— Нет, Лейла, — сказал тихо Влад. — Ее кровь не на твоих руках, ее убили мои враги. Даже если бы ты прикоснулась к ней по случайности, а этой атаки бы не было, то она бы выжила. Не неси за собой чужие грехи.
Я вытерла глаза и молча решила, что больше никогда не выйду без своей огромной резиновой перчатки и не важно, сколько она привлечет нежелательного внимания. Затем я схватила другой обугленный череп. Влад был прав. Первоначально.
Более бесцветный образ пробрался в мою голову. Этот череп принадлежал вампиру обезглавленному Максимом. Его звали Кордон, и, увидев его самый ужасный грех, к моему горлу подступила желчь. Я пыталась оттолкнуть прошлое о его смерти, и увидеть то, что происходило до нее. Мне казалось, что я смотрела фильм на быстрой перемотке, поскольку все происходило так быстро и в своем большинстве непонятно. Это и было одним из недостатков вытягивания информации из костей. В них было слишком много истории, чем в одном предмете. Влад и Максим молчали, не мешая мне концентрироваться. Через несколько минут я уловила одну сцену, которая показалась мне перспективной: Кордон и седовласый, выражения их лица серьезные, выдающегося вида мужчина лет сорока с хвостиком, он кричал на них на странно звучащем языке, ударяя по столу.
Вот и еще один недостаток вытягивания информации из костей, я не проживала всего так, будто это происходило со мной. Если бы это было так, я поняла бы то, что он говорил, поскольку я бы смотрела на все глазами Кордона, но это скорее было похоже на связь с кем-то в настоящем времени. Я была лишь невидимым наблюдателем в наткнувшимся воспоминании.
— Думаю, я нашла кое-что, — сказала я вслух. — Я вижу двух вампиров из нападавших, и, похоже, они получают приказ, но я не понимаю этого языка.
— Я свободно говорю на десятке языков, повтори то, что слышишь, — направил меня Влад.
Другой человек говорил слишком быстро, и слова этого языка было не просто повторить, но я постаралась воспроизвести их как можно лучше. После того, как я проговорила несколько предложений, которые возможно и не были достаточно точными, Влад со свистом выдернул меня из моего видения.
— Думаю, ты нашла нашего неуловимого мастера марионеток.
Я разорвала связь, переключая свое внимание на его спину.
— Ты понял его? Что за это был язык?
— Древне-новгородский, — ответил он с плотно сжатой улыбкой на губах. — Я не слышал его с тех пор, как был еще мальчиком. Или ему практически столько же лет, сколько и мне, или же он очень умен, на этом диалекте мало кто говорит, а те, кто его знал, уже давно умерли.
— Что он говорил?
Его улыбка осталась, но выражение лица ожесточилось.
— Не хватало нескольких слов, но я услышал достаточно, чтобы понять, твое присутствие засекли камеры наружного наблюдения по городу. Как только тебя заметили, он приказал своим людям, что если они не добьются успеха по твоему возвращению, то им следует тебя убить.
Учитывая, что седовласый вампир сломал мне обе ноги и оставил в ловушке горящего здания, их стратегия "схватить или убить" не стала для меня сюрпризом. Тем не менее, это не было приятным известием. До этого я лишь хотела помочь Владу найти этого затейщика, поскольку тогда я была еще в безопасности. Теперь же я хотела поймать этого ублюдка и заставить его заплатить за все, чему он меня подверг.
— Скажи мне что-нибудь большее, и ты сможешь отомстить, — пообещал мне Влад. — Ты узнала его имя или где он?
— Нет, — сказала я и объяснила почему. Даже вид их окрестностей был бесполезен. Все трое были в маленькой комнате лишь с одними только бетонными стенами. Когда я закончила, Влад погладил свою челюсть, выражение его лица стало задумчивым.
— Максим, — сказал он, наконец. — Узнай, кто лучший в мире художник портретов и доставь его сюда до рассвета.
Остальные кости не показали ничего существенного. Лишь множество образов грехов их владельцев и множество воспоминаний о замеченном ранее джентльмене, говорящего на старо-новгородоском. Влад оставил меня, чтобы осмотреть оборудование для наружного наблюдения, и я предположила, что сейчас должно быть у тех, кто занимается их установкой, горят задницы. Я пыталась разобраться с потоком воспоминаний, пытаясь узнать больше о людях через их кости, но спустя множество разочарований, мои руки опустились. Дело в том, что у меня уже болела голова от всего этого. Да и у нас уже было лицо, ответственное за нападение вчерашним вечером, его образ будет нарисован художником и если Влад узнает его… "шах и мат" будет уже завтра.
Так что сегодняшним вечером можно решить другую проблемку между нами. Я обедала в одиночестве в гостиной с деревянными панелями, примыкавшей к моей новой спальне. Когда со стола все убрали, я осталась там же. Здесь была современная кожаная мебель и большой телевизор с плоским экраном посреди книжного шкафа, содержащего антикварные издания, которые были настолько стары, что я едва могла прочитать даже буквы на их переплетах. Этот контраст из крайности в крайность, а также древний щит над камином соответствующий по дизайну с кольцом Влада, заставлял меня предположить, куда вела другая дверь в этой комнате. Поэтому, когда я услышала, как она открывается, я не повернула голову, а продолжала оставаться на диване, смотря на треск оранжевого пламени.
Высокая форма мелькнула в уголку моего глаза, прежде чем я почувствовала теплую сильную руку, скользнувшую вниз по моей руке, а затем скрежет щетины напротив щеки. Несмотря на свое желание решить несколько дел, я не могла ничего поделать, его тепло, казалось, словно прошлось от его рук до определенного местечка в моем теле.
— Подожди, — сказала я, мой голос прозвучал слишком тонко.
Темный смех заставил покалывать мою шею, в том месте, куда он касался.
— Неубедительно. Попробуй еще раз.
Я не смогла удержаться и не закрыть глаза, когда его рот коснулся того же места, где и его дыхание. Его губы медленно спускались в блаженном выдохе, а затем внезапно стали посасывать мою кожу, заставляя тем самым мое желание ударить по самому моему центру. Я ахнула.
— Влад!
Еще один смех, после чего я почувствовала опасно чувственное давление его клыков. Влад продолжал скользить по моей шее, оцарапывая клыками мою кожу, но, не вредя ей. Мой пульс подскакивал навстречу его рту, будто прося, чтобы он вкусил его, но затем я сползла с дивана, поворачиваясь к нему лицом.
Он сделал шаг назад, его глаза светились ярко изумрудным. Когда я наконец взглянула на него, я заметила, что его манжеты были расстегнуты, как и верхние пуговицы его черной рубашки, открывавшей V образный кусочек его твердой плоти, захватившей мой взгляд настолько, что мне пришлось, попятится. До этого единственным разом, когда я видела его кожу, было тогда, когда он засучил рукав, давая мне своей крови. Я задалась вопросом, а его грудь была столь же чистой от волос, как и его руки, или же этот намек затемнения, который я увидела, был от тени костра?
