– Может, ты посчитаешь, что я лезу не в свое дело, – тихо начала, – но я считаю и тебя, и Антхею друзьями. И не могу остаться в стороне. Почему ты ее обидел?
Его лицо дернулось, челюсти сжались.
– Я не хотел обижать Антхею. Мне жаль, что она… – он осекся и судорожно вздохнул.
– Неужели она и правда тебе не нравится? – искренне поразилась я.
– Как она может не нравиться? – он устало потер руками виски. – Любой мужчина мечтал бы о такой женщине! Потрясающе красивая, светлая, добрая, искренняя.
– Тогда почему ты ее отверг? Она ведь не требовала от тебя каких-то обязательств.
– Вот именно! – горько усмехнулся Леонс. – Полагаешь, приятно осознавать, что для любимой девушки можешь быть лишь игрушкой, временным развлечением? И что потом должен будешь безропотно смириться с тем, что она уйдет из твоей жизни?
Я буквально дара речи лишилась. В голове воцарился самый настоящий хаос. Это что он сейчас такое сказал? Любимой?
Медленно приходила в себя, глядя на то, как Леонс смотрит на меня с какой-то непонятной яростью. Наконец, смогла произнести:
– Вообще-то она почла бы за счастье стать твоей женой. Сама мне говорила.
– Ты ведь и сама понимаешь, что мы с ней не пара, – покачал головой Леонс. – Она альвийская принцесса, а кто я? Худородный лирн, фактически прислуга у Нартранов. А в будущем, скорее всего, и вовсе никто. Средненький маг, который будет изо всех сил пытаться занять свое место в мире. Причем при изрядном противодействии одного из самых влиятельных кланов. Что я могу дать будущей жене? Тем более такой, как Антхея, привыкшей жить в роскоши и достатке? Как полагаешь, долго продлится ее любовь, когда она в полной мере осознает, на что променяла прежнюю жизнь? Это сейчас она вся на эмоциях, романтично настроена. Но рано или поздно повзрослеет и на многое посмотрит по-другому. А к тому времени пути назад не будет. Родня наверняка от нее откажется. Не хочу, чтобы однажды Антхея проснулась с мыслью, что я испортил ей жизнь, и попросту возненавидела. Так что лучше и не начинать. Слишком больно для нас обоих будет в ином случае.
В какой-то мере я могла понять его мотивы. И все же… Перед глазами до сих пор стояло лицо Антхеи, искаженное болью, несчастное. Вряд ли она приняла бы эти доводы, выскажи он их ей. Да и не показалась подруга мне такой девушкой, что стала бы потом попрекать избранника собственным выбором.
– Значит, ты не желаешь дать вам обоим шанс быть счастливыми просто потому, что боишься того, что будет дальше? – медленно и четко спросила, осознав, что от того, что сейчас скажу, зависит судьба двух небезразличных мне людей. – Тогда, наверное, ты прав, лучше отступись. Антхея не заслуживает иметь рядом в качестве мужа постоянно сомневающегося в своих силах труса, – я намеренно изобразила на лице презрение. – О, Созидательница, что за мужчины пошли?! – склонила голову набок. – Моя мать и то была намного сильнее духом. Не побоялась всеобщего осуждения и рискнула всем ради возможности быть с любимым. И уверена, что ни о чем не жалела до конца! К сожалению, им с моим отцом не удалось быть вместе. Не потому, что побоялись. Просто им не представилось такого шанса. Проклятье! Да завтра может и не быть вовсе! Сегодня ты живешь, строишь планы, а уже завтра к тебе на улице или в таверне может подойти какой-то мерзавец, и вся твоя жизнь пойдет прахом, – я горько усмехнулась, вспоминая собственную судьбу. – Оборвется и все. Не будет ни завтра, ни даже следующего мгновения. А все, что у тебя позади, лишь мысли о том, что бы ты сделал в будущем. Осознание, что ты и не жил вовсе, а просто планы какие-то строил. Предпочтешь это?! Ну и дурак! Вот и все, что могу тебе сказать, – меня всю распирало от эмоций.
Понимала, что вряд ли смогу донести до Леонса то, что пришлось осознать самой. Как ценен каждый миг жизни и что следующего может и не быть. И упускать хоть одну минуту возможного счастья из опасения, что что-то может не получиться, по меньшей мере расточительно. Сама я больше не собиралась плыть по течению. За свое счастье буду бороться, выгрызая его зубами, если понадобится. И ни о чем жалеть точно не стану, даже если что-то не получится. Просто потому что буду знать – сделала все, от меня зависящее.
Только вот вложить свои мысли кому-то в голову, к сожалению, не получится. Леонс сам должен принять решение. А не сумеет? Ну, что ж, значит, своего счастья и правда не заслуживает. Я же сделаю все, чтобы помочь подруге пережить разочарование. Пусть даже самое сильное в ее жизни.
Когда выходила из комнаты, на растерянного и ошеломленного Леонса даже не смотрела. На сердце было легко и спокойно. То, что должна, я сделала. Могу сказать это с чистой совестью.
Правда, едва увидела полные вопроса и отчаянной надежды глаза Антхеи, захлестнула горечь. Как ей сказать, что тот, кого она любит, побоялся рискнуть? Не факт ведь даже, что из их отношений получилось бы что-то серьезное. Но он и шанса им обоим не дал.
Подруга поняла все без слов и разом сникла. Устало опустилась на кровать и свернулась калачиком, подтянув колени к груди. Единственное, чем я смогла ей помочь, сесть рядом и обнять, даря свою безмолвную поддержку.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Антхея же даже не шевельнулась, будто вообще потеряла ко всему интерес, и ее совершенно не волновало, кто и зачем к нам явился. Впрочем, едва с порога раздался смущенный голос Леонса:
– Элисса, ты не могла бы выйти? – подруга резко вскинулась на кровати. Она вся казалась натянутой как струна, на мраморно-белом лице живыми казались лишь глаза.
– Конечно, – глухо произнесла, поднимаясь и проходя к двери.
Перед тем как я вышла, Леонс на миг удержал за локоть и шепнул:
– Спасибо тебе.
– За что? – слабо улыбнулась.
– За то, что сказала мне правду. По поводу того, что веду себя как идиот, – его ответная улыбка была полна искреннего тепла.
С души будто камень свалился. Я подмигнула ему и покинула комнату, понимая, что теперь все у них будет в порядке. Прошла на кухню и сделала себе чай, а потом устроилась с чашкой на крыльце. Как же хорошо и спокойно было сидеть вот так, слушая шелест листвы, стрекот сверчков, далекий смех и голоса других адептов, чувствовать себя неотъемлемой частью этого мира!
Только когда продрогла окончательно – все-таки ночи даже в такую мягкую зиму были прохладными – вернулась в дом и поднялась к нашей с Антхеей комнате. На мой деликатный стук послышались оживленные голоса, разрешающие войти. Расплылась в улыбке при виде счастливых, светящихся физиономий, встретивших мое появление. Похоже, все у них и правда в порядке! Объяснились и сделали правильные выводы.
– Извините, что помешала, – проворчала с фальшивым недовольством, – но спать очень хочется. Поздно уже. Завтра намилуетесь.
– Конечно, – Леонс нисколько не обиделся и поднялся с кровати, на которой они сидели с Антхеей, трогательно держась за руки. – До завтра, – сказал сначала теперь уже, надеюсь, своей девушке, с особенным теплым выражением, а потом мне, дружески улыбаясь.
– Приятных снов! – пожелала я в ответ и, когда он вышел, вопросительно уставилась на Антхею.
Та упала на кровать, раскинув руки, и растянула губы в блаженной улыбке.
– Ты не представляешь, как я счастлива!
– Ну, почему же, прекрасно представляю, – искренне радуясь за нее, сказала, начиная переодеваться ко сну. – И очень за вас рада! Насколько понимаю, он признался тебе в своих чувствах?
– Да! – воскликнула она, устраиваясь на боку и опираясь на локоть. – Он, оказывается, все это время не желал проявлять ко мне симпатию, потому что считал себя недостойным меня. Вот дурачок! – сказано было с такой нежностью, что у меня даже сердце защемило. – Да на свете никого нет лучше него!
– Вот и дай ему это понять, чтобы не грузился всякими глупостями! – поддержала я ее.
– Обязательно! – серьезно кивнула Антхея. – И знаешь… – задумчиво добавила, – теперь я уже не уверена, что готова его отпустить так просто. Согласиться лишь на временную связь. Сделаю все, чтобы он захотел на мне жениться!
