Нет, новый коллектив ее не примет. И это его, коллектива, проблемы. Ибо она, Ольга Петровна Давыдова, идет воевать за место под этим чужим солнцем. Свое и Пашкино. А возможно, и Серафимино. А потому всем недовольным придется прожевать свое мнение и проглотить не запивая. Но для лавэ, который дал ей шанс, пожалуй, стоит обозначить исходную позицию. Без его поддержки она не справится.
– Господин Шенол, – вот кто бы знал, по какому признаку Оля выбирает обращение, – пока не поздно, хочу убедиться, что вы осознаете масштаб проблемы.
– Да что с вами сегодня? Что вас беспокоит, госпожа Вадуд? – Раиму хотелось поскорее разделаться с неприятной миссией. До кухонь, где к ужину соберутся все работники, включая младших пастухов из вивария, осталось пройти пару поворотов. А эта паникерша взвинтила свои эмоции до состояния кипящего гейзера. Хоть бы о крошке щене подумала! Раим уже подустал контролировать настроение балованной нгурулы! Сто́ит допустить малейшую оплошность с концентрацией – и Туря такой скандал учинит, что виварий выше крыши подпрыгнет. А если следом и трио безымянных разволнуется...
– Господин Шенол, – нарочито мягко заговорила Ольга, – я всего лишь хочу убедиться, что вы осознаете степень моей неосведомленности. И помните, что у меня нет навыков руководителя. – Лавэ раздраженно кивнул. – Отлично, господин Шенол. Тогда вы понимаете, что вот сейчас, сию минуту, даете мне карт-бланш на неизбежные ошибки. Да? – Снова утвердительный кивок. – Надеюсь также, что вы осознаете, какой взрыв возмущения мы сейчас спровоцируем. То я была чуть ли не невольницей кастеляна Ламса, ниже только хуторские, а то вдруг раз – и по вашей воле над всеми начальница. Вы понимаете, что недовольные обязательно будут? Особенно среди более привилегированных работников? Среди тех же поваров и их помощников. – Снова нетерпеливый кивок, в котором Оля чуяла не столько согласие с ее прогнозом, сколько пренебрежение – да кого волнуют чувства черни? И Оля дерзнула произнести это вслух. Больше для себя, чтобы подстегнуть свою решимость: – Значит, вы заранее готовы подтвердить мое слово, если я сочту необходимым немедленно кого-нибудь уволить?
– Да хоть всех поголовно, Ольга! Главное, чтобы дело не стопорилось. И еще момент. Уволить вы их можете, а вот за стены крепости выпустить – нет. Да не пугайтесь вы так, – ухмыльнулся лавэ в побелевшее лицо, – только до момента, когда им подчистят память.
– Сейчас не ко времени, господин попечитель, но потом вы мне объясните, отчего нужна такая секретность. Уж больно трудно ее соблюдать, не зная причины.
Они опять двинулись по коридору, и Оля пошла рядом, поглядывая на озадаченное начальство.
– Почему трудно?
Это он серьезно? Типа велели соблюдать – и соблюдай? Молча. И не заморачивайся?
– Потому, что мы с Павлом приучены отслеживать причины и следствия. Так нас воспитали. Так построено наше образование. Таков опыт существования в нашем обществе. Нас – это вам для сведения – гораздо эффективнее убедить в необходимости, чем требовать тупого подчинения. С Павлом попроще – он мужчина и сын офицера. Его готовили к служению. А я не такая – слишком привыкла просчитывать ситуацию. Хотя бы на уровне действие – первичные последствия.
– Подсчитывать? Разве есть такая магия? Зачем подсчитывать простые действия, Ольга? Достаточно посмотреть линейные вероятности.
– Вот как? – пришла очередь Ольги прийти в замешательство. Закопошились смутные воспоминания о математических функциях и дифференциалах. – Линейные, значит? А есть нелинейные?
– Да, – легко ответил лавэ, игнорируя сарказм, – есть еще вероятности, затронутые влиянием. Там сложнее. Но при достаточном количестве дара, долгой практике и терпении вполне можно распознать предначертанное. Заклинание само выдает численный индекс вероятности. И ничего не надо подсчитывать, – с некоторой паникой в голосе убеждал собеседницу лавэ.
«У него что? Проблемы с арифметикой? – неуместно развеселилась Оля. – Но красиво. Исчисление индекса нелинейной вероятности. Магией. Просто песня! – И тут же устыдилась: – Ой! Надо его как-то успокоить».
– Просчитывать – это устойчивое выражение в моем родном языке. Привыкла, знаете ли, вот и перевожу дословно. Это значит – анализировать.
– У вас для этого есть специальные артефакты?
– Ага, – невозмутимо ответила Ольга. – У каждого свои. У меня – карандаш и бумага. Люблю, знаете ли, всяких картинок порисовать для наглядности. Легче думается...
– Вы используете рунические изображения? – удивился лавэ.
– О господи, еще и руны, – пробормотала она себе под нос едва слышно и добавила с убежденностью, которой просто не могло существовать во вселенной: – Я использую аксонометрические изображения. Давно. Уверенно. И с удовольствием. – И поспешила перевести тему, чтобы общение уж совсем не перетекло в плоскость «как разругались сено с соломой, оно – про Фому, она – про Ерему».
– А этот ваш индекс как выглядит? К примеру, каков он, если рассмотреть успех моего назначения кастеляном? Вы же просчи… э-э-э, выяснили его, не так ли? – И совершенно не в тему добавила: – Хотя я предпочла бы называться управляющей хозяйственной частью.
– О! Вы умеете правильно ставить вопросы, госпожа Вадуд. Индекс, значит, хотите узнать? – Лавэ явно нагнетал интригу.
Ольга остановилась. Он издевается? А вот никуда она не пойдет, пока не услышит! Будет торчать тут, как бивень у Тыри!
– Ольга, не надо так волноваться. Я знаю, что вы на взводе, но – не надо! Восемь из десяти! – торжественно возвестил лавэ после театральной паузы, и Оля, про себя, маленьким язычком, обозвала его недотыкой. – Почему вы молчите? – возмутилось начальство. – Это просто великолепный индекс для вашей ситуации. Подумайте, сколько векторов влияния на…
Дальше Оля не слушала. Ее просто распирало от возмущения. Восемь из десяти! Нет, ну надо же! Восемь из десяти!!! Численный индекс нелинейной вероятности, ворчала она про себя, внутренне кривляясь, как Шапокляк в припадке зловредной радости. Всего лишь простые дроби! А она-то развосхищалась!
Чтоб тебе десятые доли процента всю ночь снились, лавэ! И ответ не сходился! За то, что почувствовала себя круглой дурищей, захотелось отомстить. Жестоко и немедленно!
Ладно, не ко времени раздухарилась, одернула себя Оля. Зато отвлеклась и разозлилась еще сильнее.
Это было очень хорошо, потому что они дошли.
– Ольга! – вспомнил свои обязанности лавэ, озадаченный внезапной холодностью подчиненной. – Ведите себя как обычно. Вы сегодня дивно выглядите. Поверьте, вам ничего не угрожает.
– Что? – Об угрозах Оля, конечно, подумала и даже обсудила это с Пашкой. Именно поэтому он ускакал вперед, чтобы затесаться в массы и пресекать выступления особо ярых, которые – и они оба так считали – более чем вероятны.
– Вам ничего не угрожает, – как слабоумной повторил лавэ. – Вы наездник. А нападение на наездника карается так же, как угроза члену королевской семьи. Никто не посмеет, поверьте.
– Да какой я наездник, – отмахнулась помощница от щедрого титулования. – Договорились же. Наездник у нас Павел. А я так, сбоку припека к ним с Тырей.
«Шельмы ее пометили, не иначе! – опять изумился Раим странностям иномирянки. – Так легко и в очередной раз отказалась от привилегий наездника в пользу парнишки. Ни на секунду не задумалась».
– А насчет безопасности… – Оля решительно заложила волосы за то ухо, где болталась единственная мужская серьга. – Сделаем так. Сегодня, рядом с вами, мне ничего не грозит. А вот раннее завтра мне хотелось бы встретить защищенной по максимуму. Найдется у вас подходящий амулетик?
– Вы чувствуете угрозу?
– Я чувствую, что было бы неплохо подстраховаться. Люди переспят с новостями, и настроение их изменится, даже если сегодня они и пойдут у вас на поводу. Мы с вами это уже обсуждали.
– Просто объявим вас наездником, и вся недолга!
– Нет! Пока вы не изобретете способ закрепить за мной этот статус без ущерба для Павла! – Шипеть песчаной гадюкой на такое понимающее начальство, конечно, не метод. Ну, если она, Ольга, змея, то Раим – Ишак Упертович. И вообще! Хватит! Пора войти в клетку с тигром.
