Видимо, при жизни устала носить эти длинные платья и путаться в подолах, вот и пытается облегчить жизнь потомкам как умеет.
- Темплей сложно остановить, когда они желают помочь ближним своим.
- Странные намеки какие-то, - отмахнулась я. – Что ты делаешь?
Михаил отправлял листы мацы в духовку.
- Разве это не готовое блюдо?
- Теперь мацу нужно высушить, измельчить и сформировать из нее клецки.
- Как-то слишком сложно, не находишь? – мой желудок заурчал, соглашаясь. – Может, просто поедим бульон с мацой? Без всего этого, – я махнула рукой в сторону духовки.
- Ну, если тебе так не терпится, - недовольно поджал губы повар и выключил духовку.***
После обеда я вызвалась помыть посуду, пока Михаил неторопливо убирал остатки нашего ужина со стола и прикидывал, что еще есть в холодильнике.
- Здесь же есть карри.
- Это.. – замялась я. – Это не для нас. То есть не для еды. То есть, оно испорчено. Ну, не то чтобы испорчено, но может испортиться. В смысле, я не была уверена, что оно не испортилось, - под спокойным внимательным взглядом Михаила я все больше и больше терялась, начиная лепетать полную ерунду. – Его приготовил Лео, - выдохнула я.
- И ты подумала, что бывший может тебя отравить? – предположил ангел.
- Нет! Господи, конечно, нет! Лео бы никогда… - пылко взвилась я, но вдруг осеклась, заметив смешинки в глазах собеседника. – Просто мне...
- Тебе больно.
- Мне больно, - уныло признала я. – Отношения были разорваны мною, но это не значит, что мне не больно. Да, основной удар пришелся на Лео и от этого мне еще хуже, ведь я поступила плохо с очень, очень хорошим человеком. Но если бы я не сделала этого, было бы еще хуже. Лео достоин большего, чем женщина, которая за годы отношений даже не удосужилась познакомить его с семьей. Почему правильные поступки порой такие трудные? – по-детски всхлипнув, спросила я.
- А иначе как бы люди понимали, что они правильные?
- Тоже верно, - слабо рассмеялась я и сменила тему: - Расскажи мне еще что-нибудь о Жанне. Всегда было интересно, какой она была.
- Не думала, познакомиться?
- Думала, но пропуск в райские кущи так просто не получишь. Особенно если ты Темпль. Вход, где отбывают свое посмертие люди, для нас заказан.
- Могла попросить, я бы тебе выписал пропуск.
- Нет, уж, - отмахнулась я. – Лучше рассказывай!
Михаил рассказал мне о Жанне Д’Арк и о других людях и нелюдях, с которыми ему приходилось сталкиваться до того, как обязанности архангела и разочарование поглотили его полностью. Я даже не могу вспомнить, когда смеялась столько, сколько в тот вечер. Ангел оказался потрясающим рассказчиком с его выразительным глубоким голосом и чуть суховатым саркастичным юмором.
Когда я в очередной раз украдкой зевнула, Михаил твердо объявил, что с историями на сегодня покончено, но, если я хорошенько попрошу, он продолжит завтра. Постелив ему в гостиной, я отправилась в постель, где еще долго думала о сегодняшнем вечере и о том, не показалось ли мне, что в поведении ангела я увидела нечто большее, чем дружеские отношения двух коллег. Не показалось ли мне? И есть ли в этом что-то большее, чем простое вожделение?
С этими мыслями я и уснула, на середине фантазии о том, как бы было славно, если бы ангел действительно любил меня.
Следующий день прошел в домашней тихой атмосфере. Мы готовили и ели вместе, обменивались историями и читали вслух, играли в откопанные в недрах кладовки настольные игры и просто молчали, сидя у камина.
Дверь не открывалась. Родня тоже молчала.
- Почему вы просто не предоставите мне возможность жить своей жизнью? – в очередном приступе злости вопрошала я. – Нельзя просто запирать людей, когда вам вздумается! И чего вы этим добиваетесь? Хотите, чтобы мы начали есть друг друга от голода и безумия, в которое мы рано или поздно погрузимся, потому что изоляция плохо сказывается на человеческой психике?!
Ангел тоже пытался выпустить нас из клетки, в которую превратился дом, но безуспешно. Каждая новая попытка заставляла его мрачнеть все больше и больше, хотя мне кажется, дело скорее в уязвленном самолюбии, чем в том, что ему действительно нестерпимо хотелось выбраться отсюда. Как ни странно, он казался вполне довольным жизнью, готовя блюда разных кухонь мира и разных эпох, знакомясь с человеческой художественной литературой или просто беседуя со мной.
- Нет, так продолжаться не может! – жестко заявила я на третий день во время завтрака. – Моя семья то ли сошла с ума, то ли просто барахлит, как старый телевизор.
- Ты предлагаешь что-то конкретное? – поинтересовался ангел, поднимая взгляд от своего французского тоста.
- Да, предлагаю, - поглядывая по сторонам, ответила я. – Если некоторые личности не желают отпирать двери, придется действовать решительно и жестко. И как знать, куда заведет меня этот путь?
Мертвые Темпли угрозой не впечатлились и продолжали сохранять молчание. Ни одна занавеска не шевельнулась, ни одна дверца не заскрипела.
- Ладно. Я поднимусь на чердак.
- На чердак? – поднял бровь Михаил.
- На чердак, - подтвердила я. – И пусть у меня нет никаких способностей к магии, я рискну. Уж лучше так, чем ждать неизвестно чего, чем ждать, когда же вы наиграетесь, словно я ваша марионетка, а не самодостаточная взрослая женщина.
___________________________________________
* Здесь и выше речь идет о Винсенте Ван Гоге, искаженную цитату которого я и вложила в уста архангела Михаила. На самом деле слова Ван Гога звучат так: «…нахожу в своей работе нечто такое, чему могу посвятить душу и сердце, что вдохновляет меня и придает смысл моей жизни»
Глава 17. Чердак Темплей и магия
Возможно, всего лишь возможно, в глубине души я надеялась, что после этих слов двери отворятся и дом выпустит нас отсюда. Надежда эта оказалась беспочвенной.
- Наверняка это беспокойный мятежный дух Амели подстегивает все это безобразие, - проворчала я. – Это ее почерк.
- Темпль против Темпля? Сложная битва. Ты уверена, что готова связаться с магией?
- А что предлагаешь ты? Ты вообще хоть что-нибудь предлагаешь? – подбоченилась я.
- Ровным счетом ничего, - покачал головой он. – Я дал слово, что не буду ничего предпринимать.
- И кому же ты дал такое слово?
- Зеркалу
