— Мистер Арус! — заметил его Тюльпанов. — Какими судьбами в наших краях?
— Разговор есть, — пожимая руку, ответил Дэймос и добавил: — Конфиденциальный.
— Мой любимый вид разговоров! — засмеялся тот. — Мисс Кайт, не будете ли вы так любезны заняться будущим Кондомы и напугать их гнилостной эмфиземой вместо меня?
Подняв голову, Дэймос с трудом отыскал её среди фигур в белом. Волосы убраны, бледная кожа и белый халат позволяли раствориться на фоне серо-белой стены.
— Господа студенты, все за мной! — подняв руку, скомандовала она. — У кого папка с темами?
Вперёд пробился староста и вручил ей раскрытую папку. Пробежавшись глазами по странице, Кайт весело улыбнулась.
— Предупреждаю сразу: времени на упавших в обморок у нас не будет, в лучшем случае оттащим в уголок, в худшем — там и забудем, — скомандовала она, вмиг выделившись из толпы. — А теперь шагом марш смотреть на труп! Тот, кто наиболее точно определит время смерти, получит шоколадку!
Тюльпанов с улыбкой наблюдал, как толпа студентов перестаёт быть его проблемой.
— Ты по работе или так? — спросил он.
— И то и другое.
— Тогда пойдем в кабинет. Мне тут родственники коньяк прислали, грех его пить одному.
Кабинет Тюльпанова напоминал пещеру, куда провели электричество, а вместо обоев закрыли стены стеллажами. Достав из шкафа пузатый бутыль, он поискал стаканы и, не найдя, достал мерные мензурки.
— Точнее будет, — ухмыльнулся он, разливая коньяк.
Развалившись в кресле, мандагарец с удовольствием вдохнул аромат напитка, прикрыв глаза. Дэймос не мешал ему наслаждаться коньяком и вспоминать родину.
— Ну-с, давай, — собираясь с силами, вздохнул Тюльпанов и открыл глаза.
Покачивая коньяк в мензурке, Дэймос спросил:
— Что ты можешь рассказать мне о Кайт?
— Боги с тобой, этого мне ещё не хватало, — всплеснул руками Тюльпанов. — У меня и так недобор специалистов, не хватало ещё, чтобы репутационный совет сожрал девочку из-за тебя.
— Меня интересует её возможная связь со стрелком.
— Хм. Сначала о работе.
— Да. Как бы ты охарактеризовал мисс Кайт?
— Приятная, ответственная, не любит шумные компании и прикормила нас выпечкой. Серьёзно, я скоро перестану помещаться в кресле. А что, собственно, случилось?
Постукивая пальцами по стеклу, Дэймос рассуждал, как много может рассказать.
— Мисс Кайт обучалась на хирурга, так отчего стала судмедэкспертом?
— Ах, это, — выдохнув, Тюльпанов откинулся на спинку кресла и сделал глоток из мензурки. — Что-то там политики с её отцом не поделили, вот и отыгрались на девочке. Мелочно и мерзко. Ну ничего. Нам же лучше. Кайт хороший специалист. За те несколько лет, что служит в моём отделении, не было ни дня, чтобы она бросила учёбу. Сейчас, помимо основной специальности, взялась за акушерство и гинекологию.
— Не боишься, что уйдет на верхние этажи?
— Нет. Она рассказала, что во время отпуска была вынуждена принимать роды и роженица с ребёнком погибли, — он тяжело вздохнул. — Девочке это далось нелегко, и я разрешил ей взять дополнительные часы в отделении гинекологии. Открою тебе секрет: врачам не нравится, когда их пациенты умирают. Так что пусть поднатаскается, много знаний не бывает.
— Угу. Я слышал, что она всё же предпринимала попытки вернуться в хирургию.
— Было такое, — медленно кивнул Тюльпанов, — а ты чего не пьёшь?
Прежде чем Дэймос успел ответить, тот, подавшись вперёд, тихо спросил:
— Это правда, что Серые проводят чистки? К тебе уже приходили?
— Нет, — ответил Дэймос и взглядом пригвоздил собеседника к месту. — Успокойся. Не суетись.
— Я слышал…
— Вот именно, слышал, — не сводя с Тюльпанова немигающего взгляда, продолжил Дэймос. — Серые намеренно распускают слухи, ждут, кто первый побежит, по тому и начнут стрелять.
— После смерти Чёрного волка те, кто надеялся, что он положит конец безобразию, остались один на один перед Серыми, — тиская мензурку, вздохнул мандагарец. — Разбрелись, попрятались, не на кого им теперь надеяться. Волк подставил их под удар.
Дэймос повёл челюстью и, не сводя взгляда с бегающих глаз собеседника, тихо спросил:
— Хочешь обвинить его в этом? В том доме сгорел не только Александр Кайт, но и его жена, их сын с семьёй, в том числе новорождённый ребёнок. Всё ещё хочешь пожаловаться?
— Нет, нет, конечно, нет, — Тюльпанов ссутулился и вжался в спинку кресла. — А что до девочки, была там нехорошая история с одним хирургом, что любил молоденьких медсестёр.
— Подробнее.
— Кого лестью, кого подарками, а кого и угрозами затаскивал в постель, а те потом слишком стыдились произошедшего, чтобы пожаловаться. Несколько даже самоубились, но дело замяли.
— Он из Серых?
— Точно не знаю, но он точно один из тех, кто спускается в их лаборатории.
— Хорошо, как его зовут? Пойду поговорю с ним.
— Боюсь, не получится, — Тюльпанов развёл руками. — Год назад его застрелили.
— Хм.
Теперь настала пора Дэймоса откидываться на спинку кресла, задумчиво разглядывая перекатывающийся по стенкам мензурки коньяк.
— Мисс Кайт выпросила у меня разрешение на два месяца практики в хирургии, и тот доктор взял её под своё крыло. Потом был скандал, когда один из её друзей избил почтенного магистра в подворотне, его отправили сначала в Квач, а потом на Восток в затяжную командировку.
— Только и всего? — искренне удивился Дэймос.
— Не из милосердия, это его отец постарался.
— Вот тут поподробнее.
— Увы, у меня только слухи, — доливая себе коньяка, ответил Тюльпанов.
— Значит, Кайт вернулась к тебе, а старику прострелили башку из винтовки?
— Не совсем. Его нашли с несколькими огнестрельными ранениями в области груди.
— Хм.
— Я было подумал на Заклеймённых, но это было непрофессионально. Словно кто-то, встретив его в темноте, зажмурился и палил, попав только потому, что близко стоял. Убили его, к слову, из его же пистолета.
В субботу пошёл снег. Крупными пушистыми хлопьями он сыпал с неба, погружая пространство в тишину. Дэймос в наёмной коляске выехал за город. Коттеджей, укутанных строительными лесами, осталось немного, только на окраине. Дома сияли свежевыкрашенными ставнями, чистыми окнами, за которыми виднелись белоснежные занавески. Подъездные дорожки расчистили. Недавно выпавший снег вновь растаял, но теперь грязи на брусчатке не было. Выпавшие камни заменили, а строительный мусор смели.
Поднявшись на крыльцо, Дэймос дёрнул шнурок звонка, но дверь не открылась. Кто-то что-то крикнул за дверью, но он не разобрал и дёрнул шнурок ещё раз.
Топот.
Дверь распахнулась.
На пороге стояла Кайт, но такая, какой он её ни разу не видел. Волосы растрёпаны, на щеке мука, на предплечье полоса сажи, а в руках чугунок, который она скребёт щёткой.
— Я же говорю, открыто! — раздражённо выкрикнула она и, не приглашая войти, устремилась назад в тепло.
В доме пахло едой. Не так, как в ресторане, где изысканные блюда разлетаются по тарелкам страждущих. Не так, как в столовой, где один и тот же половник окунается в суп и компот. Не так, как в доме, где он снимал комнаты и каждая семья готовила за закрытыми дверями.
Взмыленная Кайт разрывалась между кипящими кастрюлями, грязной посудой и чисткой овощей.
— Я не вовремя? — входя на кухню, спросил он.
— Как видите, — оставив жирный котелок, она бросилась мешать картофель, что из вареного рисковал превратиться в жареный.
— Хотел справиться о здоровье Зэвана.
— Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем ожидалось, — неопределённо отозвалась она и, переставив небольшую кастрюльку с печи на стол, принялась вылавливать яйца ложкой, бросая их в тарелку с водой.
— Как скоро он встанет на ноги? — снимая фартук с вешалки, Дэймос повесил на крючок пиджак и жилет.
— Дайте ему хотя бы неделю отлежаться, — мешая варево, она наконец заметила, что гость в фартуке закатывает рукава, и спросила: — Что это вы делаете?
