— Да, конечно, — растерянно посмотрела на него. — Я хочу побыть одна.
Берк отпустил меня, внимательно вглядываясь в глаза. Его лицо осунулось, под глазами залегли тени. Ох, сколько же он не спал, сражаясь с пиратами. Сердце дрогнуло в беспокойстве за него. Я прикоснулась к его лицу.
— Тебе нужно отдохнуть. Иди, пожалуйста, прими душ и поспи хоть немного. Я побуду в кабинете Херона, — через силу заставила себя улыбнуться, чтобы он не чувствовал беспокойства за меня. — Иди, Орарри побудет со мной.
Я оглянулась и натолкнулась на напряженный взгляд Эола. Наверное, ему нужно хоть что-то сказать.
— Эол, ты, наверное, тоже хочешь отдохнуть? Берк, нужно Эола куда-то поместить, ведь у него нет комнаты.
— Я в состоянии самостоятельно позаботиться о себе, — лёд голоса элленийца больно кольнул в сердце.
— Да, конечно, не сомневаюсь в этом, — я развернулась уходить, но не смогла, оглянулась. — Всё будет хорошо, Эол. Ты останешься свободен. С моей стороны не будет к тебе никаких притязаний. Я уверена, ты обязательно найдешь свою Танату.
Он коротко кивнул и вышел из каюты вместе с Морфом.
Я резко развернулась и скрылась в кабинете Херона. Силы оставили меня и на дрожащих ногах я опустилась на пол, облокотившись спиной о стол, подтянула колени к себе и, обняв, уткнулась в них лицом. По щекам покатились слёзы, тело бил нервный озноб. Нет, я не рыдала, просто напряжение, копившееся в течение последних пяти дней после пробуждения в медотсеке, сейчас выплёскивалось. Да и день сегодня был очень тяжёлый.
Пять дней… Ощущение, что пять лет. Столько событий, эмоций. Три мужа… Как это случилось? Может, нужно было поступить как-то иначе, говорить или делать что-то другое. Но что? Если от моих решений зависит жизнь этих мужчин. А моя жизнь зависит от них. Иначе или повторение судьбы матери доктора, или опыты в лаборатории.
Так ли всё плохо? Херон и Берк — надёжные, способные на героические поступки и заботу. Если отбросить то, как я оказалась за ними замужем, то сейчас всё совсем даже неплохо. Осталось только выяснить их планы на дальнейшую нашу совместную жизнь. Ответ на этот вопрос страшил. Оказаться запертой в четырёх стенах на Тимеррии мне не хотелось. А ещё этот вопрос о потомстве… Этот пунктик, о котором они мне сразу сказали. Вот что пугало. Одно дело — зачать желанного ребенка, как естественное продолжение любви, чувств и отношений в паре. Другое дело — рождение ребенка исключительно с целью достижения высокого положения в иерархической лестнице их больного общества.
Эол, мой случайный новый муж. Вот с ним у меня точно были проблемы. Причём, иррациональные. Мы виделись максимум пять раз и три раза перекинулись парой фраз. Как так получилось, что я хочу, чтобы он был со мной, и чтобы я по-настоящему была его? Почему мне так больно даже от мысли, что он может уйти от меня к своей мифической Танате, а я должна буду с радостью его отпустить? Ведь обретение своей половинки — это великое счастье. А что станет со мной? Кто склеит и излечит моё разбитое сердце? Надеяться на то, что это не произойдёт и жить одним днем? Наслаждаться его присутствием? Нет. Нельзя впускать его в свое сердце! Значит, нужно держаться на расстоянии. Уверена, он тоже не воспринимает меня, как свою женщину. Я для него только способ избежать смерти и он просто благодарен за это. И всё!
Глава 22 Признание Херона и Берка своими вайне
Я вскинула голову от прикосновения. Передо мной на корточках сидел Херон.
— Ты плачешь? У тебя что-то болит? — беспокойство звучало в его голосе и сквозило во взгляде.
— Уже нет, — я протянула к нему руку и с нежностью погладила по щеке. — Тяжёлый день. Как всё прошло? Эолу больше ничего не угрожает?
— Пока нет. Я выслал сообщение на Эллению и в департамент регистрации гражданских актов СЕРР для контроля исполнения. Я чувствую твою неуверенность и тревогу. Чего ты боишься? — он пытливо вглядывался в мои глаза.
Чуть помедлив, призналась:
— Боюсь, что вы разобьете моё сердце, — мои руки вцепились в его плечи, и я поднялась на коленях перед ним. — Боюсь, что мои ожидания не совпадут с реальностью. Меня страшит наше будущее, которое невозможно спрогнозировать. И я боюсь, что Эол станет моим мужем, а потом встретит свою любовь. А я не ваши берсайки, я не смогу просто так отпустить его! Я живу чувствами, и они сильнее меня, порой сильнее разума и воли. Ты понимаешь меня, Херон? — на последних словах я уже вовсю трясла его, вцепившись в форму, не замечая, что острые шипы на погонах ранят и так ободранные о броню элленийца руки.
Херон перехватил мои ладони и, прижав их к телу, обнял меня, успокаивающе поглаживая по спине.
— Прости меня. Прости, что одел на тебя элар без твоего согласия, моя вея, — сказал он глухо.
Я удивлённо посмотрела на него, успокаиваясь в крепких объятиях.
— Я об этом уже не сожалею, — мои губы тронула грустная улыбка. Как быстро я изменила своё мнение и почему-то не испытывала при этом никаких угрызений совести. Вот он, рядом, обнимает меня, сопереживает и ничего не требует взамен. Решение только за мной. Я выбираю… — Поцелуй меня, Херон. Поцелуй так, как никогда никого не целовал! Поцелуй, как свою жену, свою вея.
— Моя жизнь, — он медленно склонялся ко мне, всё сильнее притягивая к себе. — Моё дыхание, — прошептал он, сминая мои губы своими твёрдыми тёплыми губами.
Напор и сила, страсть и запредельная нежность… Мы оба наслаждались этим моментом. Я тонула в ощущениях и его удивительных глазах, ставших уже родными, и отвечала с не меньшими желанием и страстью. Наш поцелуй был глубоким, затяжным. Никто не спешил его разорвать. Все мысли выветрились из головы. Его руки, удерживающие меня за талию, напряглись, и я ощутила, что взлетела, отмечая краем сознания, как по полу разлетаются инфошары, как мячики пинг-понга, прыгают в разные стороны от стола, на который меня посадил Херон.
Его горячие требовательные губы стали опускаться ниже, прокладывая огненную дорожку из поцелуев. Шея, ключицы… Руки с нежной лаской прошлись по моим ногам, между которыми он сейчас стоял, снизу, от тонких щиколоток до бёдер, сминая, поднимая край ночной рубашки. Я выгнулась в спине, подставляя под непрекращающиеся поцелуи грудь, сейчас такую чувствительную, высоко вздымающуюся от частого дыхания. От каждого его прикосновения возбуждение нарастало со скоростью сорвавшейся лавины, и я уже откровенно стонала под руками, ласкающими моё лоно через тонкую ткань трусиков. Я еле нашла в себе силы подняться и потянуться руками к его одежде, которую никак не удавалось расстегнуть из-за дрожащих от возбуждения пальцев. Злясь на эти дурацкие застёжки, недовольно зарычала. Мужчина довольно хмыкнул, перехватил мои руки одной рукой, и снова стал целовать, при этом второй свободной рукой снимая с себя мундир и расстегивая ремень на брюках, которые уже просто причиняли боль, сдавливая рвущуюся наружу плоть. Трусики полетели в сторону, как и рубашка. Глаза в глаза, буквально секунда и мы одновременно резко подались друг к другу. Снова затяжной поцелуй, я обхватила его ногами, чувствуя горячую возбуждённую плоть мужа, прижавшуюся ко мне. Пробежала пальчиками по гладкому стволу и ощутила мелкую дрожь пресса мужчины, который почему-то не спешил помочь мне снять это безумное возбуждение, от которого уже всё болезненно сжималось внизу живота.
— Хе… хе… рон, — задыхаясь от невозможных чувств, всхлипнула, — прошу…
О! Это было только началом. Его плоть скользнула, наполняя меня. От резкого ощущения наполненности я со стоном выгнулась, поддерживаемая за талию его руками. Муж остановился, давая мне возможность привыкнуть к себе. И задвигался только тогда, когда я нетерпеливо ёрзнула, подаваясь навстречу. Оргазм не заставил себя долго ждать. Внутри словно взорвался вулкан, ослепляя, отправляя сознание в прострацию. Наше сбившееся дыхание стало первым звуком, который я осознала после пережитого. Прижимая расслабленную меня, Херон дрожал всем телом после перенесённого экстаза. На теле блестели капельки пота.
