Теона, — шепнул он едва слышно, пытаясь привести жену в чувства, и со страхом глядя в ее бледное, безжизненное лицо, — ты не можешь оставить меня одного. Ты обещала.
— Что происходит? — Альбер с брезгливостью наблюдал, как отсечённая конечность твари все еще трепыхается в грязной луже. Несколько бессвязных движений, и щупальце замерло навсегда.
— Мне кажется… что все, — Аранда, осунувшийся и измученный до предела стоял, слегка покачиваясь, у границы рисунка, — прорехи закрываются.
— Могу ли я быт уверенным, что ни одна из этих тварей больше не захочет сюда вернуться? — сухо спросил Альбер, однако встал рядом с некромантом, опасаясь, что тот не удержится на ногах и упадет вслед за своими жертвами.
— На несколько сотен лет, думаю, можете, — с трудом ворочая языком, произнес Аранда, — а после, это проблема наших потомков. К счастью, уже не моя.
И бесшумно опустился на пол. Точнее, герцог едва успел его подхватить до того, как тело некроманта встретилось с твердым мрамором.
— Она должна жить, — жестко произнес Рейвен не оборачиваясь, но прекрасно чувствуя за спиной присутствие невероятной мощи и опаляющего жара.
— Мне жаль, но это невозможно. Ее тело было моей тюрьмой. И когда я стала свободной, оболочка начала разрушаться. Ее дух уже далеко, — печально произнесла Демиург.
— Значит, мне нужен некромант, — заключил мужчина.
— Зачем?
— Чтобы вернуть ее дух. И если для этого потребуется найти для моей жены новое тело, я это сделаю.
— Ты пойдешь на преступление? — в тоне Демиурга не было удивления, лишь легкий интерес. Словно избавившись от сковывавших ее пут, она избавилась от всего, что когда-то делало ее слабой, и уязвимой.
— Не задумываясь. Она мне дороже всех в этом мире. Неужели ты думаешь, что меня остановит ложная мораль или чья-то чужая жизнь? — Рейвен полуобернулся, краем глаза замечая рядом с собой лишь неяркую почти прозрачную фигуру.
— И ты готов стать таким же, как Император?
— Я никогда не стану таким, как Император, — возразил мужчина, — но могу пойти гораздо дальше, чем осмелился он. У тебя целый мир, который закрыт от чужих божков. Неужели твоя сила иссякнет, если ты не откажешься совершить одно маленькое чудо.
— Я не вмешиваюсь в жизнь особей, населяющих мою планету.
— И все же, ты прожила несколько жизней. Не задумывалась о том, что невмешательство не всегда благо. Даже для тебя.
— Ты мне угрожаешь, смертный? — легкая ирония и жар на несколько секунд сменился холодом.
— Вспомни, благодаря кому ты смогла вернуться. И сделай для нее хоть что-то, — Рейвен не просил. Не требовал. Но почему-то Демиургу казалось, что здесь и сейчас ее ставят перед выбором. Но как он посмел?
Рейвен же понимал, что рискует, и прежде всего, жизнью Теоны. Если Демиург придет в ярость, то сметет с лица своего мира их обоих. Он был готов умереть, но не потерять Теону.
— Такая преданность той, кого ты даже ни разу не назвал своей, — заметила Демиург, и Рейвен ощутил, как его спину опалило жаром, — меня удивляют столь острые чувства. Что если ты ошибаешься? Эта оболочка пуста, ее наделяла жизнью моя сущность. Это нормально, преклонятся перед создательницей, и греться в лучах моей силы.
Рейвен смотрел на Демиурга прямо, не моргая и не отводя взгляд. Он не прятал своих мыслей, напротив, хотел бы чтобы это могущественное существо хотя бы на миг почувствовало всю палитру его собственных чувств. Волнение и страх за кого-то другого. Обреченность, неспособность принять возможную потерю. Нежелание смириться. И он заговорил.
— Эта оболочка принадлежит моей жене. Теоне Корвин Дар. Той, благодаря кому ты существуешь. Той, кто спасла твой мир и не позволила сделать из него кормушку для тварей. Ты этого не смогла. А она сделала.
— Ты смеешь сравнивать! — Демиург сама не ожидала от себя вспышки свершено неожиданного, но искреннего гнева, — не сравнивай творца и человеческое существо. Она была уязвима и лишь выполнила свое предназначение.
