Дженна наконец повернулась и посмотрела в глаза моему отражению.
— Софи, я не вернусь в «Гекату».
Я выпустила корону, и та боком повисла возле левого уха. Я рывком обернулась.
— Что?!
— Я не вернусь в школу, — чуть тверже повторила Дженна.
— Как же… Ты же должна, — глупо возразила я.
Впервые за долгое время Дженна вспыхнула от злости.
— Нет, не должна! Я не обязана слушаться Совет! Они мне…
— Не начальство? — договорила я и сама вздрогнула от того, как мерзко это прозвучало.
Но я не могла допустить, чтобы Дженна ушла из «Гекаты»! Мне и так было страшно думать о возвращении, а без Дженны что я буду делать?
— Я здесь всем чужая, — сказала Дженна, стаскивая розовые кружевные перчатки. — Викс считает, что нам следует жить среди своих, и я с ней согласна.
Меня так и тянуло сказать гадость, но я прикусила язык. Через два дня мне исполняется семнадцать, нельзя вести себя как обиженный ребенок. Я подхватила тиару и с помощью магии мигом распутала зацепившуюся прядь.
— В прошлом году ты говорила, что вообще не хочешь быть вампиром. Хочешь жить обычной жизнью, с алгеброй, выпускным балом и так далее.
— Соф, за этот год мы с тобой обе изменились, и сильно, — мягко возразила она.
— Угу.
Больше я ничего не могла придумать.
Мы переодевались, стоя спиной друг к другу, и не произносили ни слова, пока не натянули свою обычную одежду, а маскарадные костюмы вернули на вешалку.
— Почему ты так расстраиваешься? — Дженна схватила меня за плечи и повернула лицом к себе. — Я должна это сделать! Я думала, ты поймешь, тем более после всей истории с Отрешением.
Я отступила назад, и руки Дженны бессильно упали.
— Это здесь при чем?
— Если бы ты прошла Отрешение, я осталась бы в Проклятой школе одна. Тебя это не шибко беспокоило!
— Так ведь я хотела это сделать, чтобы никого не убить! — Я очень старалась не злиться, только ничего не получалось. — Я же не бросила тебя в «Гекате», чтобы резвиться на свободе с каким-нибудь парнем!
Ее глаза сверкнули, а изо рта, кажется, высунулись кончики клыков.
— Да что ты говоришь? Арчер, значит, совсем ни при чем?
Я обомлела, внутри плеснулась магия.
— Что?
Дженна вытерла нос тыльной стороной руки и сказала севшим голосом:
— Как будто у тебя даже мысли не мелькало, что ты сможешь быть с ним, если не будешь демоном.
Да, мелькало. Наверное. Причин пройти Отрешение у меня слишком много. Все так запуталось, не разберешь. Во всяком случае, эта причина не главная, и как только Дженна может… Вдруг у меня в мозгу что-то щелкнуло.
— Так вот почему ты все суетилась: «Кэл и Софи, ура-ура»? Думала, если я найду себе нового парня, то передумаю насчет Отрешения?
Отвечать ей не понадобилось — румянец, заливший шею, и опущенный взгляд все сказали без слов.
— Дженна, у меня на глазах Алиса убила Элоди. Я думала, что я — чудовище. Из-за этого и готова была пойти на Отрешение, а вовсе не ради Арчера.
Магия поднималась во мне, завивалась вихрями. Рядом задребезжал манекен. У нас с Дженной взметнулись волосы.
— Процедура могла меня убить! Надо быть полной идиоткой, чтобы умереть из-за того, что на кого-то запала!
Дженна отшатнулась, точно от удара по лицу, и до меня вдруг дошло, что я такое ляпнула.
— Ох, Дженна! — Споткнувшись, я кинулась к ней. — Я не то хотела сказать…
— Да нет, — отрезала она, пятясь. — Я все поняла. Ты — царица демонов, а я — идиотка, которая влюбилась в монстра и позволила себя убить.
— Я этого не говорила!
— Говорить и не обязательно.
Просто невозможно поверить, что всего несколько минут назад мы смеялись и шутили по поводу нелепого костюма.
— Дженна… — сказала я.
А она только покачала головой и ушла.
Мое семнадцатилетие отмечали в оранжерее — громадной стеклянной комнате, уставленной растениями. Папоротники украсили фиолетовыми ленточками и белыми волшебными огоньками.
В уголке несколько фей играли на причудливых инструментах наподобие музыкальной шкатулки. Правда, музыка звучала тоненько и на удивление печально для праздника. Да ее почти и не было слышно. Чуть раньше прошла гроза, и тяжелые капли все еще барабанили по стеклянной крыше. Я пристроилась на широком подоконнике, глядя, как дождинки сбегают по стеклу, будто слезы.
Вспоминая прошлый свой день рождения, я решила, что, несмотря на ледяные скульптуры, фонтан из шампанского и громадный торт — копию аббатства Торн, — я бы предпочла настольный бильярд и дяденьку-клоуна в костюме крысы.
Возможно, правда, тут сыграло свою роль то обстоятельство, что платье мое весило килограммов двадцать, корона давила на голову, а лучшая подруга со мной не разговаривала.
Я осмотрелась — Дженны нигде не видно. После того разговора в магазине Лисандера она меня старательно избегала. Может, оно и к лучшему — не так больно будет расставаться, раз уж Дженна твердо решила уйти к вампирам. И все равно, легче на душе не становилось.
В оранжерее собралось не меньше сотни экстраординариев в сверкающих маскарадных костюмах, и все они мне улыбались и подходили поздравить с днем рождения. И подарки дарили: на мраморном столе у двери быстро росла гора разноцветных свертков. При всем при том атмосфера была тяжелая, словно все заставляли себя веселиться. Смех слишком громкий, улыбки через силу. Может, гости боялись, что, если не будут всячески показывать, как им нравится праздник, мы с папой их испепелим?
Прижаться бы лбом к прохладному стеклу, только не хотелось близко видеть свое отражение. Лисандер привез платье незадолго до начала праздника и настоял на том, чтобы самолично сделать мне макияж. Соответственно вид у меня был такой, словно рядом со мной взорвалась хлопушка с блестками. Даже обнаженные плечи посыпаны синей сверкающей пудрой.
По комнате сновали десятки официантов, разнося подносы с бокалами, полными фиолетовой мерцающей жидкости. Не знаю, набрали их из здешней прислуги или специально наняли на вечер. Одеты они были в простые белые рубашки с черными брюками, и все в серебряных полумасках. Один уже три раза ко мне подходил, и каждый раз я брала бокал, а потом, как только официант отойдет, незаметно выливала в ближайшую цветочную кадку.
— Что грустишь, именинница?
Обернувшись, я увидела Ника и Дейзи. В руках они держали пустые хрустальные с серебром кубки, на камзоле Ника красовалось фиолетовое пятно. Судя по блестящим глазам и раскрасневшимся щекам, кубки эти были далеко не первыми.
— Мой день рождения; хочу — и грущу, — отрезала я, вставая с подоконника.
