— Я не воровка. У вас было открыто.
— Хозяину сообщение пришло. Вот он и сорвался. Дверей не заперев. А ты, значит, воспользовалась.
— Куда сорвался? Я как раз ищу Петра Ракитникова.
— Плохо тебя слышу, красавица. Возьми меня в ручки да поднеси к лицу. Так что ты там говорила? Что не воровка ты? А ищешь кого? Не слышу, что бормочешь. Ближе, ближе поднеси, не бойся.
Как загипнотизированная, я взяла в руки тяжелое зеркало с рамой, выложенной серебристыми загогулинами. Одна из закорючек впилась в палец. От неожиданности я уронила зеркало на диван.
— Удобно, не так ли? — захихикал призрак. — Прежние производители придумали. Крошечный такой недочет, зазубринка. Ранка малёхонькая — а кровушка-то уже анализируется. Думаешь, я не знаю, зачем ты тут? На артефакт какой ценный глаз положила? Сейчас и выясним, чьих ты кровей, хи-хи, девка, что с нежитью под таким уровнем морока разгуливает. Сейчас увидим, имеешься ли в базе, артефактов похитительница. Сейчас мы тебя вычислим.
Дух замурлыкал песенку. Я попятилась к двери, не сводя взгляд с гримасничающего лица в раме. Зато Петенька, наоборот, пригнулся и начал подкрадываться к дивану.
— Что же это? — вдруг хрипло проговорило изображение. — Кто же?! Как же?! Я же был там! Я же видел, сам проверял! Сам образцы в базу внес! И не думал, и не гадал, что найдется кровь волшебная! Та самая кровь! Стой, девка, стой! Вернись! Скажи мне, где Учитель! Где Вечный Хозяин мой?! Не уходи! Ты же знаешь, где он! Это ведь ты его воскресила! — зеркало заговорило визгливым речитативом: — И ожил он! Призвал он тварей серых, хвостатых и выпил их досуха! И обрел силу прежнюю! Стой!
Лицо в зеркале бесновалось и требовало, чтобы я вернулась. Из рамы повалил белый, тошнотворный дым. Побелка на потолке над тем местом, где лежало зеркало, потрескалась и мелким снежком закружила по комнате. Я подбежала к дивану, схватила за ошейник слегка растерявшегося уморта и рванула к выходу.
Не помню, как оказалась в соседнем квартале. Тяжело дыша, прислонилась к стене в каком-то переулке. Страшно-то как! Когда-то я вот так же порезала ладонь о новенький подарок Саввы, «живое зеркальце», только что сошедшее с конвейера Безруковых. Пожаловалась жениху, он сам зачистил шероховатость. О какой базе говорил призрак? Это… заговор?
А Петр в курсе, что в зеркале у него живет безумный маньячище? И что это за учитель такой, и с какой стати я должна знать, где он? Никого я не воскрешала! Призывать призывала, но воскрешения не по моей части. Не хватало еще, и так призом ценным в известных кругах числюсь.
Я побрела по улице, гадая, что делать дальше. Решение пришло быстро: нужно поговорить с Петром. Почему я ему так доверяю? Ну, во-первых, он единственный маг, с которым я знакома, во-вторых, Арман Ганье готовил для него гадость (как говорится, враг моего врага — мой друг), а в-третьих, я еще помню взгляд Ракитникова. Он мог ничего не помнить, но эти глаза не лгали. Встречусь с ним у Ледкова, раз визит вежливости превратился в фрик-шоу.
Я шла и боролась с искушением задрать накидку и почесать шрам на животе. Это у меня, видимо, реакция, уж очень меня напугал зеркальный безумец.
Я машинально дошла до Фонтанной площади. Отыскала промостенд и сдала наряд подсолнуха. Действовала, как во сне, в голове все еще звучал голос зеркального духа. По мере того, как оседали замешательство, растерянность и прочие эмоции шокированного человека, включался анализ и нарастал страх. Вспомнились некоторые подробности болтовни безумного изображения. Нет, не безумного — знающего что-то об «акциатто».
Углубившись в Солнечный, я врезалась плечом в высокого немолодого мужчину. В руку больно кольнуло. Я с удивлением обернулась, а мужчина уже рассыпался в извинениях. Рукава его кожаного плаща были украшены заклепками. Видно, об одну из них я и поцарапалась. Ну что за день такой!
С удивлением признала в немолодом господине ведьмака, пожертвовавшего золотой в день моего частушечного дебюта. Он, кажется, тоже меня узнал. Снял помятую кожаную шляпу, улыбнулся, кивнул, поклонился, зашагал дальше.
Я тоже двинулась прочь. Держа Петеньку за ошейник, чувствовала, как в горле его клокочет сдавленное рычание — уморт оглядывался на ведьмака и пытался остановиться.
— Ну-ну, — тихо проговорила я, наклонившись к «песику», — не нужно. Радуйся, что он тебя под мороком не узнал.
«Плохой».
— Петенька, я очень тебя понимаю, но ведьмаки…
«Маг».
— Ведьмаки все немного маги.
«Следит».
— За кем? За нами?
Тут и я принялась оглядываться. Однако мы сошли с шумной улицы и шли по переулкам. Темнело. Мамаши загоняли домой малышню с санками, в окнах зажигались огни. Никто за нами не шел — дорога позади была пуста. Пригород как всегда вымирал на закате.
Вот же глупо получилось — ноги по привычке понесли меня срезать путь через Солнечный квартал к «Морковке», небоскребу, в котором я раньше снимала квартиру. Где-то тут я напоролась на кучку грабителей, любителей гоп-стоп поэзии.
Романтики с большой дороги меня не беспокоили, а вот странности, происходившие со зрением и ногами — очень. Перед глазами поплыло, утоптанный снег под ногами стал казаться палубой корабля в качку. Уколотая рука ныла.
— Петенька, это был охотник за головами, бежим! — прохрипела я.
И мы побежали.
Глава 18
Глава 18
Крысы. Умные и помнящие о том, что женщина-друг держит свое слово. Услуга за услугу: я всегда готова приютить и выкормить из склянки крысят-сироток или доставить в назначенное место пакет с едой. Однако мои серые друзья знают границы и никогда не просят невозможного. А вот я, похоже, потребовала именно этого.
Беда в том, что в этой части Солнечного водилось не так много крыс — в квартале, где столько потомков ведунов, знающих по-своему, как заставить зверье служить человеку, им было некомфортно. В любом случае, я не успевала собрать достаточно большую стаю, чтобы отбиться от ведьмака.
Тот знал о моем даре, осторожничал, аккуратно шел по следу. Он был где-то там, позади, но прятался в тени многочисленных проулков. Ждал, когда полностью подействует впрыснутое в руку снотворное. Мне казалось, что я несусь, не чувствуя земли под ногами, а на самом деле я бежала все медленнее.
«Вернусь и убью его».
— Нет, Петенька, — морозный воздух драл горло, перед глазами все сильнее расплывались очертания домов. — Беги к Петру. Предупреди. Вот… сейчас… за тем поворотом. Давай!
Уморт вильнул и исчез в кустах. Хороший песик. С ведьмаком ему не справиться. Я разок понаблюдала издалека, как ведь-маги расправляются с нежитью, прущей из Пробоя: кромсают навьих, словно капусту. Надеюсь, Петенька найдет Петра, а пока… пока мне справляться тут самой.
Я плутала в темных переулках, но разум мой был спокоен и без дела не оставался. Пленение магом, идущим по пятам, могло означать лишь одно: окончание моей счастливой, но короткой свободной жизни, поэтому я боролась всеми доступными мне средствами. Мне даже не было страшно. Мои маленькие друзья меня не защитят, зато крысы и птицы могут дать совет. Я собирала обрывки картинок, словно кусочки мозаики. Дома… дома… везде живут люди. Даже в том, по виду брошенном, обитает выпивоха-параноик, который, если услышит, как я у него прячусь, наверняка выдаст меня паникой.
Так уж вышло, что в темном утоптанном переулке я выскочила прямо на своих старых недобрых знакомых, некогда пытавшихся отжать у меня честно нажитое, но отступивших перед армией медведок. Куртуазная шелупонь-компания расселась на лавках у поленницы. Рядом ходил ходуном дом с ярко освещенными окнами. В нем гремели скрипки и залихватски ухал народ.
Я застыла, лихорадочно изучая пути к отступлению. Пока бежала, мне удавалось преодолевать сонливость, а тут и ноги подкосились, и голова на шее зашаталась.
Бандюганы смотрели на меня, я глядела на них. Все, кажется, приехали, больше я не выдержу, упаду прямо здесь.
— Какого… — начал стрессоустойчивый громила-предводитель. Лицо его посветлело, он выплюнул в снег самокрутку. — Братва, так это та самая. Помните ее? Та, из-за которой я с вами, дурачьём, позору хлебнул. Что, девка, мертвый царь в подземное царство так и не доволок? Так мы сейчас это дело исправим.
