«Какой пафос! Мама, дорогая! А у человека дар! Одними словами довести толпу до религиозного экстаза» — отметила Милада. Как во сне она наблюдала за женщиной вскочившей с колен, нервно осматривающей круг, пытаясь отыскать возвращенного ребенка.
— Подойди сюда, Милада, — сказал Антип.
Травница скрепя зубами, сердцем, проклиная на чем свет стоит всеми известными ей ругательствами этого доморощенного пастыря, встала. Глубоко вздохнув, она вышла в круг света. По толпе пронеслось восторженное «Ах!» и Милада в который раз отметила талант человека из мухи делать слона. Она отдала ребенка матери и уже собиралась ретироваться за грань светящегося круга, но не тут-то было.
— Подойди ко мне. Сестра наша и спасительница, — вещал Антип. А у Милады появилось стойкое заветное желание прибить его на месте. Кинув на старичка взгляд из разряда «Все, ты труп!» Милада залезла на пень и встала рядом с Антипом.
— Помолимся. Друзья мои! — и толпа в блаженном шепоте закрыла глаза и опустила головы.
— Что за цирк? — прошипела Милада в ухо Антипу, пихая его локтем в бок.
— Все потом, — процедил сквозь зубы Антип, — могу сказать одно — это был единственный способ уберечь твоих попутчиков от медленной и мучительной смерти на костре.
— Так, а теперь вы просто обязаны объяснить мне: что все это значит? — разорялась травница.
После молитвы деревенские разошлись по домам, а Милада с Антипом, пожелав им всем спокойной ночи, остались на поляне.
— Потерпи немного. Сейчас сама все увидишь, — шептал ей Антип, — а пока, улыбайся. Ты, деточка, поцелованная Видящим, постарайся, чтобы люди поверили в то, что ты очень рада этому, — дед Антип ухватил девушку под локоток и в буквальном смысле слова потащил к своей избе.
Милада изобразила милую счастливую улыбку больной дегенератки и прошипела
— Так пойдет?
— Конечно, деточка, конечно. Спасибо, уважила старика.
— Ой, я смотрю, а сил у Вас, не смотря на годы, не убавляется!
— Это ж хорошо, Милочка, — ответил Антип, изображая из себя истинного слугу Бога.
Как только дверь за ними захлопнулась, дедуля поменялся в лице.
— Почему ты меня не предупредила, что все настолько серьезно?
— Вы о чем, дедушка, — опешила Милада, не понимая, о чем она должна была предупредить старика.
— А-то ты не поняла, что я ясноокий? Ты, деточка, ветрена, но не дурищща.
— Я-то поняла, но почему я должна была вам что-то рассказывать? Я не могу верить каждому ясноокому, — догадка появилась в ее сознании мгновенно.
— Что с ними случилось? — спросила она.
Антип толкнул двери в сени и пропустил Миладу вперед. На полу лежали трое: Атан, Владимир и Леся. Видимых повреждений не было. Атан метался, словно в бреду, выкрикивая непонятные слова — что-то среднее между простыми стонами и связной речью. Владимир размеренно дышал, казалось, он просто спит. Леся же — смертельно-бледная, растрепанная, с залегшими тенями под глазами — едва дышала.
Милада вопросительно посмотрела на старика. Не задавать же ей, в конце концов, в сотый раз один и тот же вопрос! Антип подошел к ребятам, поправил на каждом одеяло и тихо произнес:
— Она на грани. Пытается вытащить темного.
— К-к-кого?
— Владимира. Энтого вон, странника, вытащила. А того, все никак. Ты должна ей помочь.
— Как? — воскликнула Милада.
— А в первый раз как ты ее вытащила оттуда?
— не знаю… Пела… А вы откуда знаете?
— Я много чего знаю, — вздохнул Антип, — подождем еще чуть-чуть. Если сама не вернется, воспользуемся сиянием.
— Вы что с ума сошли! Вы собрались проводить запрещенный ритуал! Да фиг бы с ним с запрещенным! Это может ее убить!
— Ну, во-первых, выхода у нас все равно нет. Если заплутает, то останется скитаться на грани, а этого и врагу не пожелаешь. А во-вторых, проводить его будешь ты.
— У меня не хватит сил, — прошептала Милада.
— Я тебе помогу. Девонька. Старики — они много чего могуть, только не рассказывают. Да и связь у вас с ней покрепче родственной. Она лучший помощник в таких случаях.
Подготовка ритуала заняла не так много времени, как боялась Милада. Она решила не ждать и не терять время попусту. Если Леська до сих пор не вернулась, то дела плохи. И как эту сумасшедшую угораздило опять туда прорваться? Час от часу не легче. Теперь все мысли травницы были только об одном — главное, чтоб у нее хватило сил и элементарного везения.
Ритуал Сияния не зря называли запрещенным. Им пользовались в большей степени чернокнижники. Светлые сторонились подобных способов, предпочитая более безобидные: призыв, или обычные молитвы. Сияние — мощный ритуал возврата с грани. Один из его видов — заговор вечного огня — широко использовался в военное время, для того, чтобы возвращать умерших солдат, пока тело не успело еще остыть. Для этого в военном штабе всегда присутствовала пара тройка десятков некромантов. Они накидывали купол силы, который рассыпался на сотни мелких куполов, окружая каждого солдата. Если военный получал смертельную рану, то купол автоматически активизировался, не давая душе устремиться к грани.
Такие солдаты, не возвращались домой. Когда тебя сотни раз убивают, а душа мечется в невозможности попасть на грань… После такого не выживал ни один. Как только купол терял свою силу, тело рассыпалось пеплом. Берянская Империя с успехом пользовалась этим заговором, храня его секрет, даже больше, чем символы власти. Сам заговор проводило два некроманта высшего ранга, остальные отдавали свои силы, для подпитки куполов и нередко погибали от магического истощения. Они были теми же солдатами. Только боролись магией, а не мечом.
Возможно, Берянская империя и захватила бы весь мир. Но война с Литосией закончилась. А пойти войной на остальные материки Гирот Третий не успел. Его отравили. Несколько веков Беряния жила. Словно в сказке. Правители сменяли один другого и не отличались большим рвением к реформам. Единственное, что было сделано за эти годы — запрещено использование подобных ритуалов в военных действиях, потому как некроманты, равно как и солдаты гибли, словно мухи от заклинания Хлопок. А потом к власти пришел Святомир Первый Кровавый и привез веру. И использование магии в жизни населения кануло в лету. Ну, или почти какнуло. Вместе с сожженными погибли и многочисленные заговоры, ритуалы. Но, как ни странно, ритуал Сияния и всего его подвиды, как бы ни хранили его в секрете, стал известен тем, кто остался жив. Тем, кто успел спрятаться. Одним из таких людей была Фекла Зецкая. Одаренная силой. После смены веры люди называли ее святой, блаженной, человеком от Бога. Но, не смотря на это, предпочитали говорить о ней шепотом, дома за закрытыми дверями и окнами. Чтобы не аукнулось ни ей, ни им.
