ценную информацию в двадцать раз дороже, чем стоимость целой партии закупленных бракованных бритв? Усмехнусь, что меня нисколько не волнует дальнейшая судьба двух империй, а потому я даже знать не хочу, дойдет в итоге ценная информация до их правителей или нет.
– Да, мы можем предотвратить войну. Не допустить гибели миллионов жителей, – в тот момент мне казалось, что говорю не я, а кто-то чужой, незнакомый мне, управляет моим языком и голосовыми связками.
Но факт неопровержим: я сказала все то, что, наверное, очень смутно, без уверенности, но все же надеялся услышать Накейн. Можно сказать, исполнила его маленькую робкую мечту. Ему даже спорить со мной не пришлось. Читать мне мораль, стараться пристыдить и переубедить.
– Завтра на рассвете продолжим идти к нашей цели, – Накейн ласково погладил меня по лежащей на колене руке, – а пока давай поедим. Суп готов, я чую по аромату. Идем?
– Идем, – я встала, используя его плечо как опору. – Знаешь, у меня такое ощущение, что наша цель быстро растет. Она становится все больше, уже похожа на гигантскую звезду.
– Чем ярче и заметнее путеводная звезда в небе, тем легче следовать за ней, – улыбнулся Накейн, и мне снова было нечего ему возразить.
С первой ложкой горячего и очень вкусного мясного супа я окончательно расслабилась. Потеряла всякое желание оказывать сопротивление. Смеялась над замысловатыми и не всегда понятными данкорскими анекдотами, которые мне для настроения перед сном рассказал Накейн.
Спать легли мы этой ночью вместе. Данкорец сказал, что под одним пледом нам будет уютнее и теплее, а еще что не хочет оставлять меня без присмотра на время сна. Он расстелил на влажной от росы траве широкий кусок непромокаемого материала технического назначения. Сам первым на него улегся, прикрыв пледом ноги, и предложил мне лечь рядом.
Не могу объяснить, почему я беспрекословно послушалась. Глаза слипались, мышцы ломило от усталости, а еще я чувствовала кожей, как в лесу становится все холоднее. Мне захотелось почувствовать настоящее живое тепло. Устроившись под боком у мужчины, я смело положила голову на его подставленную руку. Жесткую, с напряженными мускулами. Потом эта рука расслабилась, а я продолжала оставаться в готовности. К чему? Сама точно не знала.
Ничего похожего на типичные приставания с его стороны не замечала. Будь у него такие замыслы, он бы себя проявил. Но, похоже, я ему все же нравлюсь. Или нет? Может, мои странные надежды и желания – всего лишь самообман? С чего я вообще решила, что Накейн заботится обо мне, так старательно бережет и защищает, потому что я ему понравилась?
Неужели он действительно видит во мне только источник дохода и мечтает о вознаграждении? Или воспринимает меня как доступный удобный способ избавиться от депрессии?
Известный психолог, который проводил публичные сеансы на “Фантазме”, говорил о синдроме чувства вины. Что если Накейн всего лишь находится во власти собственного подсознания? Случившееся с любимой девушкой не дает ему покоя, поэтому он старается меня защитить от любых здешних опасностей. Просто не может допустить повторения трагедии, ведь если со мной что-то случится, это повергнет его в еще худшую, совсем неизлечимую депрессию. Получается, Накейн заботится не обо мне, а о своем моральной устойчивости и психическом здоровье?
Ну почему мне настолько трудно в это поверить? Как будто бы он выше, чище, неприступнее для всех моих возможных обвинений. Подобен тедерейскому сияющему кристаллу, к которому не прилипает ни одно вещество, любая грязь с него скатывается.
Да, наверное, он просто не вполне даже осознанно старался подавить грызущее чувство вины за то, что не уберег любимую девушку от скорпиона. Ее он по-настоящему любил, иначе бы так по ней не тосковал. А меня кто-нибудь любит? Точно не Лакш. И вряд ли Накейн.
В школе-пансионе нас учили мечтать лишь о том, чего реально достичь в кратчайшие сроки. И это точно не любовь данкорца… Она, пожалуй, даже не входила в перечень моих возможных интересов, да и зачем он мне? Причин для такого необоснованного поступка попросту нет! Нищий и недообразованный. Его финансовое состояние измеряется не в федеральной валюте, а в живых зверьках ландриках, которые, как он там рассказывал, глупые, ушастые и пушистые. А еще лупоглазые. Вот.
Но, на самом деле, что же со мной происходит? Рядом ни с одним мужчиной, будь он хоть известным на всю галактику красавцем, гением, магнатом или даже принцем, я не чувствовала себя настолько чуждой самой себе. Такой потерянной, как заплутавшая в пустыне ездовая сороконожка, которая будет рада, если хозяин ее найдет и приведет домой под уздцы. Она будет послушно следовать за ним. Так и я теряла все больше гордости, желания брыкаться и сопротивляться.
Мое самообладание продолжало таять с каждым здешним издевательски коротким днем и преступно скоротечной ночью, оставляющей после себя неприятное чувство хронического недосыпа. К тому же, как я успела осознать за короткий срок приключения на чужой планете, страх и вынужденное сотрудничество стали теми самыми прочными ниточками, которые перекинулись через пропасть, разделяющую наши миры. С виду такие разные, но в чем-то очень похожие…
Глава 22. Пещерные жители
Эвалейла
Маршрут, проложенный вожаком пушистой стайки, помог нам сократить путь в горы. И, почувствовав близость цели, мы шли быстрее, чем в первые дни. Я начала привыкать к постоянной физической нагрузке. Сумку тащила сама, повесив на плечо. Правда, Накейн ее немного разгрузил, переложил часть самых тяжелых вещей к себе в рюкзак.
Мне нравилось поздними вечерами засыпать на плече Накейна, чувствуя приятный запах его кожи с древесно-песчаными нотками и слушая убаюкивающие рассказы о приключениях в данкорских горах и пустыне. Я понимала, что привыкла к этому мужчине настолько, что расставание будет подобно тому, как если бы с меня живой без анестезии содрали большой пласт кожи.
Не хотелось думать о том, что скоро жизнь нас разнесет по разным уголкам огромной звездной федерации, за много сотен световых лет друг от друга. Но я не могла представить данкорца частью нашей семьи, мои родители точно не смогут его принять. И что мне делать в самом крайнем случае? Готова ли я поступить так, как сделала моя лучшая подруга? Бросить все, поступиться родовым
