Я так хотела его увидеть, я так грезила им – и вот он. Правда, в моих немудреных мечтах мастер Дэро нежно обнимал меня, а сейчас – смотрел чуть ли не с испугом и какой-то…тоской? Мне совершенно неосознанно захотелось его утешить. Я протянула руку и погладила обнаженные горячие плечи. Во сне слишком просто быть смелой, делать то, чего нельзя делать. Он был такой, каким я и представляла – гладкий и теплый, незнакомый и в то же время родной насквозь, настолько, что его тело было словно бы продолжением моего. Мне нечего было бояться или стесняться, я не испытывала той безумной порочной страсти, о которой писали в романах, но все внутри меня замирало при взгляде на него, дух захватывало, как при взгляде в пропасть. Я гладила его плечи, шею, короткие волосы, напоминавшие мне на ощупь нежные иголочки листвиги – на вид один в один колючий рогожник, а на ощупь что шелковые нитки. Всё в нем было прекрасно – тоненькие волоски на руках и шее, детские, давно зажившие шрамы, открывавшиеся моим чутким пальцам. Мастер Дэро словно замер, застыл, а я стянула через голову ночную рубашку – чужую, ненужную в своей пошлой откровенности и прижалась к нему, распластываясь, как моллюск, оплетая руками, ногами, корнями врастая в его тело, прикусывая за ухо, покрывая поцелуями шею, вдыхая его запах – совершенно незнакомый, но такой приятный запах чистой, чуть влажной кожи и волос.
Он не выдержал. Обнял, стал целовать до немоты в руках и искр в глазах – не сразу в губы, - в шею, в сгибы локтей, очерчивая пальцами контуры ключиц и ребер, поглаживая скулы, вдавливаясь куда-то под лопатки.
Слишком реально, слишком волшебно. Слишком горько.
- Ведьма! – шептал мастер Дэро, опрокидывая мое расплавленное свечным воском тело на кровать, куда просторнее моей, - Все-таки ты ведьма, Агген Лиан! Что ты со мной делаешь?! Ты плакала и отталкивала меня, на твоих щеках пылали факелы, и я думал, что жизнь с тобой будет горькой, как цветки василика, как слезы. Но вот пробила полночь, и стоило мне моргнуть – я вижу тебя настоящую, белую, прозрачную, как морок, мою, единственную, любимую. Ты как воздух, поймать невозможно, и дышать без тебя невозможно…
Мастер прижал меня, тяжелый, немного соленый на вкус, так, что я чувствовала все его тело своим обнаженным телом, мои чуть влажные длинные волосы путались, прилипали к спине и груди, иногда Дэро цеплял их пальцами, но даже боль в этот момент была неотъемлемой частью жизни.
Он сделал меня больше, чем женщиной, он сделал меня живой – и я радовалась боли, как доказательству того, что дышу и существую. И лишь тоска от того, что небо отмерило нам так мало – несколько песчинок из бесконечности, да и эти песчинки невозвратно утекали, горсть за горстью, заставляла сердце сжиматься, не позволяя забыться, раствориться в нем полностью.
Глава 39.
Я проснулась с первым лучом солнца – многолетняя привычка тени, проявляющейся лишь на свету. Полежала с закрытыми глазами, вспоминая свой сон – теперь-то, поутру, стыдный, с влажноватым привкусом пота, но все равно, - тягучий и сладкий, как рогожниковый мед. Волшебный сон, слишком реальный, слишком…
Почему я сплю нагишом?
Я резко открыла глаза, но не шевельнулась. Медленно, медленно, по крохотному шажку заставляя послушные, слегка ноющие мышцы приподнимать тело. Я была не в своей спальне. Окно, арочное по тогдашней моде, прикрывают занавеси благородного шоколадного цвета, на стенах тускло, приглушенно горят металлические светляки. Кровать в спальне мастера – впрочем, теперь уже лорда - Дэро была огромная, а сам благородный лорд спал, уткнувшись лицом в перину так, что торчала лишь черная макушка. Я встала – скомканная ночная рубашка нашлась на полу, но идти в ней – все равно, что идти обнаженной. Через арочный проем была еще одна комната. Личные покои лорда..? Возможно. Надо было торопиться. За узкой деревянной дверью находилась ванная комната, на тяжелом крюке в углу – два халата, мужской побольше и женский поменьше. Что ж, за неимением лучшего… Я наскоро вымылась, завернулась в халат, нашла белые домашние туфли и выскользнула из комнаты, беззвучно ступая. Лестница оказалась совсем рядом, я спустилась вниз. Навстречу поспешила чуть заспанная юная горничная.
- Светлого неба, леди!
Ничего не ответила, кивнула и вышла на залитую утренним солнцем свободу. Далеко в этих туфлях мне не уйти, но я рассчитывала на то, что Агген подготовит пути отхода – и не ошиблась. Лорд Эрко выскочил из небольшого неприметного экипажа, торопливо открыл дверь. Агген сидела внутри, бледная до серости, заплаканная.
- Переодевайтесь, - холодно бросил лорд, отворачиваясь.
После халата из тонкого шелка мягкое шерстяное платье, поданное мне Агген, показалось теплым, согревающим. Я хотела сказать ей хоть что-то, успокоить, ее стыд, страх, смущение и чувство вины охватили меня, как рой зудящих комаров – но лорд Эрко уже обернулся снова.
- Что произошло ночью? – его голос был мерзлым, стылым, но я каким-то чудом сохраняла полнейшее спокойствие.
- Лорд Дэро ничего не заметил. Не заметил…подмены.
Лорд Эрко открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но вдруг передумал и просто кивнул.
- Ты, - обратился он к Агген, и в голосе явственно проступил сдавленный гнев, совершенно для меня неожиданный, - ты сейчас возвращаешься к своему мужу и ни словом, ни жестом не даешь ему понять о том, что в первую брачную ночь с ним была не ты, понятно? Я не знаю, как ты уладишь этот вопрос, но ты будешь смирной, радостной и доброй женой. Это твой долг! Ты продолжишь род Лиан или род Зордан, а лучше оба, и никаких выкрутасов. Глен… - он выдохнул, - Глен должна защищать тебя в бою, а не в постели, трусливая ты курица, и…
- Прекратите. Я буду защищать ее там, где нужно, когда нужно, и как она сочтет нужным, - сказал мой язык, хотя я – я собиралась молчать, как василик в поле. – Агген ни в чем не виновата. Ни в чем!
Лорд Эрко взглянул на меня, без ожидаемой ярости.
- Даже от меня защищать? – он словно бы хмыкнул.
- Даже от вас.
Агген повернулась ко мне и порывисто обняла:
- Прости меня, Глен, прости, прости, прости, я не хотела, не знала, не… - слезы текли из ее глаз.
- Хватит ныть, - устало сказал лорд Эрко. – иди, и сделай так, чтобы жертва Глен не была напрасной, небо тебя дери.
Я снова хотела что-то сказать, но Агген резко отстранилась и пошла – медленно, прямая, как маяк. Лорд Эрко подождал пару мгновений, захлопнул дверцу экипажа и сам вскочил на место возницы.
- Жаль, что ты не родилась мальчиком, - вдруг тихо, но отчетливо сказал он, - я был бы горд иметь такого сына.
***
В замке без Агген было пусто, гулко и бессмысленно. Я чувствовала себя птицей, запертой в клетке, хотелось биться головой об стены и двери. Промучившись до заката, я завернулась в теплый плащ и выскользнула в сад. Небо было пасмурным, серым, оно давило на плечи и голову. Я обняла свою вишню, голую, мерзлую, вжимая щеку в шершавую кору.
Иногда кажется, что то, чего ты так страшишься – никогда не настанет, эта детская иррациональная вера в чудо до последнего держит нас на плаву. А уж если и настанет – после этого все закончится, потому что жизнь «после» просто не может быть… Но это не правда. И ты встаешь, умываешь холодной водой лицо и дрожащие руки, расчесываешь волосы стареньким костяным гребнем, выбираешь, не глядя, одежду, нужно же что-то одевать, может быть, даже ешь – нужно же что-то есть. И живешь, вот такой, потерянный, обездоленный, располовиненный, опустошенный, не понимая, чем так не угодил судьбе, которая не захотела даже закончить весь этот фарс, именуемый – твоя жизнь.
Я даже не заплела косу, поэтому волосы бились на ветру пепельным разорванным на полосы флагом.
Шаги лорда Эрко были слышны издалека, но оборачиваться не хотелось.
- Как ты себя чувствуешь, Глен?
- Нормально, лорд Эрко.
- Может быть, стоит сходить к целителю?
- Нет необходимости, - я обхватила руками плечи, стараясь унять дрожь.
