— О… а… а… — хныкала она.
А потом она взорвалась.
Взорвалась огромным солнцем, которое выплеснулось светом откуда-то снизу, залило эту нишу, Академию и весь мир. Каждый раз с ректором — как удивительное путешествие в неизведанное, и сейчас она в какой-то новой Вселенной несется в потоке нереального наслаждения…
В себя приходить начала только спустя минут пять, когда он посадил ее на маленький столик, который откуда-то здесь взялся, и прислонил спиной к стене.
— Прости, — сказал он, застегивая ремень на штанах, — не сдержался.
Лине это жутко польстило — он не сдержался.
— Если честно, — проговорила она расслабленно, — я очень этому рада.
— Да? — усмехнулся он и навис над ней в шутливой угрозе, — я могу повторить. Где-нибудь в более укромном месте.
— Дай-ка подумать, — с таким же шутливым раздумьем произнесла она.
Он быстро поцеловал ее в нос.
— Не дразни меня, малышка.
В его глазах плясали искры и веселые чертенята, он точно готов развлекаться всю ночь. А она?
Она уж точно готова.
Внезапно его глаза потемнели. Не просто потемнели, а стали черными в прямом смысле. Лину окатила странная прохладная волна, а колючки ощутились куда явственней, чем прежде. Ректор резко отстранился от нее, качнувшись, будто его ударило струей воздуха, его повело, он уперся одной ладонью в стену, другой схватился за голову.
Весь налет романтики моментально спал.
— Что случилось? — встревоженно спросила Лина.
Лорд зарычал, глухо и страшно, а когда поднял на нее черные, полные тьмы глаза, она отшатнулась.
— Нирийское поле… — хрипло прорычал он.
В следующую секунду его окутало черное облако, и ректор исчез.
Глава 27
Что за черт…
Его тянуло, рвало на части, кидало из стороны в сторону дикой неуемной мощью. Вся тьма Гадара буквально вставала на дыбы, пульсировала и, казалось, увеличивалась с пугающей скоростью.
Нирийское поле…
Он ведь поправил магические барьеры, заблокировал возможные прорывы. Ничего не должно… даже нет — ничего не могло случиться.
Но почему его так резко и мощно переполнило, почему… что произошло?
Гадар сам не успел понять, как вошел в темное облако для перемещения. Каждый раз это проход по краю бездны. Войти во тьму, выйти из нее… Это нереально трудно, каждый раз борьба, каждый раз рост над собой.
Сейчас он даже не понял, вышел ли он из темного облака или сам в него превратился, промчавшись сквозь тени и выйдя на Нирийском поле.
Здесь творилось что-то невообразимое. Заплатки, которые он ставил на барьерах на месте, но прорывы совсем новые. Из них льется зеленоватое свечение, закручивается в ветряных потоках и движется в направлении к Академии.
Небо окрасилось каким-то северным сиянием, в воздухе гул.
— Твою ж раскопыть…
Как это вышло?
Этого не могло произойти! Никак!
Только если кто-то… Но кто?! Кому могло понадобиться разрушать барьер. И даже больше — кто мог пожертвовать свою кровь для создания артефакта, который навсегда привязал бы создателя к тьме, ради разрушения этого барьера?
В кустах на тропе в дубовую рощу зашевелилось, Гадар ощерился, готовый выпустить черный жгут.
— Ректор Дартион! Ректор… — донеслось тревожное из зарослей.
Через секунду на тропинку выбежала фигура в коричневой мантии.
— Декан Тариус! — прокричал Гадар. — Какого хрена тут происходит?!
— Ректор Дартион, — запыхиваясь, перепугано выпалил декан, пытаясь перекричать гул, и подбежал к нему, — не знаю. Просто оно как пыхнуло! Я в кабинете сидел… а тут столб зелени в небо, прямо на поле… Я сюда бросился, а тут вы…
— Раскопыть долбаный… — выругался Гадар, чувствуя, как тьма в нем снова запульсировала, начала увеличиваться. Сейчас это точно происходит. Это не кажется.
И это ужасно. Потому что, если она одержит верх, то Академию поглотит тьма, студентов поглотит тьма, пострадают люди, эльфы, феи и все, кто не относится к детям ночи. Он не может этого допустить. Но кристалла духа у него до сих пор нет.
Это катастрофа.
Он не справился.
Зеленое свечение из центра Нирийского поля продолжало медленно течь к краям в дыры, которые пока не слишком большие, но у него просто не хватит сил и скорости их залатать. Да и бороться с тьмой, которая в момент выброса скаканула в нем, выйдет…
Долбаный трындец…
Есть только один способ не позволить тьме течь дальше — дать ей то, что она хочет, но стать заслоном, стать концентратором этой тьмы, чтобы она притягивалась к центру поля — к нему.
Это жертва. Вырваться из лап мрака у него уже не получится. Хватит ли у него духа?
Он даже думать не будет — там сотни студентов, адептов и… Лина. Он не позволит случиться с ней ничему дурному.
Ни за что.
— Декан Тариус, — обратился он к декану, который задрал голову и в ужасе таращится на переливы в небе, — эвакуируйте студентов.
— Но… а вы? — растерянно спросил тот.
— Эвакуируйте, — коротко приказал Гадар, а сам развернулся и пошел к ближайшей прорехе.
***
Лина не поняла, что произошло.
Но каждой клеткой ощутила — Гадар в опасности. И она просто не может позволить, чтобы с ним что-то случилась.
Нирийское поле? То самое, которое он охраняет? Он туда отправился? Что ж, она пойдет следом!
Выскочив из ниши, Лина со всей силы налетела на мощную грудь в белом костюме.
— Ты куда несешься, девочка? — спросил Ивас, ухватив ее за локти.
Лина подняла на него бешенные глаза.
— Пусти! — выкрикнула она так громко, что демон разжал пальцы.
— Да не ори ты, — отозвался он. — На тебе лица нет.
— Отвали! — гаркнула она и оббежав, ринулась по коридору.
Платье неожиданно показалось ужасно неудобным, путалось в ногах, каблуки слишком высокими и скользкими. Казалось, прошла вечность, прежде чем она выбежала в один из внутренних дворов.
Одного взгляда на небо над Нирийским полем стало достаточно, чтобы понять — там творится что- то ужасное. Зеленые всполохи, какие-то искры…
Надо ему помочь, надо бежать, надо быстрее…
Она бросилась в ту сторону мимо фонтана. На встречу из-за статуи выбежал декан Тариус, всклоченный, похожий на испуганную гигантскую птицу в своем коричневом балахоне.
— Возвращайтесь немедленно! — прокричал он ей на бегу. — Объявлена срочная эвакуация!
Он расставил руки, собираясь ее перехватить, но Лина забрала правее.
— Я не уйду! — выкрикнула она в ответ.
— Вам туда нельзя! Там опасно!
— Я знаю!
Прошмыгнув у него под рукой, Лина ринулась к калитке, что ведет к следующему дворику.
Она мчалась по брусчатке, скользя и рискуя упасть, проваливаясь каблуками в грунтовые тропинки, когда выбежала в рощу.
Никто ее не остановит, никто не помешает ей найти Гадара…
В голове пульсировала только одна мысль — только бы успеть, только бы успеть.
Лина не понимала, куда она пытается успеть, что предотвратить, но всеми фибрами чувствовала, она может помочь, и ей нужно быть там. Как — понятия Лина не имела.
Когда, наконец, выбежала к Нирийскому полю, просто обомлела.
Все оно залито зеленым свечением, которое плещется за барьером, как беспокойная вода. Барьер в нескольких местах продырявлен, и эта сияющая зелень сочится из прорех, словно медленная река. Трава и кусты, куда она попадает, моментально чернеют, окутываются темной дымкой. Совсем такой же, какая отделяется от ректора по его воле.
Все в ней вопило и кричало — тревога, опасность, беги отсюда. Тьмы вокруг так много, что даже кристалл концентрации дает сбой, она чувствует эти потоки, чувствует холод, сквозящий из середины Нирийского поля.
Но где он сам?
Лина в панике завертела головой и едва не оцепенела, когда увидела его внутри барьера. Вон он, ее ректор, покачиваясь, движется к центру Нирийского поля.
— Гадар! — закричала она изо всех сил.
