реальности не соответствуют и…
— Тогда пусть Розонька сама к нам обратится — бойко встряла Инесса — если её желание таково, каким ты его описал, то мы подумаем, как ей помочь. А если нет…то и суда нет. Как и над тобой, верно?
— У меня нет понимания о чём вы.
— Все те девушки…
— Монц, Ораёва…Я ему уже припоминала сегодня — обминая щёку словно скалка тесто, оперлась о ладонь Анна.
— Да, да. Я ещё припоминаю ту, что веретеном чуть не убилась. И остаток жизни пролежала в постели без чувств. Не помню её тогда какой-то старый романтик пробудил ото сна или она так и умерла. Вот уж посеяла где-то сие воспоминания.
— Верно, верно. Инночка. Всю жизнь её ждал, и дождался. Тот малой принц — подлетел, скалясь, Антон — Доброго дня, тебе красотка. Я, кстати и старый, как тот удалец, и тоже романтик. Могу любую девицу унести в закат.
— Антониус, то есть Антон, ваши попытки продолжаются уже на протяжении нескольких веков. Могли бы уже не досаждать даме.
— Стабильность признак класса, Инночка. Но, если вы так говорите…Конечно, Марком Антонием мне для вас не стать, однако вы для меня уже Клеопатра.
— Неплохо. Посмотрим на что вы ещё способны ради сердца дамы.
Александр испытал чувство дежавю от слов Антона. Похоже охоты импровизировать у него не было. Пока Инесса и Антон предавались слащавому воркованию, кардинал вернулся к разговору с Анной.
— Сестра, так каков ваш ответ?
— Инесса же все тебе разъяснила. Я с ней во всём согласна. После общения с принцессой решим, что для неё лучше и говоришь ли ты правду — голубки немного напрягали Анну, отчего та, обхватив плечи, будто ежилась от холода — Я не Фидель, и обвинять тебя попусту не стану. Меня вгоняют в трясучку твои «не помню» и «не знаю». Но быть может ты и правда не имеешь того в памяти. Тем не менее, история помнит твои поступки, даже если ты их сам по какой-то причине нет. Чего же я от тебя, по большому счёту, хочу, так это того, чтобы ты не лез к девушке в душу, не становился для неё Большим братом. Уповаю на то, что ты хоть сейчас ко мне прислушаешься. Ради, Всесоздателя…
Анна умолкла. Вид у неё был разбитый и потерянный, от пышавшей жизнью до собрания девушки осталось только тело, которое к тому же ей не принадлежало.
— Что ж вы заладили, дама, да дама. Для меня вы прелестная леди, не обделённая не только красотой, но и мудростью — расплывался в комплиментах Антон.
— Антон, как бы я не хотела упиваться вашими речами, я понимаю, что как двухтысячелетняя не могу называться леди, к тому же мои манеры, мягко говоря, далеки от эталонов. Хоть земных, хоть местных.
— Вас послушай, мы с вами — старые сварливые старики, но ведь это не так. Надо брать пример с нашего общего друга — указал он на Александра — тут и там есть вещи, которые я предпочёл бы не помнить.
— Например — иезуитски впила Инесса серыми с легкой, словно нарост плесени, зеленью глаза в собеседника.
— Например, какой по счету ваш следующий день рождения — осклабился Антон — я вот совершенно не помню. Тридцатый?
— Более неумелой попытки сделать ложь более правдоподобной, я не припомню. Однако, не скажу, что мне не понравилось.
— Рад стараться!
— Посмотрим, посмотрим. Есть одно дело, как раз под стать вам — загадочно сузила разрез глаз Инесса.
— Слушай, Саша — прорезала беседу Антона и Инессы кротким и, точно после ангины, неровным голосом Анна — Можешь мне сказать…
Александр не реагировал и просто смотрел на неё, кажется даже не моргая.
— Ничего — подняла она чужие глаза на Александра, заставляя его приковать своё внимание к бездонным жёлтым колодцам полным тоски и усталости — просто на секунду представила, что ты всё-таки знаешь, где Всесоздатель. Просто мимолетная слабость, не обращай внимания — девушка выудила символ Церкви из-под платья и сжала его ладонью — Кроме веры у нас ничего не осталось. У меня не осталось. И покуда теплиться надежда, что он исполнит, то, чего я сокровенно вожделею в своём сердце, я буду работать. Вершить его порядок, создавать лучший из миров. Делать всё, о чём он завещал нам — Анна улыбнулась — обречённо и жалостливо — И опять я только о своём… Опять о желании… Всё, что сказал Фидель про меня… Все эти гадости… Так оно и есть. Именно этот урок я никак не могу выучить. Как бы не пыталась. Как бы он меня не испытывал, не стращал.
Анна пустила горькую слезу, скатившуюся по щеке как лезвие рассекая её мокрым следом, и закрыла глаза. Капля дошла до края и очутившись на обрыве, была поймана мужским пальцем. Отворив веки, девушка увидела перед собой совершенно иной спутанный встревоженный взор Александра. Ни слова Фиделя, ни её с Инессой слова не пробуждали в нём никаких чувств, отскакивали как горох об стенку. А сейчас он смотрел на неё, полный искренней тревоги и заботы. Анна быстро смекнула, виной тому было обличие, которое ощущал кардинал. Похоже видеть принцессу в падшем настроении духа ему было тяжело.
— Аннет, что с тобой? Что он тебе сказал? — взъелась на Александра Инесса, уловив уныние подруги.
— Анечка, не бередись понапрасну, доченька — как мог утешал, не касаясь девушки, Антон.
— Алекс, поди. Видишь, что ты наделал. Не терзай бедную девочку. Хватит с тебя на сегодня.
Александр вышел из минутного помутнения, хотел было вставить что-то, но лишь открыл рот, закрыл, поклонился и ушёл. Последние слова Анны крутились у него в голове, пока он шёл по холлам и галереям храмового комплекса. Остановившись, он вытащил мешочек, висевший на шее. Всегда при нём, мешочек пожелтел и износился. Выкинув на изрезанную линиями ладонь маленький перстень белого золота с огромным синим камнем, какой-то живописной версией сапфира на вид, Александр застыл в исступлении. Он бы стоял так до посинения, до той поры пока камень и ладонь в его глазах слились бы в одно неразмежёванное синее поле, однако его прервали. Спешно вернув на место перстень, Александр повернулся в сторону спешившего к нему человека.
— Ваше Святейшество, вам срочная депеша — передал, раболепно кланяясь, витой рулон бумаги один из местных служителей — прибыла с Роузленда, по связи. Пометка особой важности.
Александр развернул послание и внимательно ознакомился с содержимым. Затем последовал приказ:
— Отрапортуйте, чтоб ожидали моего прибытия. Выдвигаюсь немедля.
Александру пришла
