— Насколько мне известно, у Каперса завтра дежурство, график сегодня переделали. Значит, обед вы устраиваете сегодня. Пальто мисс Лайронс в шкафу я не обнаружил, вероятнее всего, она уехала в город за продуктами.
— У нас традиция каждые выходные собираться и устраивать праздник живота, — пожала она плечами и тут же бросилась к печи, где из кастрюль принялась вытекать кипящая вода.
— Хочу помочь, — сказал Дэймос, вынимая ещё горячее яйцо из воды, стукнул о столешницу и принялся чистить. — В качестве благодарности за то, что позволили оставить Зэвана у вас.
— Тогда снимайте свою дорогущую рубашку, пока мы её не забрызгали. Наверху есть вещи Зара, переоденьтесь.
— Я могу готовить без рубашки.
— У меня нет на это времени, я ничего не успеваю! — вновь бросаясь к чугунку, крикнула она.
Интересно, это от печного жара у неё так щёки раскраснелись?
— Я могу остаться на обед? — на всякий случай уточнил Дэймос.
— Разумеется, не выгонять же вас после этого.
— Отлично, но сначала позвольте отлучиться. Хочу навестить Зэвана.
Она неопределённо махнула рукой, отпуская его, и вновь бросилась к печи.
Глава 29
Он лежал на кровати слабый, болезненно серый и пугающе тихий. На костлявом предплечье чернел номер, словно намеренно выставленный напоказ. Взгляд цеплялся за него, и как бы Дэймос ни отворачивался, въевшиеся в плоть цифры вновь оказывались перед глазами.
Заклеймённый с острова Арант не имел имени. Родившись, он получил номер и с тех пор отзывался на него. Являясь относительно удачным результатом эксперимента без явных физических дефектов, он сумел пережить большинство своих братьев и сестёр уже на этапе отбраковки. Крепкое здоровье и выносливость помогли ему выжить в учебке Заклеймённых. Гибкий ум и терпение позволили стать Заклеймённым и не умереть от рук своих или на задании. Но крепкого тела и собранных по крупицам знаний недостаточно, чтобы пройти чистку.
Чистка вымывала из разума все посторонние мысли. Заклеймённый не мог лгать или утаивать что-либо от своих хозяев. Олень считал это абсолютной верностью и жестоко наказывал всякого, кто смел нарушить его стройную теорию.
Александр Кайт дал номеру имя. Дал номеру книги и собеседников. Дал номеру стимул жить и бороться за эту жизнь. Из всех, кто примкнул к Чёрному волку, Зэвану, пожалуй, приходилось сложнее прочих.
— Чего ты вздыхаешь? — разлепив сухие губы, спросил Зэван.
Веки раскрылись, и жёлтые с золотыми искрами глаза уставились на Дэймоса.
— Хм, так ты не сдох? — потирая щетинистый подбородок, ухмыльнулся он.
Смешок у Зэвана вышел тихим и задушенным, лишь уголки губ дёрнулись.
При встрече люди инстинктивно пытались приписать его необычную внешность к какой-нибудь из асовских народностей. Золотистый загар и острые черты лица делали его похожим на выходца северных регионов Скарры. Но вот острые лэртские уши и фридский хвост разрушали эту стройную теорию, оттого Олень подрезал их.
— Чего хмуришься? — устраиваясь поудобнее на белоснежных простынях, спросил Зэван. — У тебя, как у собаки, верхняя губа дёрнулась, словно вот-вот зарычишь.
— Да так, мысли всякие в голову лезут.
Тот кивнул и, взяв дрожащей от слабости рукой стакан воды, вздохнул.
— Ну, чего тебе надо? Ты ведь не по доброте душевной меня вытащил?
— Ты слышал что-нибудь о союзниках Ка… — невольно запнулся он. — Чёрного волка?
— Ничего хорошего, — осторожно отпивая, отозвался Зэван. — В последние месяцы их косят как траву. Я пытался держаться подальше от этого, но сам понимаешь. Приказ есть приказ.
— Кто-нибудь остался?
— Из тех, о ком я знал, никого.
Зэван увел взгляд в сторону, рассматривая хлопья снега, что собирались в небольшой сугроб за окном. Тяжело вздохнув, он с неохотой произнес:
— Боюсь, они добились своего. Будь Чёрный волк жив, он бы не допустил подобного.
— Он сам попросил меня организовать нападение для него и проконтролировать, чтобы ни Магистрат, ни Серые не заподозрили двойной игры, — сцепив руки в замок, Дэймос нахмурился. — Не мог он так глупо умереть. Быть может, он усомнился в своих союзниках и решил руками Серых устроить чистку?
— Вспомни об этой теории, когда они придут за тобой, — хмыкнул Зэван, раскручивая остатки воды в стакане. — Так ты ради этого вытащил меня?
— Не совсем. Дело есть.
На столе появилась большая разделочная доска, а на ней рыба. Кайт начала чистить чешую так, словно эта несчастная рыбина была виновата во всём зле, что творилось в мире.
— Я пришёл поговорить о стрелке, — не отрывая взгляда от многострадальной рыбы, начал он. — Вы, должно быть, слышали о его деяниях.
Чешуя летела во все стороны, при этом большая часть оставалась на шкуре, вздыбившись и игнорируя все попытки девушки её убрать.
— Угу, — отозвалась Кайт.
— Не так давно он объявился в столице.
Не преуспев с чешуей, она принялась обрезать плавники. Тупой нож не брал шкуру, и пришлось пилить жёсткие плавники.
— Пожалуйста, прекратите, на это невозможно смотреть!
Кайт подняла удивлённый взгляд.
— Простите?
— Кто учил вас чистить рыбу? Вы ведь почистить её пытаетесь или посмертно изувечить?
— Почистить, — покраснела она.
— Дайте сюда.
Забрав нож, он подвинул к себе доску.
— У вас есть чем заточить?
Покопавшись в выдвижном ящике, она достала порядком сточенный брусок абразивного камня.
— Каперс целыми днями ошивается у вас, неужели не нашёл пяти минут наточить нож?
Кайт покраснела пуще прежнего.
— Что вы планируете приготовить из этой несчастной? — спросил Дэймос, указав на истерзанную рыбину.
— Почистить и засолить.
Некоторое время Дэймос потратил на нож и, убедившись, что тот достаточно острый, взялся за рыбу.
— Известно ли вам что-нибудь о человеке, что зовет себя стрелком?
— Нет, — ответила она, с искренним восхищением глядя, как он разделывает рыбу. — У вас здорово выходит.
— Пришлось научиться.
Отрезав голову и вырезав плавники, сделал надрезы и снял шкуру. Ещё раз подточил нож и располовинил тушку, отделив позвоночник от филе.
— Да вы виртуоз! — воскликнула она и покраснела.
Очень мило.
— Стрелок убивает высокопоставленных Серых и людей, что их покрывают, — продолжил он, берясь за следующую рыбу, пока девушка убирала требуху. — На Севере он убил нескольких военных, поставлявших Серым оружие. В Кваче — полковника полиции, что закрывал глаза на их бесчинства. Теперь он орудует в столице.
— Я не одобряю убийства, но, похоже, он делает правое дело, — очистив стол, она принялась готовить воду и специи.
— Позволите совет?
— Конечно.
— Уберите всё, кроме соли и сахара. По желанию можно оставить лавровый лист и немного чёрного немолотого перца. Тушки не разрезайте, скрутите спиральками, потом украсите укропом и подадите в таком виде.
— Вы не тем в жизни занимаетесь, — хмыкнула Кайт.
Ополоснув руки, она достала из стола тетрадь. При одном лишь взгляде на знакомую обложку, Дэймос невольно перехватил нож поудобнее. Но вот тетрадь открылась и оказалась кулинарной книгой, а не дневником Чёрного волка. Должно быть, для дневников Александр Кайт закупил тетрадей впрок, и дочь утащила один для себя.
— Возможно, как и вы. Слышал в своё время, стезя хирурга привлекала вас куда больше, чем унылое копошение в трупах.
Восхищение на лице девушки вмиг сменилось подозрительностью.
— Как вы узнали?
— Бросьте, это несложно. Отчего вы не стали бороться за свою мечту?
Вспыхнув, она, казалось, даже чуть подскочила от возмущения:
— Не стала бороться? — голос её внезапно взлетел на пол-октавы. — Мне поставили ультиматум: либо я ухожу, либо меня выживут. Посмотрела бы я на вас, если бы пришлось работать в атмосфере всеобщего молчаливого презрения. Каждый — от врача до самой последней санитарки — ополчился на меня.
— Мой обычный рабочий день, — улыбнулся Дэймос.
