— Во что он был одет?
— В свою обычную одежду. Кепи с гогглами в позолоченной оправе, шоколадный сюртук и полосатые бриджи… длинные ботинки на шнуровке, подарок отца.
— Как шёл мужчина? Он спешил? Оглядывался? Принюхивался? Может быть, в его действиях была заметна нервозность?
— Да при чем тут Киллиан?! Или тот мужчина, что показался мне им?! Маркус пропал, а не он!
— Всегда есть место сомнениям, если всё выглядит слишком очевидно, — пробормотал себе под нос ищейка. — Скажите, а ваш отец часто дает поручения своему помощнику вне стен лаборатории?
— Да-да, — нетерпеливо подтвердила я. — Практически по всем вопросам: корреспонденция, покупки, заказ ингредиентов, реактивов, механизмов… вопросы поставки… всеми этими вопросами занимается Кил по указке папы.
— И, допустим, если бы это был действительно он, то он следил бы, вернее, как вы выразились, присматривал бы за вами исключительно по поручению вашего папеньки?
Я утвердительно кивнула:
— Киллиан живет лабораторией и восхищается отцом! Он спас ему жизнь, и Кил считает, что обязан ему.
— То есть вы хотите сказать, что для вашего отца этот лис сделает всё, что он бы ни приказал?
Я нахмурилась. Этими странными вопросами ищейка подводил меня к чему-то очень нехорошему.
— Борн, — прервал допрос ректор. — Девушка не здорова, и ты узнал уже всё, что хотел. Я думаю, ей пора отдохнуть.
— Мисс Маккой, знаете, с кем я сравниваю свидетеля, который умышленно лжет или недоговаривает правду? — пытливо всматриваясь в моё лицо, не дожидаясь ответа, дознаватель сам же и продолжил, — я сравниваю себя с альпинистом, а свидетеля с горой… Начинаешь с подножия и ползёшь, ползёшь вверх, пока не достигнешь вершины. Но у каждой горы есть свой рельеф, свои трудности и ловушки. Приходится менять маршрут, огибая опасные участки. Каждое восхождение неповторимо… Вы — моя гора, Александра. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество, — Борн кивком дал понять, что вопросов ко мне больше нет и мне позволительно уйти.
Я встретилась с его прямым взглядом. Что с него взять, одержим своей работой, переиграть противника, найти пропавшего оборотня.
Уличить тебя во лжи.
Нет, я служила лишь средством. Альпинист и гора, очередное восхождение.
— А что с теми убийствами? — я уже успела подойти к двери и схватилась за ручку.
Он развернулся.
— С какими?
— С теми, по которым вы нас допрашивали на сфере в прошлый раз.
Борн нахмурился, но всё же ответил: — Забавно, что вы спросили… Ведь за вами и в тот вечер приглядывал лис по указке отца, верно?
Не дав мне времени на ответ, словно и так всё знал, сказал: — Наши проверенные источники заверили, что те убийства произошли вследствие разборок банд. Скорее всего, убийцу так и не удастся найти. На задворках Лондона каждый день находят трупы. Просто этих занесло подальше от логова. Зачем-то крутились в более приличном районе. Возможно, действительно высматривали легкую добычу… вроде вас.
— …И мальчик? Его тоже укокошили вследствие разборок? Ему же было лет десять! — я вздохнула глубоко, а выдох вышел чуточку печальным, не равнодушным, как хотелось бы.
— Этот, как вы выразились «мальчик» мог быть самым опасным из всех убитых, — его голос звучал без привычной насмешки. — Вам ведь неведома жизнь в трущобах, мисс Маккой? Дети там взрослеют очень быстро. И в их сердцах нет тепла. Так что не заблуждайтесь на этот счет. Идите, Александра, — дознаватель махнул рукой в сторону двери. — И скорейшего выздоровления. Будем держать связь.
Коротко кивнув, я постаралась покинуть кабинет мистера Йорка как можно быстрее.
***
Торопливо шагая к лаборатории, прокручивала в голове разговор с дознавателем. Мои собственные подозрения по поводу микстуры и истинных планов папы, замешанности Киллиана в его делах, безотказности в просьбах и поручениях… всё говорило о том, что они ввязались во что-то странное, а возможно, отец со своей одержимостью к знаниям вообще был организатором. Хотя с общей сумбурной картиной допроса не вязалась пропажа Маркуса. Подумать здраво не выходило, мысли путались, перескакивая с одного события на другое. К общему недомоганию, похоже, добавилась и температура. Заприметив здание лаборатории, обратила внимание на то, что окна смотрели на меня чёрными глазами-провалами с нависшей словно хмурящимися бровями крышей. И тут же память преподнесла обрывки каких-то не моих и одновременно моих воспоминаний: вот я маленькая, мне лет десять, стою в самом центре заснеженного двора. Моя голова поднята вверх, я смотрю на котёнка, серо-белого, с красивыми пятнами-розетками. Котёнок шипит и испуганно хохлится. Он забрался на крышу сарая и боялся оттуда слезть. Высокий мужчина с добрыми серыми глазами притащил откуда-то длинную лестницу, приставил к стене и стоял на самом её верху, протягивая к котенку руку и терпеливо уговаривая его спуститься. И в ту же минуту это уже не котёнок, а я сама сижу на крыше сарая, боясь протянуть руки в ответ.
Качнув головой, прогоняя непрошенное видение, озадаченно посмотрела на крышу лаборатории. «Забытые, боги, не хватало только галлюцинаций!». Толкнув дверь и убедившись, что она закрыта, обошла здание. Я знала папу, он всегда создавал секретное хранилище с ключами. Обычно по его замысловатым подсказкам только мы с Киллианом знали, где он прятал запасную пару.
В этот раз отыскать тайник не составило особо труда. Откопав внушительную связку, я отряхнула колени от земли и, встав, чуть покачнулась. Голова кружилась.
«Сейчас. Потерпи, доберёмся до микстуры и станет легче!» — уговаривала саму себя.
Внутри негодующе заворочалось… нечто… я с каким-то благоговейным ужасом поняла, что это уже не «она» — отдельная от меня личность. Это что-то… кто-то… часть меня. Как будто… вторая ипостась у двуликих.
«Эти лекарства нам не помогут. Наш… мой разум снова принадлежит мне после столь долгого времени. Слишком, быть может, долгого. Разве ты еще не поняла, крошка?» — мысли неслись галопом, пока я медленно пробираюсь в лабораторию отца.
«Не знаю, что происходит, но чувствую в себе изменения», — скорее по привычке ответила сама себе.
«Зачем мы сюда лезем? Надо отсюда выбраться, пока не случилось страшное»
«Что может быть страшного в лаборатории папы?»
И словно в ответ на мой вопрос в подвале что-то звякнуло.
Волосы на затылке встали дыбом, словно шерсть у испуганного котёнка в недавнем видении. Дрожащими руками я судорожно вытерла бисеринки пота со лба.
«Там никого нет и быть не может! Спустись и проверь, если трусишь!»
«Именно так и становятся жертвами в дамских романах!»
Но вторая — храбрая, бесшабашная, самоуверенная часть меня уже кралась в сторону подвальной лестницы.
Глава 18. Вряд ли враги разгадают наш замысел, ведь нам и самим ни черта не ясно
Глава 18. Вряд ли враги разгадают наш замысел, ведь нам и самим ни черта не ясно
Двигаясь на ощупь, я чуть не скатилась со ступенек, внезапно появившихся у меня под ногами.
«Чтобы бесшумно продвигаться по подвальным комнатам, стоило хотя бы раз там побывать!»
«Ох, хватит ворчать»
Снизу лился слабый свет, и я рискнула пойти дальше. Очень странно: если лаборатория была заперта и никого не было, что это за свет?
Приблизившись к источнику, обнаружила, что он обрисовывает контур небольшой двери. Помедлив, я прислушалась и наконец-то уловила странный стук, который повторялся, чередуясь с короткими паузами.
Охваченная любопытством, я слегка нажала на дверь. Та приоткрылась, и в коридор хлынул свет. Осторожно шагнув внутрь, оказалась в просторной комнате, где стояли несколько столов со стульями на высоких ножках. На столах громоздились многочисленные колбы, механизмы и реактивы. Повертев головой, тут же нашла источник звука — это был сложный механизм, чем-то отдаленно напоминающий огромною клетку, но эта, в отличие от традиционной формы, была закрытого типа, как камера, по бокам у неё размещались колбы с какой-то густой чёрной жидкостью… а внутри точно кто-то был. Со странным чувством возрастающего дикого ужаса я медленно подошла к небольшому мутному окошку. У стены на корточках сидело существо. Не в силах отвести взгляд от ужасающей картины, я рассматривала творение… своего отца: половину его черепа покрывала металлическая пластина, в которую была вмонтирована ушная раковина. По её кайме бежали разряды тока, аккумулируясь в большом красном камне, что свисал с металлической мочки, словно серьга. Шея, та её часть, что была мне видна, представляла собой сочленения трубок, металлической гофры, за которой шестеренки постоянно пребывали в движении. Глаза не было, пустота была прикрыта повязкой, вместо щеки зиял провал, открывающий оголенную кость и ряд белых зубов верхней челюсти. Нижняя уже была обшита металлом. Скользнув взглядом по фигуре создания, я поняла, что это был мужчина. Он пребывал в бессознательном состоянии, его грудь мерно вздымалась при дыхании. Меня замутило и, поспешно отвернувшись от окошка, я вывернула содержимое своего желудка прямо на пол у камеры. Спазмы продолжали скручивать тело, когда я услышала звук, доносящийся сверху. В здании был кто-то еще!
