На трясущихся ногах я последовала за ним.
— Мне нужна твоя помощь, чтобы вызволить друга, — сказал он. — Я знаю её с детства. Я обязан ей жизнью.
— Долг, да?
— Не в этом смысле. Дело не в долге.
Я ему поверила.
— А почему она в тюрьме?
— Она не заслуживает заключения.
— Ага, — я скептически нахмурилась. Все они так говорят. — За какое преступление её посадили?
— Государственная измена, — просто ответил Роан. — Полагаю, она виновна, если ненависть к королю — это преступление. Среди фейри тоже имеются тираны, как и в твоём мире. Только здесь правосудие более слепо и стремительно. Её скоро казнят.
Я обдумывала это, пока мы шли через густую рощу, и холодный ветер дышал нам в спины.
Даже если принять его слова за чистую монету, Роан просил меня нарушить законы этого места и помочь преступнице сбежать из заточения. Поскольку я являлась федеральным агентом, это казалось политически проблематичным действием. Конечно, я ничего не знала о нынешних политических отношениях между Соединёнными Штатами и миром фейри. Едва ли там существовали договоры о выдаче преступников.
Я также никак не могла знать, говорит ли Роан правду. Действительно ли он хотел освободить лишь одну женщину? Она в самом деле не виновна ни в чём, кроме ненависти к королю? Это казалось маловероятным. Само собой, у них не было бы хороших улик, если бы её не поймали с поличным, когда она что-то замышляла.
— Я сомневаюсь, что верю в твою историю, — осмелилась я. — Освобождение преступника мне кажется не лучшей идеей, — если её объявили изменницей, меня могут посадить вместе с ней. И насколько я понимала, наказание за измену здесь было худшим из возможных.
Роан помедлил, пригвоздив меня взглядом.
— Тогда можешь возвращаться в Лондон самостоятельно, и что-то я не представляю, как ты проделаешь этот путь.
Ладно. У него имелся нешуточный рычаг давления. Я понятия не имела, как добраться до Лондона.
— Если я помогу тебе, ты можешь гарантировать, что обеспечишь моё безопасное возвращение в Лондон?
Он скривил губы.
— Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования.
— Если ты не можешь дать мне такого простого обещания, я предпочту рискнуть в одиночку. Если ты думаешь, что я тебе доверяю, подумай ещё раз. Может, здешним властям будет интересно узнать, что ты пытаешься освободить изменницу. Может, они будут достаточно благодарны и помогут мне вернуться в Лондон.
— Маленькой пикси вроде тебя? Они запрут тебя и будут использовать для развлечений.
— Пообещай мне.
Он заскрежетал зубами.
— Ладно. Обещаю.
— Мне нужно, чтобы ты это произнёс. Ты обещаешь, что хочешь от меня лишь того, чтобы я освободила эту женщину, и как только мы это сделаем, ты поможешь мне вернуться в Лондон?
— Да, женщина. Лишь бы ты сделала так, чтобы твой желудок перестал урчать, — его тон был ледяным, яд в его голосе струился по моим костям. — Я обещаю, что как только мы её вытащим, я помогу тебе вернуться в Лондон. Довольна?
Я кивнула и зашагала вперёд.
— Роан?
Он хмыкнул.
— Почему фейри называют пикси троерождёнными? И Лиливой?
— Потому что у Адама была жена до Евы, — сказал Роан. Он уже не смотрел на меня, просто шагал вперёд. — Его первой женой была Лилит.
— Точно. И она недолюбливала миссионерскую позицию, — я знала эту историю из старых мифов. Лилит нравилось быть сверху, и по представлениям патриархии это означало, что она была демоническим злом. — А Адам это ненавидел, потому что у него были комплексы из-за размеров его достоинства.
— Видимо, ты уже знаешь эту историю.
— А потом была создана Ева, и она питала ужасную слабость к длинным фаллическим змеям. Интересно, чего ж ей в жизни не хватало?
Роан продолжал шагать впереди меня, так что я не могла понять, улыбнулся он или нет.
— Адам и Ева были предками человеческой расы. Адам и Лилит были предками расы фейри. А пикси…
— Имеют трёх предков. Отсюда и троерождённые. И Лилива. А смейри… я так понимаю, это смертный + фейри.
— Вижу, тебе уже не нужна информация от меня. У тебя есть все ответы. Пожалуй, мы можем вернуться к молчанию.
О нет. Этот допрос ещё не закончен. Я получала ценные сведения, а ещё эта линия расспросов не давала мне думать об обморожении, распространявшемся по моим пальцам на ногах.
— Но в чём проблема между фейри и пикси? Почему фейри так тянутся ко мне?
Над головой зарокотал гром, и начался жёсткий ледяной дождь. «Всё лучше и лучше».
У Роана вырвался вздох, но он всё равно шагал вперёд.
— Все фейри, включая пикси, могут питаться человеческими эмоциями. Похоть, счастье, восторг… это дарит нам энергию. Делает нас сильнее, здоровее.
— Ты назвал меня личом ужаса, — заметила я. При этой мысли в груди расцвёл страх. Если бы я чувствовала себя лучше, я бы сумела вытолкнуть эту мысль из головы. Но нет, эта мысль продолжала эхом отдаваться в голове — что я питалась страхом как монстр.
— Некоторые фейри имеют тягу к определённой эмоции, — продолжал Роан. — И поскольку тебе нравится проводить время на местах убийств, я бы предположил, что тебе нравится страх.
— Ох, это дерьмо собачье, — рявкнула я чуточку слишком рьяно. — Думаю, ты проецируешь. Давай не будем забывать о том, сколько времени ты провёл на местах преступлений, — я совершенно точно не собиралась рассказывать ему про своё давнее прозвище «наркомана, подсевшего на травму». Я вообще не хотела подпитывать эту идею.
— Как скажешь.
Поднимающееся солнце потихоньку начало окрашивать небо светлым оттенком фиолетово-голубого цвета с медовыми полосами. То есть, опять утро. Когда я в последний раз ела? Как только эта мысль пронеслась в моей голове, живот заурчал.
От этого звука Роан повернулся ко мне и наградил сердитым взглядом.
— Теперь ты ещё и голодна. Твоя хрупкость не знает границ.
— Ты кажешься раздражённым из-за того, что у меня человеческое тело, — я полезла в сумочку, вытащила полупустой контейнер мятного «Тик-Така» и вытряхнула несколько штучек себе на ладонь.
— Мне не нравятся звуки твоего голода, — пробормотал он, шагая вперёд. — Тебе надо поесть и согреться. А значит, тебе нужно двигаться быстрее.
Дождь становился сильнее, пропитывая мои волосы и просачиваясь сквозь плащ. Роана, похоже, ледяная буря ни капли не смущала.
— Многие ли фейри питаются страхом? Если это даёт кому-то силу, то это может оказаться идеальным мотивом для убийства.
— Их больше, чем мне хотелось бы. И будучи пикси, ты кормишься собственным страхом. Как часто ты помещала себя в опасную ситуацию лишь для того, чтобы ощутить испуг? Ты заигрываешь со смертью, чтобы подпитываться собственными чувствами. Это пикси в тебе даёт о себе знать, — теперь он шагал впереди, не глядя на меня.
— Неправда, — ледяное онемение расходилось по моему телу, промораживая меня до костей. Это от холода или от того, что говорил мне Роан?
— Разве? Идёшь по переулку посреди ночи, зная, что серийный убийца уродует женщин? Следуешь за абсолютно незнакомым мужчиной в одиночку, без подкрепления? Это поведение тренированного агента или того, кто зависим от опасности?
Зимний дождь стучал по моей коже, и я сосредоточилась на том, чтобы делать по одному шагу за раз. Пока мы шли сквозь бурю, земляная тропа превратилась в грязь, и мои изящные балетки с чавканьем погрузились в глубокую лужу. Я едва не упала. Я пыталась ответить Роану, но слишком сильно дрожала и не могла ничего сказать. Не могла больше идти. Мои мышцы сводило от усталости и холода.
Мне просто надо лечь и поспать.
Если я сумею немножко отдохнуть у одного из этих деревьев… Как только я позволю своему телу отдохнуть, я встану и пойду дальше.
Мои ладони погрузились в ледяную грязь.
— Что ты делаешь? — его голос звучал таким далёким. Я свернулась клубочком и закрыла глаза, уплывая.
— Проклятье! — выругался кто-то вдалеке. Я почувствовала, как сильные руки подняли меня и прижали к груди, затем ощутила почти неуловимый ритм движения. С полузакрытыми глазами я прислонилась к его телу, пытаясь отдохнуть. Я не могла вспомнить, что я делала, осознавала лишь то, что день был долгим.
