в жестком, но аккуратном захвате, пытаясь попасть коленом ему по яйцам.
— Прекращай! — рычит он, встряхивая меня. — Если кто-то из них тебя случайно заденет, оба себе не простят.
— Они же поубивают друг друга, — всхлипываю я, а Дэйн заносит руку для следующего удара. — Дэйн его убьет!
— Не убьет, — уверенно говорит Ларс.
— Из твоего гребаного парня сейчас выбьют все дерьмо! Сделай что-нибудь!
Ларс только грустно улыбается. Застав мужчину врасплох, изо всех сил пихаю его локтем в живот и бегу к Дэйну. Сэм наконец освобождается от захвата и отталкивает Дэйна от себя. Пользуюсь моментом и становлюсь между ними. Кладу руку Дэйну на грудь.
— Хватит! — кричу я, умоляюще глядя на мужа. Он кивает, и я поворачиваюсь к своему лучшему другу. У него из носа идет кровь. Отрываю от рукава полоску ткани и протягиваю ему. — Сэм, возьми.
— Сэм хочет тебе кое-что рассказать, — рычит Дэйн. Удивленно смотрю на него, а затем перевожу взгляд на друга, совершенно не понимая, какого черта здесь вообще происходит.
Сэм нервно сглатывает.
— Твой отец пообещал вышвырнуть меня вон… если кто-нибудь узнает о том, что я гей.
Что-о?!
— Я бы никогда не позволила этому случиться.
— Я знаю, — отвечает Сэм. По щеке друга катится слеза. — Поэтому я его отравил. Да, Оливия, это сделал я, а не Ларс. Его время прошло. Настала твоя очередь возглавлять нас. Ты мудрая и справедливая, и не стала бы требовать от людей скрывать свою сущность.
— Сэм, — шепчу я, неверяще качая головой.
Нет.
Он мой лучший друг.
Моя опора.
Он научил меня всему, что я знаю.
Нет.
Он бы так со мной не поступил. Нет!
— Ты бы этого не сделал, — отчаянно шепчу. — Ты не мог!
Сэм любит меня! Он бы не причинил мне такую боль!
Нет!
Ноги не держат, я медленно сползаю на пол.
Вокруг столпились люди.
Они что-то говорят.
Но я не слышу.
Не понимаю.
Слова складываются какофонию безумных громких звуков.
Но вдруг все прекращается.
Тишина.
Благословенная тишина.
А за ней приходит тьма.
Первое, что вижу, открыв глаза, — озабоченное лицо доктора Джеймса.
— Ты упала в обморок.
— Похоже на то, — хриплю я. В горле настолько пересохло, что каждое слово дается с трудом. — Можно воды?
Доктор кивает, помогает мне сесть и вручает стакан. Делаю несколько глотков и возвращаю его обратно.
— Помнишь, что случилось? — спрашивает доктор, бросая на меня тревожные взгляды.
Пытаюсь вспомнить.
Сэм.
Предательство.
Душа рвется на части. Дикая боль тысячей кинжалов впивается в тело.
— Да, — шепчу я.
— Это не Ларс, я ошибся. Но, к сожалению, не ошибся в том, что твоего отца убили, — грустно говорит доктор. — Мне очень жаль.
Не хочу обсуждать произошедшее. Больно. Мне так больно!
Не могу поверить, что это произошло.
Мой Сэм так бы не поступил.
Он был моим светом.
Боже, как же больно.
— Дэйн только что ушел, — продолжает доктор Джеймс. — Всю ночь дежурил у твоей постели.
— Куда ушел?
— Тебе за бульоном, — говорит он. — Оливия, когда у тебя были последние месячные?
Во рту снова внезапно пересохло.
— Эм-м-м.
Вот черт.
У меня не было месячных с нашей с Дэйном первой ночи. Я бы запомнила. Гигиенических средств для женщин у нас нет, поэтому приходится обходиться плотной тканью. А это очень неудобно и неприятно.
— Черт.
Доктор Джеймс смеется.
— Да, Оливия, думаю, что ты беременна. Твой отец был бы счастлив, что пророчество сбывается. А если у вас родится сын, от него точно будут ждать спасения человечества.
«Бедный ребенок. Никакого давления, ага».
— Пророчество — выдумка, — бормочу я.
Моего собственного мужа.
— Знаю, — подмигивает он. — Твой отец единственный, кто верил в эту сказку.
— Ты сказал Дэйну?
— Вообще-то это он предположил, что ты можешь быть беременной.
Прекрасно, значит, муж знает мое тело лучше, чем я.
Драматически вздыхаю.
— Лучше бы тебе быть в добром здравии, когда ребенок захочет появиться на свет.
Доктор Джеймс смеется.
— Я вообще-то не настолько стар. Не переживай, у меня есть еще лет сто в запасе.
— Хорошо.
— Но нам однозначно стоит начать обучить желающих целительству и акушерскому делу, — говорит он, глядя в окно. — Как ты поступишь с Сэмом?
Бессильно прикрываю глаза рукой.
— Не знаю. Я просто не в состоянии хоть как-то ему навредить.
Это тоже самое, что причинить боль себе.
В комнату входит Дэйн.
— Ты очнулась!
Доктор Джеймс уходит, давая нам немного уединения.
— Как ты себя чувствуешь? Я принес тебе немного бульона, — говорит он, ставя поднос на стол.
— Я в порядке, — отвечаю я. — Слышала, ты скоро станешь отцом.
Дэйн счастливо улыбается. Его искренняя радость немного притупляет душевную боль.
— А я уже думал, что ты не можешь сделать меня еще счастливее.
— Значит, я полна сюрпризов.
Муж медленно приподнимает мою футболку и целует пока еще плоский живот.
— Ты будешь замечательной матерью. Нашему ребенку чертовски повезло.
— Конечно, ведь у него будет самый крутой папа на свете, — с улыбкой замечаю я.
— Может он все-таки спасет человечество? — хитро спрашивает Дэйн.
— Он может оказаться ей. И тогда она спасет человечество.
— С такой матерью, как ты? Справится без всяких сомнений.
Собравшись с мыслями, решаюсь поговорить с Сэмом. Но нигде не могу его найти. Он пропал. Ушел. Не сказав ни слова. Как оказалось, также внезапно исчез еще один человек
— Ларс. Скорее всего они ушли вместе.
