с этим.
– Например? Поменяй внешность, сделаем другой паспорт. Имя пока выбирай.
Мужчина попытался отмахнуться от меня, как от назойливой мухи. Вот что за чело…вампир такой?!
– Знаешь, мне нравится и мой внешний вид, и имя, так что ничего я менять не буду!
– Не вредничай.
– Даже не собиралась!
Он тяжело вздохнул, будто я просто невероятно мешаю ему жить своими ерундовыми заботами, и оторвался, наконец, от кучи документов. Все это время, кстати, мы жили в том же доме на берегу. Демьян от нас съехал, заявив, что, раз пошла такая пьянка и на нас больше никто не охотится, он будет заниматься своими делами. Какими, не уточнял, но по закатанным глазам старшего, стало ясно, что личными и приятными.
Естественно, прежде чем рассказать ему правду, Бешеному пришлось долго уговаривать Совет сделать брата приближенным вроде Берга и Эммы. Дискуссия длилась не один час, я в ней тоже принимала активное участие и, по-моему, меня не прибили только из-за опасности потерять новоиспеченного судью. Во всяком случае, злые глаза старых кровососов были донельзя красноречивы. Но, главное, победа осталась за нами!
– Я хочу найтись! – не дав опомниться, сообщила Бешеному, глядя, как он меняется в лице, совсем как раньше, становясь из почти спокойного и расслабленного хмурым, недовольным и… короче, самим собой. – А что? Твой Совет сказал, что я имею на это право, нам же еще здесь как-то жить.
– Марта…
– Вот! А так придется новое имя запоминать, оно тебе надо?
– Женщина!
– Ну что? Я же не ору постоянно: «Мужчина!»
– Лучше тебе сейчас помолчать…
– Хорошо. Но у меня есть веский и очень логичный аргумент.
– Ну?
– У меня была очень большая аудитория, и любой может узнать меня даже под цветными линзами и так далее. Об этом ты не думал? Да, и еще я тебя все равно заколебу!
Между прочим, это была чистая правда, и я почти уверена, что после такого заявления он сдастся. Переезжать нам точно нельзя, Студент уточнил это раз пятьсот, так что другого выхода нет.
– Только не говори, что ты хочешь продолжить работу!
– А что? Прикинь, каких бы дел я наворотила с новыми связями?
– Млять, ты серьезно?
– Ну, я же не буду рассказывать о вашем существовании, я же не сумасшедшая.
– Уверена? – спросил едко, и снова появилось желание стукнуть чем-нибудь по упрямому лбу!
– Кирилл, блин! Просто теперь вероятность, что меня кокнут, уменьшается еще сильнее, разве нет?
В общем, подобные разговоры стали частью нашей жизни, и в итоге он действительно опустил руки, прикрыл глаза и выдал что-то вроде: «Делай, что хочешь». Буквально вытребованный карт-бланш разбился в голове салютом, и с тех пор я начала готовить супер-возвращение.
Разумеется, бросать работу я не собиралась, искренне считая, что домохозяйка из меня получится крайне фиговая. Я готовить-то умею так себе… Боже, как хорошо, что мне достался мужчина, который самостоятельно заботится о своем пропитании!
Но теперь приходилось планировать свои расследования в угоду новому статусу. Для избранных я была сокровищем, единственной одного из самых молодых судий Совета. Для остального вампирского сообщества – спутницей Бешеного, которого этот Совет по разным причинам помиловал. Что-то такое полулогичное они там придумали, я и в подробности вдаваться не стала, хватит с меня вампирских интриг.
Для людей же я просто вышла замуж за лучшего мужчину на земле – здесь даже есть некая правда, он действительно для меня лучший! – и потеряла голову, счет времени и совесть. Для репутации это не слишком хорошо, и многие в басню вообще не поверили, решив, что я скрывалась по профессиональным соображениям. Но мне было лень заморачиваться легендой, так что сойдет.
Макса как оператора, правда, пришлось уволить, его место заняла Эмма. Когда мы встретились, я опасалась, что Бешеный его разорвет – он ненавидит, когда ко мне кто-то прикасается. Пришлось провести долгую беседу. Про Гришу, кстати, мы в итоге тоже поговорили. Это было самым тяжелым, но мне не только удалось убедить мужчину, что ничего кроме дружбы нас не связывало, но и заставить посетить его могилу. С тех пор раз в неделю специально нанятые люди меняли там живые цветы. На протяжении очень-очень многих лет.
Я знала, что болеть никогда не перестанет. Просто со временем ты миришься с потерей, и надеешься, что там, где теперь этот человек, ему гораздо лучше. Возможно, он нашел покой или даже счастлив. Мне хотелось в это верить.
Моим новым оператором стала… Эмма. Выяснилось, что вампирша не прочь пожить по-человечески, к тому же, она, как и я, топит за справедливость и ненавидит чиновников. Я мудро промолчала о том, что и мой-то, собственно, почти чиновник в переводе на иерархию смертных, и сама она работает на них. Кирилл остался рад – мужчину возле меня он терпеть не собирался, пусть даже друга, с которым мы общаемся очень много лет.
Вообще его ревность порой поражала! Лишь Демьян мог находиться со мной в одной комнате без его присутствия. Ну, еще Берг, но тот редко заглядывал. В остальном же – кровавый взгляд и жажда убийства, написанная на озверелой физиономии. Так как я окончательно перестала его бояться, то реагировала спокойно, а вот бедные рабочие, нанятые для обустройства сада новенького коттеджа, оказались к этому не готовы и, побросав инструменты, чуть ли не через забор ломанулись прочь. В общем, и смех, и грех.
– Кирилл, а ты пьешь кровь живых? – спросила как-то ночью, наблюдая, как он пытается разгрестись с навешанными на него бумагами.
Мне иногда казалось, что в Совете процветает банальная дедовщина, и всю кипу ему выдали разбираться как молодому.
– Сейчас редко, – бросил, не открываясь.
– А раньше?
– Раньше часто.
– А у женщин тоже?
– В основном у них. А что?
– Нет, ничего. А если у меня кто-нибудь выпьет, это считается изменой?
Он, наконец, перевел недоверчивый взгляд на меня:
– Что ты сейчас сказала?
– Нет-нет, ничего, работай, – улыбнулась максимально честно, но его не пробрало.
Секунда – и он уже прижимает меня к матрацу своим телом, устроившись между ног. Зная, чем обычно заканчивается такое положение, я вздохнула.
– Что, Марта? – прорычал Бешеный.
Его глаза были так близко, что я легко разглядела собственное отражение.
– Хорошо, поставим вопрос иначе: если ты выпьешь кровь у женщины, я могу решить, что ты мне изменил?
Он задумался, будто и правда мысленно рассуждая, но заволноваться я не успела.
– Дурочка. Я же говорил, что тебе стоит изучить нашу историю.
– Да дойду и до этого. Не уходи от темы!
– Марта, ты – моя единственная! Дар Провидения, Бога, Вселенной, как угодно.
– А раньше называл чирием на заднице.
– И это тоже!
– Кирилл!
– Я не понял, ты спрашиваешь меня, собираюсь ли я тебе изменять?
– Нет, заметь, я говорила не о сексе, а о питании или как у вас оно называется.
Разговаривать с серьезным лицом, чувствуя, как в живот упирается его желание, было непросто, но я
