и не обижает. Ждём первенца, надеюсь, что это будет мальчик. Князь очень хочет сына, наследника. Не волнуйся обо мне. Буду с нетерпением ждать ответа. Твоя сестра Юния», — гласили они.
Это письмо оказалось глотком свежего воздуха, сбросившее с моей души огромный камень. Снова скрутив плотную бумагу послания в свиток, я прижала тот к сердцу, погружаясь в наслаждение радостным пением птиц.
26
26
Вернувшись в покои, я тут же написала сестре ответ, старательно избегая тем про оборотней и собственное положение. Лишь к концу письма опомнилась, ведь Юния ни о чём таком и не спрашивала. Ни о том, вышла ли я замуж, ни том, как моё здоровье, ни даже о том, как мне жилось с Великим князем. Всё это, по всей видимости, вовсе её не волновало. И мне было грустно осознавать, что я оказалась нисколько не ценна для самого родного человека, который всегда мной так оберегался. Подумав, я всё же не изменила в письме ни строчки, решив отослать то, что вышло. В него не было добавлено ничего лишнего, чтобы не ждать её сестринской заботы или поддержки. Я понимала, что на такое не стоило надеяться, хотя думать о подобном было и больно.
В послание я вложила засушенную северную ромашку, с теплом вспоминая о том, как дома плела из подобных цветов венки для Юнии. Тогда мы были близки, и это оказалось данью тому счастливому времени.
Вечером, когда я сидела на коленях у Святослава и любовалась слабым огнём в камине, он задал мне вопрос:
— Моя хитрая синица уже написала сестре?
Интересуясь последним, князь хмурился, и я сразу поняла, что на то были причины.
— Да, а ещё вложила подарок, — с улыбкой сказала ему и поднялась, чтобы передать свиток.
Взяв в руки последний, он без спроса развернул тот и пробежался глазами по буквам, аккуратно придерживая пальцем засохшую ромашку и прижимая её к бумаге. Меня проделанное не задело. После его слов о нарушенных запретах мной ожидалось подобное отношение. Святослав хотел защитить нас и проверял, не написала ли я ненароком лишнего.
Заметив, как просветлело его лицо во время чтения, я спросила о том, что давно меня волновало.
— Ваше высочество, расскажите, а почему вы сторонитесь огня? Зверь, что живёт внутри вас, боится пламени? — с любопытством уточнила у него, возвращаясь на место, когда он уже свернул письмо.
— Завтра же его отправят, — пообещал мне Великий князь с хитрой улыбкой.
— Спасибо. И всё же? — поинтересовалась в ответ, попробовав настоять на своём.
Я давно заметила, что камины в холодном замке разжигали исключительно для меня.
— Нет, у волка, как и у меня, нет страха перед огнём, вот только кровь у него настолько горячая, что я не могу выносить жара пламени. Терплю его сейчас только ради вас. А вы, княжна Милолика, верно, совсем не чувствуете, какое тепло исходит от этого скромного огня? — спросил Святослав, улыбнувшись мне и встретившись со мной взглядом.
— Нет. Таким слабым можно только любоваться, да и сидим мы слишком далеко от него, — заметила я. — А спите на соломе почему?
От этого вопроса он рассмеялся.
— По той же причине, к тому же у пуха очень резкий запах птицы.
— А… — начала было говорить, но следующий вопрос буквально застыл на губах, потому что тот мог испортить веселье, воцарившееся в те мгновения между нами.
Святослав же нежно и ласково провёл ладонью по моей изуродованной щеке, не отрывая от меня взгляда, отчего все опасения сразу пропали.
— Спрашивайте, прошу вас, — попросил он.
— Наше с вами дитя? Ребёнок будет таким, как и вы? — продолжила расспросы, и князь вновь изменился в лице, чего мне и не хотелось.
Теперь он выглядел удручённым, и его взгляд был полон печали.
— Боюсь, что у меня нет ответа. Всё, что я знаю, так это то, что мой волк считает его своим, а значит, что-то звериное в нём точно будет. Вот только что? Этого никто не знает.
— Это дитя и есть нарушенный вами запрет? — со страхом в голосе уточнила я.
Великий князь лишь молча кивнул, прикрывая глаза.
27
27
После столь серьёзного признания я несколько дней была сама не своя. Мне постоянно думалось о судьбе дитя и том, что Святославу придётся нести за него ответ. Вот только каким будет ребёнок, он не поведал, и я не думала, что правда окажется щадящей.
Улучив момент, когда князь был занят, я осторожно покинула замок и направилась по едва заметной тропинке в сторону дома знахарки. Она что-то такое говорила, верно, знала про оборотней, как и про то, кем являлся Великий князь, поэтому вполне могла ведать, как всё сложится в будущем.
Вот только во мне не было веры, что любимому моя самовольная выходка придётся по вкусу. Я медленно ступала по тропинке, собирая походя какие-то мелкие северные цветы и постоянно оборачивалась в сторону замка. Чувство было такое, будто я что-то украла.
Когда до покосившейся избушки оставалось уже рукой подать, со стороны леса вдруг показался чёрный волк. Он медленно ступал рядом со мной, но держался между деревьев. Смотрел на меня и скалился, явно решив, что я хотела сбежать.
— Ну что ты! Не сбегу… — едва шепнула ему, прижимая к груди уже довольно большой разноцветный букет.
Зверь был не так близко, но всё же, видно, услышал мой шёпот, потому что поджал уши и рванул вглубь леса, позволив мне продолжить путь. Я же остаток дороги до жилья знахарки почти бежала, покуда он не передумал и не заставил меня вернуться в замок.
Старуха будто знала, что я к ней явлюсь. На столе уже дымились две плошки с мясом, а сама же хозяйки избы, увидев меня на пороге, ничуть не удивилась.
— Чего ты так долго, телепня? Я уже с голоду пухнуть начала! — проворчала она, шаркая по земляному полу.
— Здравия вам. Цветы вот собрала, — сказала я и протянула ей букет, встретившись с её колким взглядом.
В последнем не было укора, но что-то похожее на недовольство всё же виднелось.
— Поглядим.
