Умудрилась даже приплести декларацию Агариносов, которую никогда не читала, но из учебника по драконистике знала, что она буквально изменила драконий мир.
Причем говорила на дракозаль.
Впервые в жизни, Карина говорила на языке, о существовании которого не подозревала, а уж о том, чтобы говорить на нем — тем более. Тем не менее, речь лилась сама, будто всегда умела пользоваться этим диалектом или чем бы он ни был.
Когда закончила, амфитеатр на несколько секунд замер. Карина ненароком решила, что все-таки опозорилась и вместе с собой опозорила Шэон.
Но потом в этой тишине грянули аплодисменты. Хлопали все — участники, Сальвия, ареопаг.
Все.
Кроме мужчины с синими глазами.
26.3
Когда овации стихли, и Карина, дрожащая, как осиновый лист, села на место, Сальвия наклонилась и шепнула:
— Ты крута. Не хочется признавать, но я бы сама лучше не сказала.
— С-серьезно? — дрожащим голосом и все еще на дракозаль спросила Карина. Ей с трудом верилось, что этот кошмар закончился.
Та впечатленно кивнула.
— Абсолютно.
— Я думала, ты меня не выносишь, — сказала Карина, не понимая такой разительной перемены в отношении Сальвии к ней.
Та ухмыльнулась как-то очень по василисковски, произнесла:
— Честно сказать, не выносила. Пока не провела время с тобой. Не знаю… Но вблизи ты кажешься не такой… В общем я поменяла мнение. А здоровая конкуренция еще никому не мешала.
Остальную часть конвента Карина помнила, как в тумане. Кого-то называли, кто-то отвечал, кому-то аплодировали… Ей же хотелось только одного — оказаться где-нибудь подальше от амфитеатра и глаз этого невыносимого мужчины, который даже сейчас, после выступления прожигает ее взглядом.
Где же Аморин? Он, наверное, и не видел ее выступления. И ладно выступление. Ей просто нужна поддержка, вон, как зыркает этот мужик. Матушки-батюшки, чем она ему так насолила-то?
Когда объявили, что первая часть конвента завершена, Карина поспешила выбраться из амфитеатра. Сальвия пыталась убедить, что лучше держаться вместе, надо поесть, и вообще завести полезные знакомства, но Карина отмахнулась, предоставив маркетинг ей, а сама сказала, что нужно на воздух.
— Дура, заблудишься! — крикнула ей Сальвия, вслед, когда Карина почти бегом направилась сквозь толпу по коридору.
Но она не слушала. Ей до хрипоты хотелось оказаться подальше от амфитеатра и того мужика.
Она сама не поняла, сколько бежала и как нашла выход к террасам на головокружительной высоте и утопающих в зелени. Здесь свежо и свободно. Карина сделала глубокий вдох — наконец-то можно хоть немного расслабиться.
— Вот тут ты нам и попалась, — раздался за спиной знакомый голос.
Карина резко развернулась, но не успела вскрикнуть, как в лицо пыхнуло оранжевым порошком, а через секунду мир исчез.
Глава 27
Очнулась она в каком-то темном и сыром помещении, похожем на подвал. Такой же, в какой она попала, впервые оказавшись в этом мире. Но только в отличие от того раз, сейчас здесь Лазурит собственной персоной, тот мужик с темно-синими глазами и, кто бы мог подумать — Ильмия.
Все они стоят по кругу, а она сидит на стуле, руки связаны на коленях, вокруг какой-то зеленоватый порошок, от него к стулу такие же зеленоватые дорожки.
Карину мигом прошибла паника — какого черта тут творится! Ее похитили!?
— Что вам надо?! — закричала она и попыталась подняться, но ее будто пригвоздило к стулу.
Сердце бешено заколотилось. Как ей выбираться, если никто не знает, где она, никто не придет на помощь?
Лазурит ухмыльнулся, сложив руки на груди.
— Надо нам ровно то же, что и прежде — проговорил он. — По праву положенное нам наследство.
Карина мигом вспомнила всю историю, которую слышала от Аморина, от Лаварии — ото всех, по поводу этого долбанного наследства, и всё внутри обвалилось.
Эти ненормальные точно пойдут на все, чтобы довести дело о конца. Лазурит уж точно. Но что делать ей? Потянуть время, пока придумает, как выкручиваться?
— Меня будут искать, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал от страха. — Будет искать Аморин.
Лазурит кивнул.
— Будет, — согласился он, — а найдет перепуганную Ильмию, которую ты едва не убила в приступе ревности. Верно отец?
До Карины, наконец, дошло. Мужик с синими глазами напоминает ей Аморина. Ну конечно. Ну у них и семейка. Сплошные похитители.
Но куда важнее вопрос — почему Аморин найдет перепуганную Ильмию, и причем тут приступ ревности?
— Вы совсем чокнулись, да? Думаете, Аморин такой идиот, что поверит?
Лазурит медленно пошел вокруг, словно хищник, готовящийся к прыжку. Глаза поблескивают синим, лицо тоже стало каким-то заостренным, больше похожим на морду виверны, чем на драконий профиль человека.
Карина понимала, что от этого гада можно ждать чего угодно — он ведь не погнушался тогда припереться к ним в комнату и попытаться ее принудить. Хорошо, что тогда у нее хватило… не понятно чего. Она до сих пор даже не догадывалась, что за сила шарахнула Лазурита и Ильмию от которой их отшвырнуло к стене. Сейчас было бы очень кстати, чтобы она снова откуда-нибудь взялась. Но пока даже ни намека.
Черт…
Вот так всегда.
Она дернула руками, снова пробуя путы на крепость, но те даже не скрипнули, зато веревки врезались еще больнее. Лазурит засмеялся как-то очень недобро.
— Даже не пытайся, — сказал он, — веревки пропитаны магическим составом, даже тролль не разорвет. Куда тебе, детка.
27.1
Произнес он это так, что Карине захотелось вымыться, будто его слова проникали под юбку и сами творили там такое, что брр…
Мужчина, которого Лазурит назвал отцом (а Аморин величал папаней, что, видимо, куда больше соответствовало правде), все это время молча наблюдал, будто оценивал, может ли она быть опасна. Потом, наконец, произнес:
— Не хочу медлить. Что-то в этой девке есть. Я пока не понял, но не нравится она мне. Надо торопиться.
— Да ничего в ней нет, — фыркнула Ильмия, которая тоже до этого молчала. — Смазливая физиономия и дырка между ног. Ничего нового. Выучила какое-то заклинание. Походу, единственное. И кричит его, когда прижимают к стенке.
Несмотря на свое положение, Крина взбесилась. Еще никто не разговаривал с ней с таком тоне, никто не унижал вот так. Она подняла на Ильмию тяжелый взгляд и проговорила:
— Ты бы за себя отвечала.
— Что же ты не кричишь свое заклинание? — едко поинтересовалась Ильмия.
— Жду, когда ты поближе подойдешь, — глухо проговорила Карина, хотя сейчас ей совсем не до бравады.
Ей самой очень хотелось сейчас прокричать ту непонятную абракадабру, которая пару раз пришла на помощь, но она почему-то сейчас никак не вспоминалась и то мощное состояние никак не возникало.
Как не вовремя.
Блин! Блин! Блин!
Василиска вспыхнула, оранжевые глаза загорелись, она сделала шаг вперед, явно готовясь залепить Карине пощечину, но Лазурит остановил.
— Погоди, успеешь еще, — сказал он. — Надо сначала дать ей взбеситься, чтобы Аморин поверил в наш небольшой спектакль. А когда она предстанет перед ним во всей красе, мы ее «обезвредим», как и собирались. А ты займешь ее место рядом с моим братцем. Тогда он, наконец, на тебе женится, и владение наследной частью у вас станет равноценным. Ну а дальше все по договору. Верно?
Лазурит послал василиске угрожающий взгляд, та закивала,
Папаня драконов снова проговорил:
— И все же, я бы не был так опрометчив. Не знаю что, но… Не понятно. На конвенте она говорила такие вещи что… Она не могла их знать, если бы не читала древних свитков. Но к ним доступ только у высших драконов и королевских семей. А она не похожа ни на тех, ни на других.
Лазурит отмахнулся.
— Совпадение.
— Не верю я в такие совпадения, — пробормотал папаня, сверля Карину таким взглядом, от которого снова в пот бросило. Да что этим чокнутым от нее надо? Что, не могла другую игрушку найти! Алчные змеюки!
