Честно, уже прям как к себе домой захожу. Вон и Хаос встречает, как мои родственники, когда я жила на земле — то есть никак.
Да, мама, когда заболела, долгое время не могла встать с постели, а потом и вовсе лишилась рассудка. Увы, ей было не до меня, папе тоже, по понятным причинам. Никого из них я не виню. Позже, когда мама умерла, папа, он… Долго не смог с нами оставаться.
Он пытался мужаться, пытался заниматься нами, но долго без мамы не протянул. Умер. А брат, как только наших родителей не стало, весь погрузился в работу, был постоянно в разъездах. В итоге, как и так уже стало понятно, я осталась одна и возвращалась в такую же одинокую пустую квартиру.
Но, впрочем, я отвлеклась…
— Это место пропитано унынием, нет ничего удивительного, что ты погрузилось в несчастливые воспоминания, — услышала я приятный уже знакомый низкий голос.
Я моргнула и с удивлением поняла, что по щекам текут слезы.
— Раньше такого не было, — прошептала я, стирая слезы с глаз.
— Тебя защищала твоя сущность титриона, если точнее — личина, созданная твоими родителями. Сейчас её нет, а защита бога Смерти ничто против этого места. Здесь все разрушается, распадается. Даже рассудок. Поэтому я и говорил, что наше время ограничено в тот раз, — Хаос звучал как-то скучающе и даже уныло.
Я громко и прерывисто вздохнула, страх подкрался незаметно и обвился вокруг горла. И это отнюдь не из-за интонаций голоса моего собеседника.
Нет, ну надо же было додуматься прийти к Хаосу в его логово вот так? Мне кажется, я тупею. Впрочем, общение с Маризом и не такой эффект может произвести.
Резко сжав руки в кулак, почувствовала лёгкую боль от собственных ногтей, которые достаточно сильно впились в кожу, и решительно открыла рот.
— Как же я устал от этого слепого страха, — чуть ли не претендуя на Оскар за хорошо отыгранную вселенскую трагедию, заявил Хаос, опередив меня на секунду.
Я подавилась вздохом и в итоге закашлялась. Не спрашивайте, как у меня это получилось!
— Если ты сейчас задохнешься, то умрёшь с концами, — флегматично прокомментировал Хаос, пока я тут натуральным образом задыхалась.
— Я бы тебе помог, но ты ведь подумаешь, что я тебя добить решил, поэтому давай уж сама, а я тебе моральную поддержку окажу.
С трудом, но я смогла вернуть себе способность дышать и говорить.
— Вы как будто бы не рады, что я пришла, — прохрипела я, потирая шею.
Серьёзно, Хаос звучал очень уныло. Словно впал тут в маленькую депрессию, пока меня не было.
— Рад, — было мне очень "эмоционально" отвечено, а ещё красноречиво.
— У вас что-то случилось? — спросила я настороженно.
Мне правда было интересно, что могло заставить впасть в уныние столь могущественное существо.
— Не у меня, — флегматично ответил мне Хаос. — У моих потомков.
И все, мой собеседник замолчал. Он явно ушел куда-то глубоко в себя, спасибо хоть, что не ушел в принципе, оставив меня здесь одну куковать.
— И что же? — решила я задать ещё один вопрос.
Ну напрашивался он здесь. А Хаос словно его ждал, специально отмалчиваясь.
Я могу предположить, что ему не хватает собеседников. Не думаю, что к нему вот так "в госте", как он в тот раз сказал, заглядывает хоть кто-то. Мать Дэрии была вот, но что-то мне подсказывает, что она такой себе собеседник, ну сейчас по крайней мере, да и мы её не очень прилично стырили у Хаоса недавно.
— Скажи, Лиса, каково это, когда тебя любят? — спросил неожиданно Хаос.
Я кожей почувствовала, как уплотнился вокруг меня воздух.
Увидеть собеседника я все ещё не могла, но зато вот почувствовать, оказывается, да.
— Я… — я хотела сказать, что не знаю, но это была бы ложь.
Я знала, что такое любовь. Мои родители любили меня, да, врали мне, но любили все равно. Брат тоже меня любил, раньше так точно. Сама я их любила и буду любить всегда. Также я видела, как любит свою дочь ректор, видела, на что готова из-за своей любви её мать. Бог Смерти тоже…
Я видела множество видов любви, но почему же я не смогла сразу ответить, каково это, когда тебя любят?
— Почему вы об этом вдруг спросили?
То, что обволакивало меня, явно расстроенно отхлынуло прочь. Я услышала спокойный голос Хаоса, такой, каким я его слышала при прошлом нашем разговоре:
— Я сам не умею порождать и, как следствие, испытывать эмоции. Мне доступны лишь те, которые испытывает мой сосуд, а они, мягко говоря, не самые радужные. Первосоздательница постаралась на славу.
— Но Алийания очень любит свою дочь, — вырвалось из меня, прежде чем я успела хорошенько подумать.
— Злость, ярость, ненависть, боль и жажда убийств. Все это клокочет в ней и заглушает все остальное. Она проклята, и не абы кем, а самими Первосоздателями. А они, уж поверь, знают толк в проклятиях. Они даже из своей собственной дочери умудрились проклятие породить.
Нет, ну все-таки удивительная осведомленность у этого существа. Знает такие интересности, а простые эмоции, доступные каждому, ему не знакомы. Лишь злость, ярость, боль…
Ладно, мне всерьёз стало его жаль.
Стоп! А не специально ли этот жук решил разыграть эту далеко не классическую трагедию?
— Ладно, давай переходить к делу. До чего ты там додумалась, великий мыслитель?
Это он что, подколол меня сейчас, что ли?
Ну класс, мало мне было шутников недоделанных.
— Я решила принять ваше предложение, — мрачно ответила я, надуваясь, как хомяк.
— Какое именно? — по-деловому уточнил Хаос.
— Ну точно не руки и сердца, блин! — рявкнула я.
Нет, ну у меня нервы с этим миром совсем не к черту стали.
— Да, такого предложения я тебе не делал, увы. Прости.
Да он точно издевается!
— То предложение с обещанием никого не тронуть, если я стану вашим сосудом.
Тьфу, звучит, конечно, ужасно. И ведь главное своими силами во всю эту авантюру ввязываюсь. Ох и прилетит мне потом от ректора… Про бога смерти вообще тактично забудем. Навсегда, желательно.
— Припоминаю что-то такое, — если бы я могла видеть Хаос, уверена, он бы сейчас кивал бы головой и смотрел на меня лукавыми фиолетовыми глазками.
— Слушайте, у вас что, старческий склероз? — разозлилась я.
Мало того, что мне некомфортно находится тут (вообще черт поймёшь где), так и время-то вообще-то не резиновое (и это слова Хаоса!), мне моя головушка дорога. И если на неё даже не повлияет каким-то чудом пребывание в этом чудесном месте, то вот Бог Смерти явно потом исправит эту ошибку системы. Контузит меня ещё, чего доброго. А я сама себя вылечить не могу!
— Я не так уж и стар, — ответили мне между тем.
Ага, примерно того же возраста, что и мамонты из наших музеев земных. Пусть успокаивает себя этим.
— Так что, мы будем клятву там какую-нибудь заключать? Я, знаете, на слово никому не готова поверить, так что уж не обессудьте.
— Единожды обжигаясь на молоке, начинаешь дуть на воду. Понимаю, понимаю, — услышала я вроде бы и деловой, но при этом и до омерзения хитрый голос Хаоса. — Мы можем заключить и клятву. Какую ты хочешь: кровавую (можно даже с жертвоприношением) или духовную?
Кровавую или духовную? Знать бы ещё хоть что-нибудь хотя бы об одной из них.
Вот где Заря с его знаниями, когда он так нужен?
— Хочешь, я отвечу на твой вопрос? — между тем, пока я хмурилась и усиленно обмозговывала сказанное Хаосом, предложил он.
— А? — хлопнула я ресницами, таращась в пустоту.
Нет, серьёзно, Заря, оказывается, так мне жизнь облегчал своим присутствием. Он как минимум помогал мне в такие моменты.
— Расскажите мне плюсы и минусы кровавой (без жертвоприношений, пожалуйста) и душевной клятвы, а я после выберу. И да, лучше вам не врать. Я титрион и почувствую любую ложь.
Так, морду посерьёзнее и хмуримся, хмуримся для более грозного вида, это поможет мне скрыть ложь. Да, да, я врала, но Хаос об этом не знал.
Пока я тут изображала непонятно что, послышался характерный такой хмык и следом его приятный голос.
