будет…
Не будет. Без него уже ничего не будет.
Вдруг мысли прервал до боли знакомый звук. Лёгкое потрескивание, как если трёшь шерстяным платком по волосам. Мы вздрогнули, будто застигнутые котом мыши, и переглянулись. В глазах – паника.
Ох, нет, только не она!
Но я знала, кто сюда идёт. И ничего поделать не могла.
В стене напротив начало стремительно разгораться алое свечение, и сотни острых кристаллов, как бутоны, выросли из толщи серых камней.
Из врат вышла сама Матушка Этера.
Глава 23.
Я снова горел. Плавился от огня, что разъедал нутро. Нервы скручивало от боли, рана в боку горела диким пламенем, но я не мог даже пошевелиться – странное оцепенение сковало тело.
Сквозь пелену я видел силуэты, слышал голоса – они говорили обо мне. Громче всех звучал отцовский, но моё существо, существо родного сына, не тянулось на его голос, наоборот – стремилось закрыться, как от угрозы.
Меня пытались накормить. Вливали по каплям еду и лекарство, но в ответ на это пламя начинало течь только сильней, и я эгоистично мечтал о том, чтобы мои мучения прервались. А потом вспоминал, что на земле остались незавершённые дела, и, стиснув зубы, цеплялся за жизнь. Выгрызал себе право вернуться.
Я не мог покинуть Рамону.
Я подвёл её, и теперь она совсем одна. Что сотворят с ней искатели? Или уже сотворили? Её отец, этот упёртый властный тиран, не простит гибели Орма. Даже такой нелепой, совершенно случайной. И не упустит возможности отыграться на Моне.
Я видел дрожащие губы и глаза цвета сосновой смолы – в этих янтарных озёрах плескалось такое лютое отчаянье, что сердце разрывалось.
И тонкие дрожащие пальцы. И толстая коса с вплетёнными бусинами. И белый подрагивающий живот, залитый лунным светом… Запрокинутое лицо, губы, молящие о ласках…
Мне было больно о ней думать, внутри всё переворачивалось от страха и злости. И тогда я начинал падать в липкую черноту, проваливался в бездну, чтобы в один момент птицей взмыть вверх и увидеть тот самый сон.
Я видел полёт. Подобные сны снились мне с самого детства, но в последнее время стали особенно частыми. Я был свободен, как сокол – парил над вершинами гор, над Лестрой, над крышами замка и верхушками сосен. Всё выше, выше и выше. И каждый раз меня мучил вопрос – куда я всё-таки лечу? Что мне хотят показать? Но сон всегда обрывался, так и не принеся ответов.
Внизу копошились люди, больше похожие на муравьёв, извивались лентами реки, желтели поля. Но я чётко знал, куда мне надо двигаться – и я летел на восток, мимо деревушек и рощи, к громаде Лествирского леса. Он шумел кронами – древний и огромный, как спящий великан. Но сегодня он будто ждал меня, гостеприимно распахнув объятья.
Земля приближалась стремительно – так, что захватывало дух. Во время полёта огонь в жилах отпустил, но сейчас начал возвращаться – эта боль с каждым мгновением становилась всё невыносимей.
И вдруг я заметил новую деталь – то, чего не было раньше. Там, где расходились косматые волны деревьев, притаился маленький сруб с дерновой крышей. Дверь была распахнута. Я прошёл внутрь, полный тревожного ожидания, но успел заметить лишь фигуру молодой женщины. Затравленно озираясь по сторонам и не замечая меня – бесплотного духа – она заворачивала в платок какой-то предмет. Потом, придерживая рукой большой живот, отодвинула заслонку и сунула руку в печь.
В этот момент очертания поплыли, и меня снова окутала чернильная тьма.
Пробуждение было резким и болезненным.
Свет ударил в глаза, бок прострелило, но я умудрился сесть и оглядеться. Передо мной раскинулось лекарское крыло замка с унылыми серыми стенами и запахом трав, который впитался в каждый камень.
– Господин? – пожилой лекарь в белой хламиде удивлённо вскрикнул и, несмотря на старческую немощь, подскочил к моей кровати. Схватил за руку и пощупал пульс. – Как вы, господин?
– Живой, – процедил сквозь зубы и свесил ноги на пол, вызвал этим на лице лекаря гримасу ужаса.
– В-вы… вам нельзя вставать!
И трясущимися руками попытался уложить меня обратно, но я ловко выскользнул из хватки. Старик скукожился под моим свирепым взглядом и больше не делал попыток меня лапать.
– Я доложу лорду Брейгару, что вы пришли в себя.
– Стой! – я вскинул руку и поморщился от дёргающей боли. Торс плотно обхватывала повязка, но полученная рана была слишком серьёзной, и я не тешил себя надеждой, что она успела затянуться.
Старец смотрел непонимающе и шевелил губами, силясь что-то сказать. Кажется, моя наглость оскорбила его до глубины души, но мне некогда было об этом думать. Я и так потратил слишком много времени, странное чувство гнало меня прочь.
Ему невозможно было противиться.
– Лорд Брейгар велел сообщить ему, как только вы очнётесь, – терпеливо, как ребёнку, пояснил лекарь. – Сейчас я заварю вам целебный настой, а потом перебинтую рану…
Пока дед доковыляет до отцовских покоев, меня уже здесь не будет.
Не говоря ни слова, я схватил с вешалки свою рубаху и стёганую куртку. Там же нашлись сумка, оружие и сапоги.
За окном только занимался рассвет, и я могу выскользнуть незамеченным. Благо знал все потайные ходы и выходы.
– Ну куда же вы! – казалось, старик сейчас расплачется. Он протянул ко мне руки, пытаясь задержать.
Я резко остановился и повернулся к нему, подавив желание поморщиться от боли.
– Спасибо за всё. Но я буду очень признателен, если лорд Брейгар узнает о моём пробуждении как можно позже, – я выделил тоном последнее слово и, красноречиво вскинув брови, вылетел из лекарской.
Всё казалось таким ясными в то же время непонятным. Гадский браслет, сопротивляясь моей идее, жёг и пульсировал кожу, заставляя руку неметь. И вместе с тем в груди рождалось совсем другое жжение – неугасимое, которое невозможно было унять.
Осталось совсем немного, и я всё узнаю.
Я спасу тебя, Рамона, слышишь? Я вытащу тебя оттуда, чего бы мне это не стоило. Вытащу, даже если у меня на пути встанут сами горы, если случится обвал или начнут извергаться вулканы – я тебя заберу.
И показалось – где-то там ветер говорит с ней моим голосом.
Глава 24.
Старшие жрицы стояли за спиной молчаливыми изваяниями. Интересно, не вырвала ли Матушка у них языки?
– Рамона, ты меня огорчаешь, - произнесла она разочарованно и качнула головой, отчего серьги сыпанули
