глаза и рот, и больше ничего. Девушка посмотрела на меня и улыбнулась, показав, что под такими губами прячется ряд острых клыков.
— Познакомьтесь, это наша жена Аквария! — представил мне ее один из братьев и с большой нежностью посмотрел на нее.
— Благодарю, что помогли мне, простите за неудобства, которые я вам доставила своим появлением, но я не знаю, как там оказалась! — у девушки был очень нежный и приятный голос.
— Не переживайте насчет этого, главное как вы себя теперь чувствуете? — я приблизилась к девушке. Азима поставил стул чтобы, я могла присесть.
— Уже намного лучше, но пробуду тут еще пару дней! — более радостно ответила мне.
— Вот и отлично, а чтобы вы выздоравливали еще быстрее, наша семья принесла вам пирожные. Сладкое всегда поднимает настроение! — после моих слов подошел жнец и поставил несколько коробок на стол, открыв их. Комнату сразу наполнил запах выпечки.
— Из моей любимой кондитерской! — девушка так обрадовалась, что как ребенок радостно захлопала в ладоши.
— Извини, что спрашиваю, но что ты последнее помнишь перед тем, как очнулась тут? — я конечно не психолог, вообще ни разу, но возможно, говорить с девушкой ей будет проще.
— Помню только, как проснулась, позавтракала с мужьями и больше ничего! Даже не помню, как выходила из дома и как была в магазинах и в кафе! — грустно сказала Аквария.
— Ничего страшного, все хорошо! — возможно, формальные слова, но мне пока ничего в голову больше не пришло.
— Страшно, очень страшно! Вы не представляете, каково это, не помнить, что с тобой было столько времени. Только боль в теле говорит, что ничего хорошего там не было! Вам меня не понять! — девушка уже хотела отвернуться от меня и спрятать лицо в подушку.
— Тут ты ошибаешься, я как никто другой тебя понимаю, и даже завидую, что ты ничего не помнишь. Наверное, это к лучшему. Я бы хотела забыть, что было со мной на корабле щерсов, которые меня похитили, но пока не могу! — грусть в моем голосе заставила девушку замереть, а потом повернуться ко мне с чувством вины в глазах и осознания сказанного.
— Все было настолько плохо? Я знаю, что щерсы — это самое ужасное, что может произойти в жизни! Расскажешь? — в ее глазах было неподдельное сочувствие.
— Думаю, тебе не стоит слушать этот рассказ. Вдруг это подтолкнет твою память к тому, что лучше не вспоминать! — в этот момент она взяла меня за руку в знак поддержки.
— Мне страшно, но хочется наказать тех, кто это сделал, для этого мне нужно вспомнить! — с решительностью и страхом одновременно сказала девушка. Наверное, при всей ее мягкости в ней есть стержень.
— Если ты вспомнишь, то все это тебе придётся пережить заново. А забыть так просто, как ночной кошмар, ты не сможешь! — предупреждала ее я, понимая, насколько это страшно. В ее случае, думаю, даже страшнее многократно.
— Не стоит этого делать самостоятельно! — сказал властный голос за моей спиной. Он точно не принадлежал тем, кто тут был ранее.
Даже не обернувшись, я спиной чувствовала ауру мужской власти и недовольства, вот только чем оно было вызвано, мне пока неизвестно. Повернувшись, увидела власть имущего на этой планете — элохая, вот только в отличии от показанного мне дома изображения, этот имел некоторые особенности во внешности.
Одет он был действительно во все кипельно-белое. Не было на нем ни пылинки, ни складки, весь идеально отбеленный и выглаженный. Как и говорили мужчины, представители этой расы отличались, действительно, более стройной комплекцией, хотя ростом не сильно ниже. Если сопровождающие меня мужчины были как спортсмены тяжелоатлеты, то этот мужчина по фигуре скорее напоминал долговязого студента. Его белые очень длинные, до поясницы, волосы были собраны в хвост, а спереди на лицо падала косая челка. Также по обеим сторонам лица были заплетены тоненькие косички, украшенные бусинками, выглядело красиво и загадочно. Большая часть лица была закрыта челкой Заметив мое внимание к его изучению, элохай вскинул голову, желая, видимо, меня испугать. Сидящая на кровати девушка в отличии от меня в ужасе вскрикнула. Меня он не удивил. Лицо было красивым, с глазами цвета моря, аккуратными бровями и носом. Пухлые губы притягивали не только взгляд, но и вызывали желание прикоснуться к ним своими губами. Вот только всю эту красоту нарушал шрам, идущий крест на крест от бровей до волевого подбородка. Видимо, именно это он и скрывает под челкой. Интересно, почему у него шрам при таком уровне их медицины, регенерация у них очень быстрая, в отличии от моей.
Его шрамы меня не испугали. Еще маленькой я хотела стать врачом, так как часто бывала у соседки, которая была врачом и моим кумиром, спасавшим жизни. Она решила, чтобы я не тратила время на фантазии, показать ее работу во всей красе. Поэтому еще ребенком я видела, как зашивают глубокие порезы, вправляют суставы, соединяют кости и делают дренаж гноящейся раны. Так мы и смотрели с ним друг на друга, пока наши гляделки не прервал Зак.
— Приветствую, Элимас! Я удивлен, что тебя попросили заняться этим делом, но рад тебя видеть! — подошёл и по-дружески обнял. Со стороны было похоже, что коренастый отец обнимает сына студента.
— Приветствую всех! Да я и сам удивлен, но, к сожалению, только я к этому моменту был в этом секторе! — отвечая, он стал более внимательно осматривать находившихся тут. — А вот этой девушке, Элик, я бы не советовал пытаться активировать память другой девушки и заставлять вспоминать то, что она спрятала! — очень строго, как учитель, отчитал нас этот вредный мужик. — Ну вообще-то она то как раз и отговаривает вспоминать, а не наоборот. Уж кто, как не Елена, очень хорошо знает, что это такое, и не хочет, чтобы еще кто-то через это проходил, — сурово ответил муж и даже бровью не повел, когда на него так строго смотрели. Вот это выдержка.
— Я знаю только о двух странных случаях за последнее время. Первый, в котором вы, адмирал, спасли на корабле щерсов девушку. Второй, который произошел в вашем доме! — элохай с поднятой вопросительно бровью посмотрел на Элимаса.
— Что, способности подводят? Ты не можешь выбрать, кто из них кто? — Зак абсолютно не боялся стоящего перед ним существа.
— Почему, могу, и даже больше, чем ты можешь представить Зак! — ответил Элимас, совершенно не обидевшись на такое обращение к нему.
— Тогда к чему такие вопросы? Как обычно, вы любите делать, коварно читаешь мысли? — все, спалили мужика. Его коварный план, судя по лицу, был провален.
