Последнее, что запомнила, это перепуганный взгляд моего оборотня, который кинулся ловить меня. Я ещё понадеялась, что он успеет это сделать до того, как я себе что-нибудь сломаю.
Глава 17.1
— Сашка, ты меня точно угробишь, — под такое вот бурчание я и очнулась.
Сперва не поняла, что ж такое происходит. Мне почему-то показалось, что я снова маленькая, снова дома и папа возмущается моим поведением. Ну, так ведь не могла быть? Папа далеко, точнее, он бросил меня, предпочтя какую-то малолетнюю дурочку, которой нужны лишь его деньги. Тогда где я и что со мной? И самое важное, кто со мной?
— Я знаю, что ты очнулась, открывай давай уже глазки и будем разбираться.
Мне не понравилось, но я не стала противиться, потому что сама хотела уже во всём разобраться.
Открыла глаза и тут же закрыла их снова. Я лежала на своей кровати. На своей новой кровати, той самой, которую ещё не успела застелить. Рядом со мной сидел Андрей, который выглядел так, будто не спал целый месяц. Мне стало его жаль, ведь, скорее всего, он так выглядел из-за меня. Я поступила по-свински, сбежав и бросив его, так и не объяснившись. Нельзя было этого делать. Всегда, в любой ситуации нужно доводить начатое до конца, и я испугалась и бросила всё!
Подняла руку и коснулась его лица, надеясь лаской восполнить всё то, что должна была сказать. Слов просто не было, я чувствовала, что если попытаюсь что-нибудь сказать, то просто-напросто разревусь. А этого делать нельзя. Я хочу казаться сильной, я и не могу позволить, чтобы эта сила растворилась в моих собственных слезах.
Я не ожидала, но Андрей вдруг прижаться к моей ладони и закрыл глаза, будто наслаждаясь мимолетной лаской. Я удивилась, но руку не отняла. Мне было приятно, ему было приятно, тогда зачем же что-то думать, что-то решать и куда-то бежать? Мы можем оставить всё, как есть, разделить наше счастье на двоих. Оно же есть?
— Я столько искал тебя, — произнес он тихо. — Знала бы ты, как мне хочется тебя наказать, заставить испытывать всё то, что чувствовал я.
— Прости, — других слов у меня не было.
— Этого мало. Саша, ты поступила очень глупо, сбежав до того, как я успел тебе всё объяснить, рассказать. Ты знаешь, кто такие истинные? Нет, — сам же себе ответил он, — не знаешь. И правильно, попади это знание к людям, всё изменится.
— Почему? — шепнула я. Мне очень хотелось приподняться и поцеловать, но видя, в каком он настроении, я не могла рискнуть.
Андрей внезапно дернулся, и не успела я понять, что происходит, как он навис надо мной, упираясь кулаками где-то над подушкой.
— Ты ведь слышала сказки, что волки чувствуют свою истинную пару, знают, что она испытывает, угадывают ее желания? — он говорил так проникновенно, смотря мне прямо в глаза, что у меня перехватило дыхание.
Если бы я могла, я бы покраснела от тех мыслей, что бродили у меня в голове. Они мигом стали неприличными, а тело наполнилось жаром, желанием, со всеми этими чувствами, которые я не должна была испытывать, по крайней мере, сейчас.
— Да, — выдохнула, стараясь, чтобы он не понял, не почувствовал бурлящего во мне желания.
— И ты знаешь, что это сказки? — уточнил он.
— Знаю, — хотелось закрыть глаза, но его взгляд гипнотизировал, сводил с ума, будто бы он смог проникнуть в мою голову и сделать так, что в ней не осталось ничего, кроме него, занимавшего главное место.
— А если я скажу, что это не сказки? — Андрей наклонился и провёл носом по моей щеке, даже такой невинный лаской вырывая у меня тяжелый вздох.
— Нет?
Мне было всё равно, что говорить, не имело значения, что я чувствую, чего хочу. Нет, я знала, чего хочу, также как и знала то, что это выше нас двоих, что если он решится взять меня, я не буду сопротивляться, отдаваясь ему со всей силой и страстью.
— Я чувствую твою боль, Саша. Сашенька, понимаешь? Каждый раз, когда тебе больно, я это чувствую, переживаю вместе с тобой, схожу с ума от ужаса, представляю, что с тобой творится. Любой волк знает, что истинная неприкосновенна. Знает не потому, что она является частью другого, нет. Тронув истинную можно поплатиться жизнью, потому что волк без неё проживет ровно столько, чтобы отомстить. Я чуть не умер, когда понял, что ты сбежала. Я чувствовал, что тебе больно. Мои руки болели так же, как и твои, я ощущал холод и жар на обмороженных руках, моя кожа горела, когда к ней прикасался тёплый воздух. Ты хоть понимаешь, в каком я страхе жил эти две недели, думая, что с тобой, гадая, отчаянно пытаясь найти тебя?
— Я не знала…
— Мы это уже выяснили, — он коснулся моих губ, так мимолётно, что я лишь успела потянуться ему навстречу, но упустила.
Это была игра. Он играл со мной, наказывал за то, что я посмела совершить.
Вроде мелочь, а сердцу стало больно. Как я вообще раньше жила, даже не подозревая о том, что такой легкий уход от поцелуя может причинить страдания?
— Ты чувствуешь всё-всё? — решила уточнить, потому что не могла поверить в такое.
Как другой может испытывать все, что происходит со мной?
— Абсолютно всё.
Андрей больше не медлил. Он наклонился и провел языком по мочке уха, от чего я вздрогнула, а по коже побежали мурашки, словно из холода зашла в жаркую баню, где было нечем дышать и хотелось просто раздеться, отдаваясь нежному пару. Я надеялась, что он этим не ограничится. Но нет, Андрей стал спускаться ниже, покрывая поцелуями мою шею, прихватывая губами кожу, ласково и совсем не больно. Но это мимолётное прикосновение вызвало такую бурю чувств, что я стиснула ноги, пытаясь подавить возникшую жажду, который мог утолить только он.
Но одна вещь почти полностью привела меня в чувство. Воспоминания, которые проскользнули юркой змейкой и вклинились в блаженство, возвращая меня на грешную землю. Сейчас Андрей мог говорить всё, что хочет, я просто не могла не верить ему. Но вот было время…
— А как же Милана?
— Что?
Он оторвался от меня, и я тут же почувствовала холод и разочарование, словно оказалась выброшенной на берег рыбой, которой не хватает живительной влаги. Он был нужен мне. Мне были необходимы его прикосновения. Я должна была знать, что он рядом, что со мной и что не бросит.
— Ты говорил, что Милана — твоя единственная, — напомнила ему, решив, что нам всё же нужно разобраться во всём, решить наши проблемы и только потом двигаться дальше. Пусть прошлое останется в прошлом, и только тогда не будет мешать будущему. Нашему с Андреем будущему.
Он оскалился, но я не испугалась, потому что понимала, что эти его чувства относятся не ко мне.
— Она обманула меня, — произнес он глухо и уткнулся лицом мне в ключицу. — Она и отец. Понимаешь, я был готов на всё, чтобы наша семья, наш клан, заняли причитающееся им место в нашем мире. Я не хотел быть выброшенным за край. Я хотел слишком многого и согласился на удобную невесту. Она стала бы лицом нашего клана — красивая, немного глуповатая, зато без дикой жажды власти и жестокости. Это я так думал, пока не узнал, что эта девчонка сумела наворотить… И мой собственный отец ей подыгрывал! Он понял, что ты значишь для меня больше, чем можно представить с первого взгляда. Опытной оборотень, для которого игры в любовь — привычное дело. Он видел, как я на тебя реагирую, как предугадываю то, что ты захочешь, скажешь, подумаешь… Этого не замечал я, не замечала ты, но видел он. И тогда Милана, которая уже и без того втихаря пичкала меня витаминками любви, после которых мне она казалась лучше, чем есть на самом деле, разыграла это представление…
— Какое? — спросила, когда Андрей замолчал.
Мне было интересно, очень интересно, как она умудрилась обвести его вокруг пальца.
— На тебя напал Олег.
— Я помню, — поморщилась, потому что воспоминание было не из приятных.
— Я это почувствовал. Не передать, что я ощутил в тот момент. Я даже не подозревал, что где-то встретил свою идеальную, что она успела меня зацепить, свести с ума, завоевать моё сердце и теперь уже не отпустит никогда. Я был тогда с отцом, и он это увидел, увидел, как я схватился за плечо, побелел, сорвался с места, начал искать ту, которой сейчас плохо без меня. Знаешь, я подумал на тебя сразу. Ведь из всех женщин, что были рядом со мной, только ты вызывала во мне что-то похожее. Нет, даже больше. Я был почти уверен, что ты — моё счастье, ты — та, без кого я не могу, не смогу прожить ни дня! В этот момент отец сказал мне сидеть и не рыпаться, потому что я себя не контролирую. Прошло немного времени и он, счастливый, пришёл ко мне. Только он был не один. Вместе с ним пришла Милана. И на её плече и ключице была под пластырем рана. Она сказала, что неудачно упала и поранилась, я поверил ей. Скрепя сердце, я внушал себе, что всё так, как должно быть, правильно, непреложно. Я поверил ей. Я успокаивал себя, я улыбался и говорил, что всё идёт правильно. Но что-то не давало мне покоя. В душе, наверное, очень глубоко, никак не мог отделаться от мысли о тебе. И как только появилась возможность, я отправился обратно к Олегу, плюнув на отца и невесту. Кто бы знал, что я испытал, увидев точно такую же рану тебе…
