был отец.
Я побежала быстрее. Я не хотела его видеть. Я не хотела слушать какие бы то ни было объяснения по этому поводу, не тогда, когда он прямо сейчас позволял Рорку высасывать жизненную силу из кого-то.
— Ты будешь жаждать того, чего никогда раньше не хотела, — сказал мне Рорк. — Тогда мы с папой сможем тебе помочь.
«Я не буду Сетитом, — подумала я. — Я не буду, даже если это так».
Слёзы защипали мне глаза, и я задыхалась, но не от бега, а от эмоций. Дома и деревья проносились мимо, то появляясь, то исчезая из поля зрения в тумане. Я бежала ненормально быстро. Должно быть, сработала дополнительная сила, обеспеченная моими генами. Как долго она у меня была?
Шаги всё ещё преследовали меня. Должно быть, трудно обогнать другого Сетита. Я попыталась взлететь; я хотела заставить свои ноги оторваться от земли. Я хотела доказать себе, что я Хорусианка, а не Сетит.
Было бы уместно, если бы мой отец увидел, как я летаю. Тогда он узнал бы, что у меня тоже были секреты от него. Но как бы сильно я ни хотела, чтобы они действовали иначе, мои ноги продолжали приземляться на тротуар. Может быть, я на самом деле не слетела с ледяного хребта, когда убегала от скарабеев. Должно быть, я была не так высоко, как думала. Я не могла нормально видеть в центре облака скарабеев. Я могла бы упасть на небольшое расстояние, и с моей новой силой Сетита приземление не сказалось на мне так, как это было бы раньше, когда я была нормальной. Это было просто похоже на полёт.
Я заставила себя бежать быстрее, не заботясь о том, что между туманом и моими слезами я почти ничего не видела.
Передо мной возникла тёмная фигура, мужчина, идущий ко мне по тротуару. Я опустила взгляд, чтобы скрыть залитое слезами лицо. Я хотела обогнуть его. Когда я попыталась, он схватил меня.
Я оттолкнула его руки, пытаясь освободиться. Он не отпустил, его хватка была сильной.
— Эйслинн, — сказал он, и тогда я поняла, что это был Рорк. — Что ты здесь делаешь?
Я сильнее отдёрнула руки, и когда он всё ещё держал меня, я ударила его в грудь.
— Отпусти меня! — я вспомнила, как они с мамой ссорились перед её смертью.
Он кричал: «Ты не хочешь просто контролировать мою жизнь; ты хочешь полностью отнять её у меня!»
Теперь я поняла: Рорк не хотел стареть.
Рорк притянул меня ближе, с тревогой вглядываясь в моё лицо.
— Что случилось?
Как его голос мог звучать так же? Как это могло быть наполнено таким беспокойством, когда он только что убил кого-то?
— Не прикасайся ко мне! — заорала я. — Как ты мог это сделать, Рорк? Как ты мог?
Шаги, которые следовали за мной, догнали. Это был не мой отец. Джек подошёл.
— Эйслинн, — выдохнул он. — Мне так жаль.
— Оставьте меня в покое, — крикнула я. — Вы оба оставьте меня в покое! — я бесполезно вырывалась из хватки брата. Она не ослабевала.
Рорк обратил свирепый взгляд на Джека.
— Что ты с ней сделал?
Джек обеспокоенно уставился на меня. В тот момент он выглядел таким милым парнем, как тот, кто регулярно придерживал дверь открытой для маленьких старушек. Почему природа создала убийц, чтобы они выглядели так красиво? Но, с другой стороны, природа часто лжёт.
— Корделия рассказала ей, как мы получаем эликсир, — сказал Джек.
Рорк выругался. Его руки задрожали на моих руках. Я не была уверена, было ли это от стыда или гнева. Я всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, какие эмоции там были. Я не могла сказать. Я больше не знала, как читать своего брата. Может быть, я никогда и не была способна на это.
Я не могла уйти, не с Рорком и Джеком, которые оба были полны решимости удержать меня от этого. Я закрыла глаза, перестала сопротивляться и безвольно опустилась на землю.
Рорк держал меня одной рукой и опустился на колени рядом со мной.
— Эйслинн, всё не так плохо, как ты думаешь.
Я вспомнила царапину на его руке, полученную несколько недель назад.
— Ты убил кого-то в Аризоне, не так ли? И Дейн взял пузырёк из твоей комнаты. Ты убийца. Убийца. Убийца, — я не могла перестать произносить это слово.
Рорк снова выругался.
— Я скажу тебе, кого я собираюсь убить — Корделию.
Джек наклонился надо мной, но заговорил с моим братом.
— Мы не думали, что она воспримет это так тяжело. Я бы заткнул Корделию, если бы знал, но Эйслинн знала о флаконах. Я думал…
Рорк не обратил внимания на то, что подумал Джек. Он взял моё лицо и заставил посмотреть на него.
— Это не убийство, — сказал он. — Это справедливость. Как ты думаешь, тот дилер, Корал Симпсон, заслуживала того, чтобы жить?
Корал Симпсон была той девушкой, о которой я слышала в новостях, той, которую нашли мёртвой у канала.
— Она портила людям жизнь, — продолжал Рорк, — унося их с собой. Я убил её, и город должен поблагодарить меня за это.
Я вздрогнула, услышав, как он назвал имя своей жертвы.
— Тебе не следовало этого делать. Ты не можешь просто…
— Ты думаешь, что те парни, которые угрожали тебе сегодня вечером, заслуживали жизни? Они бы перерезали нам глотки или сделали что-нибудь похуже, если бы я их не остановил. Что случилось бы со следующими невинными людьми, которые прошли бы мимо? Полиция не может позаботиться обо всех этих подонках, но мы можем.
Прикосновение Рорка стало нежным. Он убрал спутанные волосы с моего лица, затем вытер слёзы с моих щёк.
— Эйслинн… — Его голос застрял в горле, и я поняла, как сильно он хотел, чтобы я поняла. — Мы должны были быть стражами, защитниками общества. Разве ты не видишь этого? Эйслинн… Эйслинн…
Это не казалось таким уж плохим, когда он так говорил. Я хотела верить ему, цепляться за ниточку надежды, которую он предлагал. Он не был хладнокровным убийцей. Он был линчевателем, пытающимся творить добро по-своему. Он был моим братом, и он дрожал передо мной и повторял моё имя, как молитву.
Я потянулась к нему, и он заключил меня в объятия. Я не могла ненавидеть его. Мы сидели на тротуаре, и он обнимал меня. Слёзы всё ещё застилали мои глаза, но это были уже не дикие слёзы, те, что разрывали мою душу на части. Это были слёзы смирения, потому что мир был порочным местом, и я не могла изменить
