– Конечно. Я посылаю почту каждую неделю. Обязательно добавлю это в свое письмо. И... Айна, не злись на мать. Она у тебя очень хорошая. Правда.
Айна удивилась. Откуда графскому сыну знать, хороша ли скотница Мира?
– С чего это ты взял?
– Просто поверь.
7
На постоялый двор Айна вернулась поздно. Они с Рином еще долго сидели в уютной комнатушке с ткаными коврами, таки съели жаркое, допили вино, вспоминали разных людей из замка. Айна рассказала, что мать ждет ребенка, а Рин в красках описал свадьбу сестры. Потом он проводил ее до самого порога, непреклонно сунул в руку небольшой мешочек с монетами и велел возвращаться в замковую таверну ровно через три дня в то же время.
Поднимаясь по скрипучей лестнице на второй этаж, где им выделили теплый угол, Айна гадала спит уже Лиан или ждет ее, в тревоге гадая, куда запропастилась. Она очень надеялась на первое, но зная Лиана, не слишком обольщалась. По крайней мере в комнате, где кроме них отдыхают еще несколько путешественников, Лиан точно не примется ругать ее среди ночи...
Перешагивая через спящие тела, распростертые на узких тюфяках, Айна только чудом не упала – вино изрядно дало ей в голову, а комната, куда едва попадал свет с нижнего этажа, была погружена в темноту. Кое-как, почти наступив на пару соседских ног, она пробралась к той стене, где, свернувшись калачиком, лежал ее брат. Нащупав его теплое маленькое плечо, она скользнула под шерстяной одеяло, пропахшее дымом и мышами. Когда Айна обняла Лиана, ей показалось, что здесь и сейчас она как никогда дома...
И почти сразу поняла – Лиан не спал.
Найдя ее ладонь, он крепко стиснул озябшие пальцы Айны и прижал их к своей груди.
Пальцы были мокрыми.
На следующее утро Айна поняла, какую цену ей придется заплатить за долгую ночь с Риндоном Бергом и его дорогим вином. Худо ей стало уже на рассвете, когда половина постояльцев тихо укладывали вещи по мешкам, собираясь покинуть постоялый двор. Сама Айна вставать не собиралась, но ей пришлось это сделать, чтобы не осквернить постель содержимым своего бунтующего нутра. Кое-как добравшись до поганого ведра в комнатушке за стеной, она извергла из себя весь съеденный накануне ужин вместе с остатками благородного напитка. Худо ей при этом был так, что впору упасть на пол и скрючиться подле того смердящего ведра. На тряпичных ногах она по стеночке доползла до своей постели, и, попытавшись лечь, снова испытала жуткий приступ тошноты. По счастью, внутри у нее к тому моменту уже ничего не осталось, а то бы старый тюфяк наверняка оказался испорчен.
Айна очень надеялась, что после похода в уборную ей станет легче, но муть все поднималась и поднималась у нее в горле, а мир вокруг вращался круг за кругом, делая тошноту еще более несносной. Во всем этом была одна только радость – когда телу так плохо, нет никаких сил думать о душевной боли.
Айна лежала, скорчившись и кусала себя за палец, чтобы не застонать слишком громко. Но Лиан все равно проснулся. Завозился тихо у нее под боком и вдруг прижался к ее спине, уткнувшись головой куда-то в плечо. Маленькая теплая ладонь скользнула Айне под рубашку и накрыла тяжело вздымавшиеся ребра. Исходивший от этой ладони жар проник глубоко под кожу, и ледяная тяжесть начала таять... Спустя пару мгновений Айна даже сумела сделать первый глубокий вдох, а потом почувствовала, как останавливается бешенное вращение комнаты, как затихает неровный сбивчивый стук сердца. Благодарность затопила ее с головой, вырвавшись наружу неудержимыми слезами. Айна накрыла горячую ладонь своей рукой и поняла, что больше не может держать в себе это все.
Она плакала долго и безоглядно – не умея и не пытаясь остановить поток боли, рвущейся наружу, забыв о других людях и растворяясь в живительном тепле, что дарил ей тот единственный человек, который ощущал ее боль как свою.
Откуда-то Айна знала наверняка, что сейчас Лиану так же плохой, как и ей самой.
– Я принес тебе поесть.
Разлепив глаза, Айна увидела рядом с собой на полу миску, полную теплой мясной похлебки. Она осторожно села, боясь, что голова опять закружится, а руки будут не в силах удержать даже ложку, но нет – от скверной немочи не осталось и следа. Запах еды мгновенно пробудил аппетит, а голос Лиана наполнил сердце радостью.
Он сел рядом с Айной и осторожно коснулся пальцами ее лица. В его синих глазах гнев мешался с тревогой и отчаянием.
– Зачем твой друг сделал это? – его голос показался Айне звенящим от плохо скрытой ярости.
– Сделал что?..
– Все это! Всю эту боль! Что такого он сказал тебе?! Зачем ты заливала эту боль вином?
«Клятые демоны... – меньше всего Айне хотелось что-то объяснять. – Не твое это дело...»
Но вслух она ничего такого не сказала, только вздохнула и взяла миску с едой. Когда человек жует, ему ведь очень трудно разговаривать.
– Спасибо, – сказала Айна, когда миска опустела. – Это было кстати.
Она надеялась, что Лиан отвяжется от нее со своими расспросами, но тот продолжал полыхать гневными глазами и все еще ждал ответа.
– Никто меня не обижал, – сказала Айна в конце концов. – Рин обещал помочь. Через три дня мы снова встретимся, и он скажет, где подыщет мне место...
– Я пойду с тобой! – Лиан смотрел на Айну так, что она сразу поняла – не стоит даже и пытаться спорить с ним.
– Ладно.
В конце концов... теперь это не имело никакого значения.
8
На сей раз Рин пришел в таверну первым. Айна увидела его сразу, едва переступила порог. Он сидел в дальнем углу заведения и задумчиво смотрел в свой кубок. Впрочем, не успели они с Лианом пересечь и половину шумной залы, как графский сын поднял голову и заметил их. Он обрадованно махнул рукой и даже привстал. Айне показалось, что он хотел, как обычно, обнять ее при встрече, но натолкнулся на холодный взгляд Лиана и вместо этого лишь тепло улыбнулся ей.
– Здравствуй, Айна! – Рин немного смущенно разлохматил свои темно-русые волосы. Похоже, он думал, что она снова придет одна. – А это... твой... новый брат?
– Да... – Айна легонько подтолкнула Лиана в спину, чтобы тот наконец уже соизволил поприветствовать человека, на чьи деньги они безбедно провели последние три дня в одном из очень приличных постоялых дворов. Но Лиан явно не был настроен дружелюбно – он лишь коротко кивнул и всем своим видом дал понять, что не собирается принимать участие в разговоре.
Рин потер бровь и улыбнулся.
– Он не очень-то общительный... Ну да ладно, это не мое дело. Айна, я долго думал, где бы ты могла почувствовать себя... счастливой. И в безопасности. При дворце есть большая библиотека, но ее главный служитель уже не очень молод. Он будет рад новому помощнику... помощнице. Я уже поговорил с ним, мне помог один... один из рекрутов... с большими связями при дворе.
Айна не понимала почему, но Рину явно было нелегко говорить с ней в этот раз. Неужели ему так мешал неулыбчивый маленький упрямец, сидевший напротив и пронзающий стальным взглядом? Или в ней самой что-то изменилось за минувшие три дня? Что ж... и так может быть. Наверняка радости и надежды в лице поубавилось.
Рин отпил из своего бокала, нахмурился чему-то и продолжил решительно:
– Если ты готова, я отведу тебя к господину Наэро прямо сейчас. Пока он еще не покинул библиотеку. Он обещал дождаться нас сегодня.
Дворец? Библиотека?
Теперь был черед Айны смотреть на Рина растерянно и изо всех сил искать в пустой голове слова.
Разве так бывает? Чтобы дочка скотницы из дальнего Северного удела вдруг своими ногами вошла в королевскую обитель и посмела прикоснуться к книгам, которые помнят руки самых высокородных людей Закатного Края?
– Да... Конечно, – пробормотала она и тут же встала.
Рин кивнул. Достав из мошны пару монет, он оставил их подле кубка на столе и, не медля более ни мгновения, направился к выходу.
